Сижу вот, пытаюсь собрать все куски одной истории. которые валяются в разных папках по трём компам и мобиле - смотря когда и где меня захватила мысль.
Я когда-то говорила о ней... Psixedelia - история о любви и искустве, о людях, чья душа плотно переплелась с творчеством.Её будут две дополняющие друг друга части: первая гетная, о Тёме и Алисе, вторая слеш - о Ксане и Глебе. История на грани сознания, психоделия... практически не пишу её, лишь продумываю пока, но в ней - вся я.
А тут просто вспомнила о старом посте с размышлениями о писательстве и решила добавить парочку "любимых" кусков из Психоделии, которые раньше кидала в ВК, и на Дайри:
Времена до истории, когда Тёмка ещё не привык и пытался бросить творитьКомната плывёт перед глазами. Размытые силуэты мебели, кажется, идут волнами. И на фоне всего этого ярко выделяется то тускнеющий, то ещё ярче зажигающийся огонёк ночника. Он тоже не стоит на месте, пляшет по комнате, гипнотизируя спиральным узором, рисуемым в воздухе.
Артём расслаблено следит взглядом за перемещениями огонька. Парень сидит на кровати, кутаясь в тёплое одеяло. Встрёпанный, усталый. Рядом валяется наполовину исписанный блокнот и ручка. Синяя, гелевая – только такими он пользуется последнее время, синий цвет на сероватой бумаге удивительно успокаивает.
Парень протягивает руку, стремясь обвести кончиком пальца узор огонька, но наваждение вдруг пропадает, и это вызывает на губах Артёма лёгкую усмешку. Опять сбежали! Он тянется к блокноту, записывает сперва короткую фразу, задумывается, а после буквально за минуту мелким почерком покрывает страницу. Поднимается, откидывая ручку куда-то на кровать – не страшно, найдётся, всё равно спать на ней неудобно – и подходит к зеркалу, касаясь ладонью гладкой поверхности. Из-за стекла на него взирают большие сине-серые глаза, в них одновременно страх и издёвка...
Ладонь перемещается выше, закрывая их, не позволяя "себе" из зазеркалья быть таким уверенным. Ну что ухмыляешься? Ты не Король этого мира, ты не одержал победу! Да, пробовал бросить и сорвался всего через пару дней, настигнутый очередным "помутнением". А кто говорил, что так легко отказаться от частицы себя?
Тёмка со всей силы шибанул кулаком по краю зеркала. Оно пошло трещинами, а руку парня сковало резкой болью. Мелкие осколки стекла полетели в лицо виновнику, оседая на тёмных волосах.
Писатель – сумасшедший, не принадлежащий ни одному из миров. Они проходят сквозь него, находя вечность на бумаге, навечно поселяясь в голове. Они преследуют размытыми образами и странными видениями, подобными тем танцующим огонькам, за которыми парень наблюдал сегодня. Сюрреализм в жизни, психоделия в сознании. Порой от этого хочется избавиться, но кто, кто сказал, что это легко? Нет, больно, сложно и просто… невозможно!
Кто знает, может, не все творческие люди чувствуют это. Может, кто-то вообще не мучается от преследующих мыслей, которые одновременно безумно любишь и жутко ненавидишь. Не видит язычков пламени на пепельно-серой коже, не чувствует дикую боль героя очередной вставшей перед глазами картинки… Не пропускает через себя.
Артём этого не знал, он лишь снова и снова понимал, что погряз в других мирах и бесконечных идеях. Теперь они его не отпустят. Но почему-то он и сам не хочет уходить, хотя всего пару дней назад желал этого так страстно.
Парень отрывает руку от разбитого зеркала, вглядывается вглубь него… Там, внутри, всё ещё пляшет по потерявшей очертания комнате огонёк ночника и танцует по зеркальным осколкам длинноволосая девушка в лёгких одеждах. Она часто танцует.
Перевёл взгляд на саднящую руку – на коже нет ни единой царапины, вновь посмотрел на зеркало – трещин тоже нет. Зато именно там, где они должны быть, сидит большая лиловая бабочка.
Улыбка растягивает губы. Лиловый – цвет безумия. Красивый цвет. Творческий. Монолог Ксана "о творчестве"
- Ты ведь тоже чувствуешь её? Ту тонкую грань между реальностью и странным нечто, которое притягивает к себе наше сознание? Ну что ты качаешь головой? Неужели нет?
А я вот с детства её ощущал. Тёмка раньше часто говорил, что лиловые бабочки - вечные его спутники; они прилетают из-за грани и осторожно касаются души кончиками крыльев. И пусть он творит свои видения в звучании букв и красоте предложений, в словах, а я красками и образами на чистом холсте, но эти бабочки... меня они тоже преследуют. Можно ли тогда сказать, что это - кара всех творческих людей? Или только мы с Тёмычем такие "избранные"?
Мне порой кажется, что там, за гранью реальности, есть некое сплетение миров, которые зовут нас к себе, посылая образы. Почему-то иногда мои рисунки и его тексты настолько дополняют друг друга, что истина кажется невозможной: мы не общались, когда это творили, мы были в разных концах города, а может, даже в разных концах этой глупой и ограниченной планеты!
Но наши "общие" работы - это не связь, как у него с Алиской. Что-то иное. Продолжение реальности за гранью, доступное только таким свихнутым, как мы с Розановым?
Ты ведь чувствуешь, Глеб... я знаю... ты тоже...
Но ответом была тишина, Глеб молчал, скользя растерянным взглядом по плиткам пола, а бабочка сидела на его напряженной руке. И её лиловые крылышки легонько подрагивали, разрывая действительность.
@темы:
мысли вслух,
творчество,
ориджн,
есть контакт!,
обо мне