Чтобы постельные сцены были хорошими - им нужна долгая "выдержка" (Жизненное правило автора)
Название: Любовь на острие клинка
Фандом: Ромео и Джульетта
Автор: ВалеRka (Kuro-rin)
Коллаж: echelin, спасибо тебе огромное
Рейтинг: R
Пейринг: Тибальт/Меркуцио
Жанр: романтик, ангст
Размер: миди
Статус: закончен
Дисклаймер: все права принадлежат Шекспиру, на героев я не претендую.
Саммари: О да, в свою вражду Монтекки и Капулетти втягивают всех родственников, друзей и знакомых. И племянник князя Вероны, конечно же, не смог избежать такой участи. Только вот любви вражда не помеха, а порой даже наоборот – отсчётный механизм. И с началом этого отсчёта никто уже не сможет сказать, что правда, а что ложь в бесконечных ссорах двух богатых семей.
Предупреждения: POV Меркуцио; альтернативное развитие событий произведения великого классика
От автора: просьба одна – читайте до конца, это не драма, в жанрах её нет
P.S. Дааа... Этот текст Лера любит! И хоть убивайте) Куча чувств и ангста, куча нежностей, но люблю... Даже сама разок с удовольствием перечитала. Меня штырило, пока писала, и штырит от него сейчас. Так что возражения не принимаются
Перед прочтением небольшой список воспроизведения, помогавший автору творить) Всё как есть, начиная от первых сцен и далее - настроение фика.
Музыка
Любовь на острие клинка
– Монтекки! – пренебрежительно срывается с губ Тибальта, и он вместе со своими друзьями преграждает путь мальчишкам. – Паршивый наследничек наших врагов, как ты посмел зайти на территорию Капулетти?
– Да пошёл ты! Это не твой город! – вместо обозначенного отвечает Меркуцио, выступая вперёд.
– Ах, племянник князя? Ты связался с этими отбросами? – иронично вздёрнутые брови и усмешка в голосе. – По-моему, ты выбрал не тех…
– Они – мои друзья, а город этот – не ваш, так что мы имеем право находиться везде, где пожелаем, – огрызнулся мальчишка.
И, схватив друзей за руки, Меркуцио потащил их сквозь толпу вздорных Капулетти. Удивительно, но прихвостни Тибальта всё же расступились, шокированные такой выходкой.
– Ты пожалеешь, мелкий, – раздалось им вслед. – Вы не имеете права мне указывать! Это давняя вражда и мы на неё обречены, а теперь и ты с нами.
Я выдохнул на стекло и провёл пальцем по образовавшемуся пятну, вычерчивая на окне перевёрнутую восьмёрку. Бесконечность… Да, именно об этом и говорят мои воспоминания. Уже шесть лет прошло, а развязавшаяся ещё до моего рождения вражда всё длится и длится, она безумно стабильна, как и отношение к нам Тибальта. Этот выскочка, казалось бы, не желает от нас отстать. Только вот теперь мы втроём можем дать ему отпор не только на словах.
Мне тогда было тринадцать лет, и я только сдружился с Ромео и Бенволио. Самый младший среди нас троих: Ромео был старше меня почти на полгода, а Бенволио на год. Не знаю даже, почему именно они стали моими друзьями, как вообще такие разные люди, как мы, смогли сдружиться? Но, вероятно, что-то нас свело вместе. Может быть, судьба?
Я никоим образом не принадлежал к семье Монтекки. Племянник князя Веронского, я вообще не должен был ввязываться во вражду семей. Из-за них у дядюшки одни проблемы, город разделился на два лагеря… Но Меркуцио, конечно, тут как тут! Куда же без меня? Из всех в округе друзьями мне стали именно Ромео и Бенволио. И дружба эта затянула во вражду, о которой я тогда даже не подозревал…
Сколько себя помню, главы семей Монтекки и Капулетти друг друга недолюбливали, но, что удивительно, их волновали лишь личные распри, и они не имели ничего плохого против других представителей враждующего семейства. То же, что медленно разлагало город, больше походило на цепную реакцию – битву синьор Монтекки и Капулетти подхватили родственники, в основном мужчины и парни, стараясь не ввязывать в это женщин и девушек. И вот тогда-то началась настоящая кровавая бойня, разделившая всех парней в городе на две группы – приверженцы Монтекки и Капулетти. Мало кто не попался в эти липкие сети, как муха, которую давно уже поджидает голодный паук.
Нашим пауком стал Тибальт. Казалось бы, он возненавидел Ромео с первого взгляда, наследник Монтекки всегда вызывал у этого парня пренебрежительную гримасу и обязательно удостаивался колкой фразы. Мы с Бенволио как окружение Ромео тоже были причислены к "ненавистным Монтекки". Хотя… Бенволио действительно был из этой семьи, а я сам оказался виноватым. В тот раз я вспылил, и за это получил свою порцию ненависти племянника леди Капулетти.
Для меня до сих пор остаётся вопросом, почему уже достаточно взрослый в то время Тибальт настолько сильно проникся мыслью вражды, что вместе со своей "свитой" начал задирать нас троих. Ведь ясно было, что тринадцатилетние мальчишки, какими были мы тогда – лишь Бенволио уже исполнилось четырнадцать, – не смогут ничего противопоставить восемнадцатилетке с кучей дружков. Тогда мы ещё бегали от них, хоть и не забывали показывать зубы.
А теперь же… теперь мы спокойно можем поспорить, чья компания сильнее: мы втроём или Тибальт со своими прихвостнями. Племянник Капулетти старше меня на пять лет. Это тогда ему было "целых восемнадцать", сейчас же я могу сказать лишь, что ему "уже двадцать четыре", и, к расстройству самого Капулетти, сказаны те слова будут с сарказмом. Старик.
Ну а мне девятнадцать. Чудесный возраст! Ощущаешь себя таким свободным…
– Меркуцио, друг наш, о чём задумался? – вопрос Бенволио оторвал меня от мыслей и "занимательного" вычерчивания знака бесконечности на стекле.
– Я? А знаешь, я тут подумал о бесконечности нашего мира и некоторых событий в нём. Порой, когда всё только начинается, невозможно сказать, будет ли…
– Меркуцио, молчи! – прервал начало моей прочувствованной речи Ромео, схватившись за голову и возведя глаза к потолку.
– Я пустомеля? – с улыбкой.
– Ну, и это тоже…
– А что ещё?
– Хм, сейчас, скорей, зануда, – возвестил друг, кидая в мою сторону лукавый взгляд.
– Ой, ну не надо, – проворчал я, – между прочим, очень интересная и для нас сейчас, возможно, важная тема…
Мы замолчали, даже Бенволио не решился вставить слова, вероятно, задумался на подкинутую мной тему. Я нехотя спрыгнул с подоконника и замер, повернувшись к парням. В доме Монтекки были удивительно большие окна и широкие подоконники. Красиво, просторно… У меня же это было излюбленным местом, вот почему-то притягивало. Бенволио над этой моей манией лишь посмеивался, Ромео же поначалу ругался, что я "будто дитё малое", а теперь уже смирился.
Далеко уходить не стал, так и остался стоять у окна, повернувшись лицом к друзьям и сложив руки на груди. Бенволио и Ромео сидели в креслах за невысоким столиком. Первый, вольготно наклонившись на спинку, полулежал, закинув ногу на ногу. Ромео же был больше наклонён к столу, с которого периодически брал чайную чашку, притом проделывалось это обязательно левой рукой и с превеликой осторожностью, так как на коленях наследника Монтекки лежала большая книга. Именно забота о том, чтобы она не упала, и занимала вторую руку парня.
– А до этого я думал о завтрашнем бале… – обречённо сообщил я, вспомнив об ещё одной тяжкой думе, занимавшей мою голову, и принялся вышагивать по комнате. – Вы пойдёте?
– Не-а, – Ромео лишь ухмыльнулся, покачав головой, – к счастью, меня не приглашали.
– И почему же это к счастью? – не удержался я.
– Да потому, что мне не придётся видеть постные лица прихвостней Капулетти и развлекать их дам! – гордо отозвался Монтекки.
– Ах да… бал устраивается каким-то дальним родственником синьора Капулетти… – рассеянно согласился я, пропуская слова друга мимо ушей.
– Не слушай его, Меркуцио, Ромео обидно, что на приём у враждующей семьи наследника как-то не приглашают! – вмешался Бенволио. – Вот и хорохорится.
– А ты идёшь?
Спросил с надеждой, одному тащиться на глупый бал и взирать там на те самые "постные лица прихвостней Капулетти" не особо хотелось. Но, увы, даже если ребята не пойдут, мне всё равно придётся там появиться хотя бы на пару часов…
– Скажем так, – друг лукаво улыбнулся, – у меня есть приглашение, но я туда не пойду.
Ну вот, опять он "с приглашением"! Я невольно улыбнулся. Бенволио у нас красавец, впрочем, как и Ромео. Но если второму в наследство от матушки достались светлые глаза – и это к тёмным отцовым волосам-то! – то Бенволио был истинным веронцем: темноволосым и темноглазым. А ещё у нашего друга было удивительное обаяние! Наверное, потому девушки за ним толпами бегали, вечно передавая приглашения на очередное празднество.
– Ах, Бенволио, подлец, опять не оправдываешь надежды бедной юной девы! – я картинно закатил глаза и приложил ладонь тыльной стороной ко лбу, изображая предобморочное состояние.
– Меркуцьо, не льсти себе, ты парень, – серьёзно сообщил мне Ромео, но не выдержал и рассмеялся, утыкаясь носом в лежащую на коленях книгу.
Он закрыл книгу и переложил её на стол, оставив почти на середине, потом внимательно посмотрел на меня, перестав, наконец, смеяться.
– Знаешь, – немного недовольно возвестил я, парировать больше было нечем, – я и рад, что не дама, – и повернувшись к Бенволио. – Так значит, опять не идёшь?
– Не хочется, – он развёл руками.
– А мне там одному… Идти всё равно придётся, дядюшка и так уже отчитал, что я игнорирую все приглашения, не появляясь на публике.
Да, дядя, и правда, считал, что я должен поддерживать честь семьи и появляться на всех празднествах, на которые приглашают, ведь Валентину, братцу моему младшему, ещё рановато, как считает князь, хотя он всего на три года меня младше и давно уже на балах постоянный гость. А "вредный я" так подло поступаю и сбегаю с большей части приёмов. Вначале посещал эти наискучнейшие собрания по принципу – два пропускаю на одно прихожу, но недавно князь сделал мне долгий выговор, заставляя "появляться почаще и не вбивать людям ложное впечатление, будто я такой необязательный". Потому вот… приходится упрашивать друзей пойти со мной. Но, как обычно, мало кто этого хочет, веселее врываться на бал в качестве ряженого или танцора, даря себе и окружающим хорошее настроение, а не бродить там по официальному приглашению, развлекая скучными разговорами высокопоставленных синьор.
– Увы, я бы пошёл, но эти девушки уже достали! – друг запустил пальцы в волосы и чуть опустил голову. – Впрочем, как и тебя.
– Меня? Не знаю, что они во мне находят, – пожал плечами, голова нынче была занята другими мыслями, и думать о девушках совершенно не хотелось.
– У тебя оригинальная внешность, да и заболтать можешь любую, – шутливо бросил Бенволио. – Чем не идеальный кавалер?
– Ну-ну, конечно… – усмехнулся я. – Так не идёте? Ни Ромео, ни ты?
– В третий раз вопрос задаёшь, – лукаво, мне вообще кажется, что это любимые его интонация и взгляд. – Не идём, одному тебе мучиться!
Я с сожалением покачал головой и, как думал, обвиняюще посмотрел на друзей. Те, к сожалению, моим взглядам не вняли, продолжая нагло улыбаться: один просто смотрел куда-то в потолок, второй вновь потянулся за чашкой чая, забыв, правда, о книге. Чудесно, ничего не скажешь! Жалости у них нет, бросают друга на произвол судьбы.
– Ладно, ребята, пойду я тогда, а то мне завтра половину ночи придётся не спать, а вы-то будете спокойно отдыхать, – я вздохнул, отлепляясь от окна и подходя к столу. – Поздно уже.
– Оставайся здесь, Меркуцио. Ты ведь знаешь, что в доме Монтекки комната для тебя всегда найдётся, – Ромео улыбнулся, хотя улыбка эта была заметна лишь по глазам, сверкающим над чашкой.
– Нет уж, спасибо, я лучше к себе! Дядюшки никогда не бывает дома, я хоть высплюсь, а здесь опять просидим половину ночи, – усмехнулся. – А мне завтра "в свет".
Напустил на лицо высокомерное выражение, в ответ на это, как и ожидалось, раздался дружный смех сыновей Монтекки. Приняв решение покинуть, наконец, дом друга, подошёл к двери гостиной, где мы, собственно, сейчас и находились, махнул рукой и выскочил в коридор. Остановился у парадной двери, замер, кинув взгляд в зеркало… Да, Бенволио прав, внешность у меня особая, для Италии нетипичная, ей наградила меня мама: чуть заострённые, но всё же и несколько женственные черты лица, светло-русые волосы и яркие голубые глаза. Слишком уж я отличаюсь от семьи дяди, отбиваюсь – ведь даже Валентин внешностью пошёл в отца. Это я белая ворона, но девушки почему-то покупаются на нетипичность.
Тряхнул головой, выбивая из себя задумчивость и даже некую частичку самолюбования, и хотел уже было выйти на улицу, но захлопнул дверь, только открыв. Дождь! Чёрт, а у меня даже куртки с собой нет.
– Ромео, а там дождик, – недовольно сообщил я, возвращаясь в комнату.
Наследник Монтекки лишь кивнул, ничего не сказав, Бенволио приглашающее махнул рукой, предлагая, вероятно, оставаться, сам-то он частенько злоупотреблял гостеприимностью Монтекки. Но я при любых обстоятельствах пошёл бы домой, у меня и костюм не готов, и спать слишком уж хочется… но вот не поиздеваться над Ромео я не смог.
– Пожалуй, возьму вот эту вещицу, чтобы скрыться от капель, – довольно возвестил, вперёд друга перехватывая лежащую на столе книгу.
Я поднял её над головой, будто б проверяя, хорошо ли твёрдый переплёт будет прикрывать от дождя. Ромео шокировано воззрился на меня, открывая и закрывая рот в немом возмущении, как выброшенная на берег рыба. Так и не получив ответа на свой вопрос, но зато вдоволь налюбовавшись реакцией друга, вновь направился к дверям. Оглянулся через плечо, держа книгу у лица:
– Чао, я завтра верну!
И только когда вновь вышел в коридор, вслед послышалось обличающее:
– Эй, книгу верни, дождём все страницы размоет! – Ромео был недоволен.
Я усмехнулся, не отвечая, лишь открывая парадную дверь. Выскочил на крыльцо, пряча книгу за спиной – испортить такую дорогую вещь как-то не хотелось, я же только так, чтоб позлить Ромео, а под дождём и без такой сомнительной защиты как-нибудь пробегу. Переждав минутку, приоткрыл дверь и демонстративно громко крикнул:
– Да не бойся ты, вот твой сборник, я же не идиот его портить! – и толкнул книгу по полу, чтобы она докатилась по гладкому камню как раз до дверей гостиной.
– Болван! – послышалось, когда я уже захлопывал створки парадного входа, Ромео не злился, в голосе явно слышался смех: перекидывание остротами и ругательствами давно вошло у нас в привычку.
На улице было пасмурно и прохладно, капли дождя стучали по навесу над крыльцом, успокаивая и убаюкивая. Весна, почти начало марта… Люблю такую погоду, люблю это время года, а ещё наблюдать за каплями дождя, барабанящими по стеклу. Только вот зря я днём повёлся на тёплую погоду и не взял с собой ничего тёплого, прекрасно ведь знаю, что в это время к вечеру заметно холодает.
Протянул руку, позволяя каплям попасть на раскрытую ладонь, и поморщился, отряхиваясь. Холодно! Ещё раз покосился на дверь в дом Монтекки, где сейчас было тепло и уютно, и где горел, тихо потрескивая, камин, но собрался с силами и шагнул под дождь, сразу же втягивая голову в плечи и опуская лицо. Надеюсь, я успею добраться до дома, пока дождь ещё едва моросит. Хотя какая разница? Всё равно тонкая туника не мешает каплям доставать до кожи.
Пришлось идти очень быстро, почти бежать, да ещё и срезать путь через подворотни. В одной из них мне и пришлось застрять – моросящий дождик сперва чуть усилился, а потом превратился в настоящий ливень, бежать под которым было настоящим самоубийством. Спрятавшись под крышей, которая закрывала узкое и длинное, тянущееся почти через весь дом крыльцо таверны на одной из маленьких улочек "района Капулетти", я тоскливо смотрел на небо, не желающее перестать, наконец, лить воду. Вздохнул, зябко обхватив себя руками и поежившись, сделал ещё шаг назад, отчего почти прижался спиной к каменной стене. Под ливень я попасть всё же успел, потому одежда была промочена насквозь, что приятных ощущений не добавляло: прижиматься спиной к камню было холодно, но и крупные капли, которые обязательно попадали бы на меня, стой я чуть ближе к краю навеса, тоже не горячими были. Из двух зол приходилось выбирать меньшее, но я, конечно же, хотел избежать обоих, потому и старался стать как можно меньше, чтобы и не дотрагиваться до стены и уклоняться от ледяной воды.
– Да я скоро вернусь, только гостинец Лоренцо отнесу, – раздался в паре метров удивительно и неприятно знакомый голос.
Я резко повернулся, кидая недовольный взгляд на спину парня, остановившегося в дверях и продолжающего вещать что-то привязчивому собеседнику про протекающую крышу конюшни. Тибальт! Какого чёрта он тут делает? Ах да, я же "на территории Капулетти", это мне не положено подпирать стены в таких местах, а он-то здесь может делать хоть что. Я, конечно, не одобряю это разделение города на части, но, увы, поделать ничего не могу. А Лоренцо – это коник Тибальта? Чудесное ему имя придумал, высокомерное… как и сам племянничек Капулетти.
Парень, наконец, замолчал и прикрыл за собой дверь, оборачиваясь. Я отшатнулся, прячась в тени и надеясь, что он меня просто не заметит. Да, должен был бы выступить вперёд, сказать что-нибудь едкое, но так не хотелось сейчас лишний раз напрашиваться на драку, поэтому я просто отступил. Но как можно остаться незамеченным, когда ты весь мокрый, напоминающий облезлого кота, стоишь всего в паре шагов от своего "верного врага"? Правильно, никак!
Взгляд карих глаз Тибальта сразу же наткнулся на меня, на губах появилась некая подозрительная смесь довольной улыбки и ухмылки, и парень лёгкой пружинящей походкой направился ко мне. Расстояние между нами было преодолено за пару секунд.
– Меркуцио? Какими судьбами вы здесь да ещё в одиночку? – ехидство так и сквозило в голосе. Ну-ну, наслаждайся своей силой и моим невыгодным положением. – Что же дружок дрянного Ромео делает здесь без своего вождя?
– Да вот, решил прогуляться, а вы против? – всё же не смог остаться в стороне и попробовал огрызнуться.
– Увы, это территория нашей семьи, вам здесь не место…
– Увы, синьор, не вам решать, где стоит мне находиться!
– Ну да, в таком-то виде вас хоть где не узнают, – фыркнул он, оглядывая меня с ног до головы, а потом резко уперся ладонью одной руки в стену рядом с моей головой и, придвинувшись чуть ближе, шепнул: – Лучше б ты не стоял здесь такой мокрый и жалкий, так и прося неприятности тебя найти, – как и всегда в "личных" перепалках Тибальт переходил на панибратское отношение. – Что скажешь? – он ещё чуть наклонился, почти касаясь грудью моей груди, и легонько подул на шею, заставив меня вздрогнуть. – Могу одолжить плащ, если уж настолько замёрз…
– Ничего мне от тебя не нужно… – прошипел сквозь стиснутые зубы, отталкивая племянника Капулетти от себя одной рукой.
– Ну раз ты уверен, – парень фыркнул и, так же резко, как и придвинулся, отстранившись от меня, прошёл мимо в сторону двери в конюшню.
Я же остался стоять, всё ещё прижимаясь спиной к каменной кладке и сжав в тонкую линию губы. Что это за жест доброй воли был с предложением плаща? И какого чёрта этот подонок решился подойти настолько близко? Понял, что на своей территории может оставаться безнаказанным? А откусил бы я ему нос, тогда наслаждался бы Капулетти своей безнаказанностью…
Отряхнувшись, чтобы перед очередным подвигом одежда была хоть каплю суше, выскочил под дождь и, прикрывая голову и лицо руками, кинулся в сторону своего дома. На самом деле теперь было всё равно, холодно мне или нет, хотелось лишь подальше убраться от этой сумасшедшей таверны и её посетителей, а вернее, посетителя. Единственным, кто меня злил и страшил одновременно, был Тибальт Капулетти. Когда мы с ребятами сталкиваемся с его компанией, то лишь ругаемся: устраиваем потасовки, дуэли, просто перекидываемся остротами и ехидными фразами, а вот когда я встречаюсь с ним с глазу на глаз… Вот точно могу сказать, племянник леди Капулетти слишком странный, я просто его не понимаю… Например, как сегодня. Зачем предлагать плащ своему врагу? Он же не шутил, был совершенно серьёзен. Что за глупости?
На пороге дома я появился в ещё более ужасном виде. Казалось, одежду только выжимать, как и меня самого. Прислуга встретила удивлёнными взглядами и пугающими вздохами, а потом… меня препроводили в комнату, заставили переодеться в сухую одежду и впихнули в руки чашку горячей травяной настойки, чтобы "вдруг не заболел". Впрочем, за это я был безмерно им благодарен, руки и ноги замёрзли так, что двигаться совершенно не желали.
А утром я был разбужен жутким грохотом и криками:
– Меркуцьо, просыпайся и быстрее жуй что-нибудь! – кто-то с достаточно немалым весом сел на кровать рядом со мной.
– Бенволио, кто вас впустил? – простонал я, закрывая голову подушкой.
Просыпаться не хотелось, а уж вставать, есть и одеваться тем более. В горле першило, но не так сильно, чтобы к вечеру я заболел. Только присутствие в комнате друзей несколько раздражало, сейчас я желал одного – спать!
– Не поверишь, прислуга! – в голосе друга слышалось ехидство.
– Действительно, не поверю… – из-за подушки голос явно казался глухим. – Они не могли так подло поступить, вы же дьяволы во плоти! Почто так рано? Это же я должен был к вам подойти.
– Эмм… – Бенволио замялся, даже подушка, стаскиваемая с моей головы, прекратила своё движение. – Меркуцио, вообще-то, мы не рано! Ты должен был прийти к Ромео примерно час назад.
– Что?
Я подскочил на кровати, выжидательно уставившись сперва на Бенволио, а потом уже на Ромео. Наследник Монтекки кивнул, подтверждая мои опасения. Да как же я мог проспать? Никогда такого не случалось, всегда просыпался рано утром, почти вместе с прислугой.
– Я просто вчера устал, такой дождь полил…
– Потому мы и здесь! Собирайся, подвиги не ждут! – довольно возвестил Бенволио и долбанул меня по руке отобранной-таки подушкой.
Благодаря непрерывным тычкам и подначкам этих… дураков из моего дома вышли только через полтора часа, практически в обед. Ромео сразу же потащил нас почти что в другую часть города, где было излюбленное место сбора компании Тибальта. Нет, не для того, чтобы нарваться на очередную драку. Просто друг давно уже хотел порисовать фонтан в саду среди зелени деревьев и именно его там заприметил.
Но получили мы как раз то, чего не желали. Когда Ромео уже примостился рядом с фонтаном, а Бенволио развалился на траве, подстелив куртку, на горизонте замаячил племянничек Капулетти со своими прихвостнями. И нет бы, чтобы пройти мимо – мы же, можно сказать, "в кустах" сидели, ну не заметили бы, – так он направился прямиком в нашу сторону.
– Сегодня вы все в сборе, да? – Тибальт устало вздохнул, останавливаясь рядом с нами, со всех сторон послышались смешки его ребят. – Ох, опять на нашей территории да с утра пораньше…
Не понял, это он что, мне о вчерашнем напоминает? Нет, просто чудесно! И вместо того, чтобы молчать и не ссориться, как я планировал вначале, вскочил с травы и с вызовом возвестил:
– Повторюсь, это не ваш город и не ваша территория!
– О Боже, он никак не может понять, – парень фыркнул и возвёл глаза к небу. – Дорогой мой, это наша часть города, – он выделил голосом "наша", а ещё почему-то "дорогой", – была и будет, и вам здесь не место, хоть сейчас и всей компанией, хоть по вечерам и в одиночку.
– А нам плевать! – кажется, я, как обычно, повторяюсь и устраиваю нечто, напоминающее нашу первую встречу: Ромео и Бенволио опять молчат, а я распаляюсь.
– Сегодня ты излишне вздорен и разговорчив, не замечаешь? – он рассмеялся, и смех был поддержан толпой прихлебал. – Это потому что дружки за спиной или просто менее потрёпанный и жалкий вид побуждает к действию?
– На себя посмотри… – прошипел сквозь зубы. – Зато я своими вещами не разбрасываюсь!
Ох, как я же я зол! Он ещё смеет вспоминать вчерашнее? Да он сам, между прочим, плащ мне предлагал. А вот толкнул бы его под дождь, посмотрел бы, кто выглядит более жалко.
Я вскинул взгляд, находя глаза Тибальта. Он стоял на ступеньках небольшой лесенки, ведущей в сад, потому казался намного выше, хотя был со мной почти одного роста. Ну, посмотри на меня, подонок. Он и не возражал, охотно поддержал мою игру в гляделки, раздражая растянувшей губы ухмылкой.
– Вещами – нет, а собой? – он тряхнул головой, отчего тёмно-каштановая чёлка упала на глаза, но взгляда не отвёл.
Послышались истерические смешки его подхалимов, которые всё же поняли, что Тибальт имел в виду, несмотря на своё тупоумие. Бенволио недовольно фыркнул, вставая и подходя ближе ко мне, Ромео тоже приблизился и остановился чуть позади меня, за правым плечом. Собой, значит… Ну-ну, конечно!
– Что, прости? – я сжал рукоять висящей на поясе шпаги.
– Ты слышал! – Тибальт пожал плечами, но рука его переместилась ближе к шпаге – опасался.
– Хочешь драки, да?
– Не то чтобы… но постоять за себя могу.
– Да-а? – удивлённо протянул я, Ромео успокаивающе положил ладонь на руку, которой я сжимал рукоять, пожалуй, у меня костяшки побелели, вот он и забеспокоился.
– Хочешь проверить? – глаза его сузились, и парень первым выхватил шпагу. – Защищайся!
– С радостью, – ответил ему, бросаясь вперёд.
За спиной послышался обречённый вздох Бенволио, будто б говорящий: "Ну вот, как всегда!". Пусть и как всегда, но мы вновь скрестили шпаги с племянником Капулетти. На нём я мог выместить злость, успокоиться… Мне даже это нравилось! Как танец… Мы никогда не могли друг друга достать.
– Ай! – я отшатнулся и чуть было не упал, зацепившись за ступеньку той самой лесенки, на которой сперва стоял Тибальт, но "верный враг" вовремя схватил меня за ворот рубахи, задерживая в подвешенном состоянии.
– Что? Теперь уверен, что я сильней? – он усмехнулся.
– Маленькая царапина ничего не значит! – нахмурился, отводя взгляд.
– Отпустить?
Я вздохнул. Сейчас, конечно, был не в лучшем положении: я, держась о землю лишь пятками, практически висел спиной над лестницей ступеней в пять, удерживаемый за рубаху крепкой рукой противника. Но чёрт, он мне щёку расцарапал своей рапирой! А ведь не доставал никогда… Слишком я задумался в этот раз, не могу же терять сноровку!
– Как пожелаете, – фыркнул, не желая прогибаться и просить, чтобы Тибальт меня не отпускал. Ну-ну, держи меня крепче, конечно…
Вот сейчас он меня отпустит, и ни на какой бал идти не придётся. В лучшем случае получу сильный ушиб, в худшем – сломаю хребет. Не хочется ни того, ни того, но просить я не буду! Ни за что!
Тибальт же покачал головой и легко притянул меня к себе, возвращая в вертикальное положение, потом повернулся на пятках и, махнув своим ребятам рукой, чтоб следовали за ним, ушёл. На этот раз он промолчал. Ни ехидных комментариев, ни замечаний – ничего! Впрочем, за это я был ему благодарен. Единственное, не понимал, почему Капулетти не разжал пальцы и не отпустил меня. Интересно, а отпустил бы я, если б оказался в такой ситуации, зная, что от решения зависит здоровье, а возможно, и жизнь человека?
– Больно-о… – я сидел на кровати Ромео и шипел, пока Бенволио промывал каким-то раствором царапину на щеке. – Вредный, противный кот! Поцарапал! А мне сегодня на бал…
– Будешь хвастаться дамам, что это боевые ранения, и ты выстоял один против целой толпы приверженцев Капулетти, – Бенволио улыбнулся и вновь провёл смоченной в ледяной жидкости тряпицей по моей щеке, я скривился.
– Не-не-не, Бенв, не так! – перехватил инициативу придумывания отговорки для меня Ромео. – Они напали на тебя огромным скопищем, ты был не подготовлен и безоружен, – парень замахал руками вскакивая со стула. – А ещё это было на нашей территории, потому, конечно, ты не посмел сбегать и решил ответить им!
Бенволио заржал, слишком сильно надавливая на раненую щеку, мне тоже хотелось улыбаться, но боль не позволяла – хоть царапина была небольшой, но достаточно глубокой, поэтому щека неприятно ныла. Хотелось просто оттолкнуть руки друга, но я понимал, что иначе даже такая лёгкая царапина может причинить гораздо больше неудобств.
– Ага, и оттого получил это ранение! Ах, как они дрались! – кое-как проговорил Бенволио сквозь смех.
– Да-да, мы подоспели только в тот момент, когда Капулетти в страхе разбегались от него, – а это уже Ромео.
– Может, хватит, а? Я просто ничего не буду говорить, а если спросят, расскажу про царапающихся коричневых котов, – всё же улыбнулся, хоть и почти незаметно.
Друзья синхронно покачали головами, замолкая. Да, вот такой вот я плохой, но не хочу рассказывать байки, чтобы понравиться девушкам. Хотя, думаю, на балу стоит с кем-нибудь пообщаться. Например, с юной Луизой – очень симпатичная девушка с воистину идеальными чертами лица, притом, по-моему, её семья выступает за Монтекки.
Ближе к вечеру я покинул дом Ромео и, быстро забежав к себе, чтобы переодеться в парадную одежду, направился на бал. Празднество проходило в одном из домов неподалёку, потому я даже не торопился – прийти с опозданием для меня было не страшно, главное, пробыть здесь как можно меньше.
Передо мной любезно открыли двери, приглашая пройти в дом. Честно говоря, заходить как-то не хотелось, зато появилось желание развернуться и сбежать пока не поздно, но я его переборол и шагнул внутрь. Сразу же нахлынуло множество звуков: громкая музыка, обрывки каких-то разговоров, смех. А ещё внутри меня встречало собственное отражение – это зеркало висело прямо напротив входа. Хм, хорошенько всё-таки этот гад мне щёку распорол, царапина тянется от скулы до подбородка и ведь болит, черт её побери.
Луизу, свою жертву на сегодняшний вечер, в зале приметил сразу, впрочем, как и ненавистного Тибальта, который уже общался с какой-то заигрывающей с ним дамочкой. Сразу идти к девушке не хотелось, так что подхватив с подноса бокал с вином направился к столику с угощениями, всё равно ничего сегодня не ел. Раз пришёл на такое собрание, то хоть получу что-то полезное. У столов столкнулся со своим братцем, Валентин лишь приветливо мне кивнул, а потом скрылся в неизвестном направлении. Ну вот, всегда так… а я ведь его почти двое суток не видел и, вообще-то, переживаю. Валентин ещё не определился, кого поддержать – Монтекки или Капулетти, хотя ему уже шестнадцать, и я очень беспокоюсь, что его выбор падёт на Капулетти. Не хочется, чтобы это разрушило семью. Хотя он вроде бы хорошо относится к Ромео, одно время даже им восхищался… Что ж, его решение – дело времени.
Здесь же, у столов, когда я проглатывал очередной малюсенький бутерброд, меня перехватил один из взрослых Капулетти, которому вражда молодых была не особо важна. Почти час он расспрашивал меня о здоровье дядюшки, брата, меня и далее по списку. Казалось бы, этого старикашку интересовала вся подноготная нашей семьи. Приходилось занимать его разговором, вежливо улыбаясь и стараясь не выболтнуть лишнего и не предназначенного для обсуждения вне семьи.
Когда же дедка кто-то позвал, я чуть было ни вздохнул облегчённо, но вовремя удержался, и только когда он отошёл подальше, уронил голову, радуясь спасению. Схватив со стола последний кусочек еды, отошёл подальше и спрятался от лишних взглядов в одном из тёмных углов зала. Оттуда и принялся наблюдать за происходящим в зале. Луиза щебетала о чём-то с подругой, братец мой исчез, и я был не в силах отыскать его среди гостей… А вот Тибальт был тут как тут. Гордо стоял практически в противоположном конце зала и разговаривал с пожилой дамой, по-моему, матерью владельца этого дома. Плечи его были широко расправлены, тёмные прямые волосы – идеально уложены. В основе своей он говорил, но порой замолкал, внимательно прислушиваясь, и смеялся, запрокинув голову.
Я даже и не заметил, как долго за ним наблюдаю – хотя более интересного объекта всё равно было не найти, – очнулся только когда парень обернулся и взгляды наши встретились. Вначале захотелось резко отвернуться, но я выстоял и добавил во взгляд вопроса. Тибальт изогнул бровь и ехидно улыбнулся, будто б спрашивая в ответ, а чего же я так на него любуюсь. Я сморщил нос и искривил губы, показывая свою великую неприязнь к его персоне, а потом одними губами по слогам произнёс: "А не пойти бы вам?". Племянничек леди Капулетти в наигранном удивлении вскинул брови, показывая пальцем на себя, покачал головой и перевёл указующий перст в мою сторону, а в глазах сталь перемешалась с насмешкой. Я только и смог сделать, что обречённо вздохнуть, возведя глаза к потолку, и махнуть на парня рукой, отворачиваясь, зная, что Тибальт сейчас безумно зол.
Паяц! Не нужны мне твои молчаливые диалоги. Я приглашён на этот бал, впрочем, как и ты, а потому уходить никуда не собираюсь, теперь не собираюсь, чёртов Капулетти – пробуду здесь до самого утра тебе назло!
Ещё немного постояв в зале, я направился вон отсюда, вглубь дома, в надежде найти более укромное и спокойное место, где мне никто не сможет помешать немного отдохнуть от этой суеты. Хорошо бы было отыскать почти такое же широкое окно, как в доме Монтекки!
Смешно, но окно всё же было мной отыскано, и именно на его подоконнике я провёл ближайший час, прислонившись лбом к стеклу и глядя на уличные огни – во дворе были расставлены факелы, которые отсюда смотрелись как огромные светлячки.
– И опять ты, Меркуцио, – совсем близко, всего в паре шагов, раздался голос племянника Капулетти.
– И опять ты, вредный кот… – устало отозвался я, даже не оборачиваясь.
– Острый язычок? А не пробовал следить за тем, что говоришь, я, между прочим, тебя сегодня пощадил, – недовольно, но с каким-то странным скрытым выражением.
– Да мне всё равно, что ж ты не разжал тогда руку? Струсил?
Я спрыгнул с подоконника и хотел было пройти мимо своего врага к выходу из коридора, туда, обратно в зал, но парень преградил мне дорогу, уперев руку в стену прямо перед лицом.
– Струсил? – он нахмурился и повернул лицо ко мне. – Неужели? А сам-то?
Тибальт сделал небольшой шаг ко мне, вынуждая отступить и прижаться спиной к стене. Картина повторяется? Опять я упираюсь спиной о каменную кладку, а надо мной нависает племянник Капулетти, удерживая с одной стороны вытянутой рукой.
– А что я? Когда это я трусил? – вздорно.
– Да даже сейчас, – вторая рука молниеносно опустилась на стену с другой стороны, удерживая меня в импровизированной клетке. – Пятишься, сбегаешь…
– Я сбегаю? И сегодня днём я тоже сбегал, да? Просил, нет, умолял тебя не отпускать меня и пощадить здоровье? – фыркнул, смотря ему в глаза, не смея отвести взгляд, чтоб не проиграть эту битву даже в таком состоянии.
– Идиот, грохнулся бы… – тихо проговорил он.
– Ну-ну, а ты у нас, конечно, зверь и ненавидишь Монтекки, но меня решил пощадить? О спасибо вам, чудесный Тибальт! Это хотел услышать? – просто не мог замолчать, в такой ситуации меня почему-то прорвало.
– Может, закроешь уже рот? – парень поджал губы, выжидающе смотря на меня. Но что вы? Меркуцио, конечно же, не замолчал, даже наоборот!
– А что иначе? Заставишь замолчать, шавка семьи Капулетти? Думаешь, такой сильный, и я с тобой не справлюсь, если будешь затыкать рот? Да мне на тебя плевать! Может, я просто поддался сегодня, чтобы рассказывать девушкам, как дрался с целой толпой Капулетти, а получил только эту царапину, а? – хотелось задеть и разозлить этого идиота, какими бы ни были последствия, мне уже надоело, что из себя первым выхожу всегда я.
– Да, иначе я заставлю тебя замолчать, потому как это словоизлияние мне чертовски надоело, – Тибальт усмехнулся каким-то своим мыслям. – И бесконечный поток ругательств тоже! Не престало так ругаться племяннику князя.
– Я и похлеще могу, сволочь! – процедил сквозь зубы, всё так же смотря ему в глаза. – Надоел! Вечно ты и ты, никогда покоя нет. Щёку мне сегодня разодрал, урод. Мяукать, как кот, ещё не научился, раз царапаешься уже знатно? Заставишь замолчать? Попробуй! Я вот уверен, что не получится.
– Попробовать, значит? Разрешаешь? – он искренне рассмеялся.
– А то же, мне интересно узнать твои особые способы, – я тоже невесело хохотнул. – Ну что стоишь? Дерза…
Дальше договорить я уже не смог, потому что рот мой в прямом смысле этого слова закрыли. Тёплые губы коснулись моих, казалось даже, не целуя, лишь накрывая и действительно заставляя замолчать. Только это было вначале, секунду же спустя Тибальт меня целовал, пусть и без ответа, но требовал. Нет, мне стоило оттолкнуть его от себя, удивиться, что происходит, чёрт возьми, а я же… я ответил. Будто в наваждении, как попавшийся змее птенец. Но самое главное, в тот момент мне это нравилось! Я не думал, что происходит, я этого не понимал, лишь слушал своё тело, наслаждаясь ощущениями. Девушки так не целуются, слишком жёстко и властно, необычно… Воздуха уже не хватало, когда мы разорвали поцелуй. Чужие губы коснулись моего подбородка, шеи, заставив запрокинуть голову, открыться. С шеи поцелуи перешли выше, на щёку, осторожно прошлись по царапине на ней.
Я вздрогнул, резко отстраняясь и выставляя руки перед собой. В голове моментально прояснилось, давая осмыслить всю неоднозначность ситуации, и мои широко открытые глаза поймали рассредоточенный взгляд Тибальта.
– Т-ты…
Он усмехнулся, отступая от меня и проводя пальцами по той самой царапине на щеке, боль от прикосновения к которой и остудила мой разум. А потом племянник Капулетти развернулся и направился вон из коридора, бросив напоследок:
– И всё-таки ты замолчал, заметь, даже надолго, – и слышалось в этом голосе что-то такое удивительно странное и притягивающее, но я не мог и не хотел это понимать.
А когда парень скрылся за дверью, ведущей в бальный зал, я смог только обхватить голову руками, запустив в волосы пальцы, и медленно сползти по стене на пол. Что мы только что делали? Это был поцелуй? Я целовался с парнем, хоть мы с Ромео всегда уверяли, будто такое не для нас?.. Да даже на это плевать, пережил бы, но я целовался с Тибальтом! С ненавистным племянником леди Капулетти, с нашим вечным и верным врагом. Наваждение! Нет, это игры дьявола, он заморочил мне голову и…
Да при чём тут дьявол? Вопрос в другом: зачем это понадобилось Тибальту? Почему он так себя повёл? Неужели только чтобы заткнуть мне рот? Не понимаю… Не понимаю его мотивов, не могу разобраться в себе, ведь я же ответил… почему-то ответил. Просто голову снесло, не было ни одной мысли, но почему? Как же много вопросов, сколько проблем…
Под моими пальцами волосы, скорее всего, были уже похожи на воронье гнездо. Факт моего отступления от самим же поставленных правил как-то не страшил, вернее, он даже отошёл на задний план благодаря другим неисправимым фактам: меня целовал Тибальт Капулетти – раз, и я ему ответил – два. Боже, что же творится? Он ведь просто меня заткнул, а я… всё, хватит, я и не думаю! Да, я даже не вспоминаю!
Не знаю, сколько просидел в таком состоянии, но всё же решил подняться: кое-как принял вертикальное положение и, хватаясь рукой за стену, засеменил в сторону бального зала. Остановившись у дверей, попробовал вести себя более адекватно, по крайней мере, не шататься при ходьбе.
Смех, кому расскажу, что я, гроза девушек, после одного поцелуя не могу вернуть голову на место, так не поверят! Не поверят… Правильно, такого не может быть! Я похлопал себя по щекам, приводя в чувство. Точно, Тибальт просто добивался, чтобы я отправился домой, а нет уж – я не уйду, пробуду здесь до самого конца, пообщаюсь, наконец, с Луизой, возможно, даже продолжу с ней разговор в приватной обстановке. Нет, не так, мне обязательно это нужно! Проведу сегодняшний вечер с девушкой, забуду, что этот грязный ублюдок со мной делал. Да как он посмел?
Теперь недовольство с себя и произошедшего перешло на подлеца Тибальта, который посмел так поступить. Что за глупости? Поцелуи с врагом… Если б об этом узнали, а ещё лучше – увидели Бенволио с Ромео, у них точно с сердцем бы плохо стало. Хотя нет… сперва бы они истерично смеялись с час или полчаса, а потом уже отказало б сердце – от смеха вперемешку с шоком.
В зал я вышел уже во вменяемом состоянии, возможно, лишь немного растрёпанный. И сразу же очень кстати натолкнулся на Луизу. Девушка с радостью подхватила тему общения, напропалую строя мне глазки, и, по-моему, даже была не против продолжить разговор на личном уровне, но я… не смог. Просто не захотел. Распрощался с девушкой, которую ещё сегодня утром желал получить, и покинул негостеприимный дом.
Мне всё мерещились прикосновения и взгляды своего верного врага. Нет, не те, что в коридоре, а другие, преследующие меня в зале. И пусть я не замечал уже Тибальта на празднике, но постоянно казалось, что спину просверливает чей-то внимательный взгляд. Может быть, это мания преследования? Ведь знал я, что наша вражда не приведёт ни к чему хорошему!
Самым логичным и правильным было выкинуть из головы недавнее происшествие и забыть о нём, как о страшном сне. Но проблема состояла в том, что произошедшее упорно не желало забываться, наоборот, в голову приходили всё более мелкие подробности, будто бы я, наконец, увидел всё со стороны. Его правая рука, переместившаяся во время поцелуя мне на грудь, как раз туда, где бешено билось сердце; мои пальцы, судорожно цепляющиеся за его рубашку, а ещё странное разочарование, когда пришлось отрываться от целующих меня губ. О Господи, если Тибальт заметил тогда хотя бы малость из моего ужасного и неподобающего поведения, то стоит проваливаться под землю. А он заметил, уверен! Ему-то голову в тот момент не сносило. Это только я такой уникальный!
Со времён злополучного бала прошло уже три дня. Да, Тибальта с компанией мы видели, но, к счастью, новых ссор не затевали. Он будто б притаился, наблюдая за нами исподтишка. Иначе как объяснить то, что мы, будучи на "их территории" у того самого фонтана, ни разу не подверглись нападению? Меня такое затишье радовало, оно давало успокоиться и собраться с мыслями. Но вот всякий раз, когда верный враг появлялся в зоне видимости, настрой куда-то исчезал, заменяясь недовольством и даже некоторым смущением. Племянничек Капулетти так многозначительно ухмылялся, что было понятно – помнит он всё и уверен, что это моё поражение. Мне же в ответ на его кривляния хотелось хорошенько подпортить правильное лицо верным ударом кулака. Но… первым начинать было нельзя – давно уж я вырос из настолько вспыльчивого возраста.
Но встречаться с Тибальтом наедине не хотелось. Когда за спиной были друзья, обещающие постоянную поддержку, я мог мечтать о многом, даже о жестоком убиении противника, а вот уверенности в том, что в личную встречу я не поведу себя, по меньшей мере, странно, не было. Потому я предпочитал находиться рядом с Ромео и Бенволио и не искать неприятностей. Даже ночевал в доме Монтекки, где друг гостеприимно выделил мне комнату – Ромео был только рад, что я столько дней подряд согласился оставаться у него.
Не знаю даже, чего я боялся во встрече с Тибальтом один на один: то ли переживал, что накинусь на этого гада с кулаками, то ли, что устрою долгую словесную войну, в которой он вновь заставит меня замолчать… подобным образом. Увы, как я отреагирую на повторный поцелуй с врагом, было неизвестно. Может, стоит ему пощёчину дать? А что, вполне унизительный вариант!
М-да, ну у меня и мысли… С чего только взял, что такое повторится? В тот раз Капулетти просто захотел вывести меня из равновесия, и не совру, сказав, что у него это получилось. Только вот больше такого не повторится.
Именно такие мысли обуревали меня, когда я вновь сидел на подоконнике в гостиной дома Монтекки и взирал на капли дождя, попадающие на оконное стекло. Сегодня мне обязательно нужно было вернуться в дом дядюшки, он устраивал семейный ужин и желал, чтобы все мы собрались ради такого события. Я бы и рад был, только вот начался этот дрянной дождь, и добраться до дома, не намокнув, было невозможно. В любой другой момент я бы порадовался такой погоде и просто наслаждался происходящим, но сегодня… слишком уж я стремился не злить дядюшку. Потому, поняв, что капли и не собираются прекратить своё падение, попросил у Ромео плащ, чтобы укрыться от дождя, и поторопился добраться до дома.
Путь на этот раз я выбирал более тщательно, предпочитая лучше сделать большой крюк, но пройти весь путь по территории Монтекки, чем сократить время и расстояние, вновь пройдя мимо небольшой таверны, где собираются Капулетти. Но кто сказал, что это я нахожу неприятности? Увы, даже если кто-то думает именно так, они ошибаются. Оказывается, это неприятности находят меня.
Ту злополучную таверну я обходил по огромной дуге, в то же время минуя и любимые места сбора прилипал Капулетти. Только вот Тибальту явно было всё равно, что это именно его я старался не встретить в городе в такое позднее время. Прямо перед моим носом он вышел из дверей одного из домов "территории Монтекки", улыбаясь и перебрасываясь с хозяином, пожилым мужчиной из тех, кому давно уже плевать на войну молодёжи, прощальными фразами.
Эмоций это "чудесное появление", конечно, вызвало у меня кучу. Притом самых разнообразных: от недовольства до странной радости и от безразличия до страха. Но первым осмысленным действием, которое захотелось сделать, было скрыться. Только я бы был не я, если б не показал свою чёртову натуру.
– И что это вы здесь делаете? – не переходя ещё на "ты", недовольно вопросил Тибальта я, когда дверь закрылась.
– О, Меркуцио…
Дождь уже закончился, и я мог видеть его лицо, не скрытое капюшоном. Казалось бы, парень действительно был удивлён тому, что я сейчас стою перед ним, но постепенно на губах его вновь появилась та подозрительная усмешка, а в глазах зажглись смешинки.
– Как видишь, общаюсь со старшим поколением. А вот что здесь делаешь ты? – Тибальту явно было плевать, что я-то обращаюсь к нему вежливым "вы".
– Как любите говорить вы, это моя территория, что хочу, то здесь и делаю, – я фыркнул, отводя взгляд, слишком уж напрягала меня его компания.
– Ах, значит так. Ну что ж, не имею права отрицать! – он рассмеялся, чего весёлого только нашёл?
Я кивнул и гордо прошёл мимо него, радуясь, что этот идиот не стал на этот раз меня останавливать. Однако минут через пять, когда я завернул в одну из подворотен, которая помогала заметно сократить путь, он нагнал меня, останавливая вскользь брошенной фразой:
– А мне всё же больше интересно, что за дела могут быть в такое позднее время…
Стоило бы не ответить, проигнорировать, продолжив невозмутимо шагать дальше, но я всё же устало отозвался, оборачиваясь:
– Личные, например…
– И какие же это личные дела? – он нахмурился, подходя ближе, почти вплотную.
Мы с Капулетти были примерно одного роста, но я всё же чуть ниже, потому сейчас ощущал себя некомфортно. Вот почему даже в росте я ему уступаю?
– А разве вас это касается? – усмехнулся, решая, что если стоять, то до конца.
– Я просто очень любопытен, знаешь ли, – он ухмыльнулся, нет, даже не той усмешкой, что последнее время постоянно играла на его губах, а какой-то слишком… предвкушающей?
Всё же не выдержав, я отступил, всего на пару шагов, но и этого хватило, чтобы немного успокоиться. Близость Тибальта нервировала.
– Любопытство сгубило кошку, – я улыбнулся, посмотрев ему в глаза.
– А кота? – он медленно, даже слишком медленно, сделал шаг в мою сторону. Будто крадётся, честное слово.
– Вы намекаете на себя, синьор? Неужели научились мяукать, а не только царапаться? – эта мысль пришла в голову внезапно и показалась такой забавной, что я не удержался от смеха.
Кстати, та царапина на щеке уже почти зажила – слава моей молодой коже, на которой всё моментально затягивается. Хотя я переживал, что эта гадость будет долгое время портить моё лицо своим присутствием. Боевые ранения я не любил, так же, как и громкие, прочувствованные речи о сражениях. Это глупо, не знаю уж какие дурочки на такое покупаются?
– Ты так хочешь, чтобы я был более похож на кота? – ещё один тягуче медленный шаг в мою сторону.
– Не волнуйтесь, синьор, вы и без мяуканья на него похожи, – я всё никак не могу унять смех.
– Чем это, например?
– Дерзким поведением…
Смех перешёл в тихую истерику – я представил себе кота-Тибальта, недовольно шипящего на тянущего к нему руки Ромео. Кот получился ухоженный, с коричневыми глазами и тёмно-каштановой шерстью, а ещё почему-то с яркой жёлтой лентой на шее.
– Ах, значит, дерзким? – он недовольно поджал губы, делая очередной шаг и почти вплотную приближаясь ко мне. – Мне кажется, или ты ещё не знаком с тем, что действительно можно назвать дерзким?
Ехидство так и сквозило в голосе, отрезвляюще впиваясь своими острыми коготками. Но теперь уже поздно признавать, что последние несколько фраз были сказаны зря…
– Ты не ответил. Кажется, было сказано "дерзким"?
– И что? Разве оно не так? – предвкушая неладное, попробовал шагнуть назад, но меня задержали сомкнувшиеся на талии руки.
– Увы, ты знаком лишь с частью "дерзости", но могу познакомить и с остальным, – зашептал он, прикусывая мочку уха.
Сердце сразу же бешено застучало о грудную клетку, по телу пробежала предательская дрожь, которую я постарался замаскировать под передёргивание плечами, будто в брезгливости, но парень явно заметил настоящую мою реакцию, потому как его ухмылка была почти осязаема. Я упёрся ладонями в грудь Тибальта, стремясь избавиться от объятий, но, увы, держал он крепко и с каждым моим лишним движением лишь сильнее прижимал к себе.
Хотелось сбежать. Позорно, теряя гордость и репутацию, но сбежать… от себя и от Тибальта. А главное, от своего тела. Чёртова реакция, я не должен так… так… явно и остро реагировать на его прикосновения. Это враг, ненавистный Капулетти! Да будь бы на его месте даже Бенволио, я бы, наверное, обрадовался, но он – ни за что! Только вот глупое тело этого не понимает, а ещё, похоже, разум, потому что в объятиях этого парня было удивительно тепло и уютно, так и хотелось расслабиться, прикрыв глаза, обнять за шею и в кои-то веки разрешить кому-то защищать тебя, а не наоборот.
Взяв себя в руки, попробовал было ударить, хорошенько замахнувшись, но этот подонок вовремя отклонился, продолжая удерживать меня, отчего удалось лишь удариться носом о его плечо.
– Дерзким? – задумчивое, сопровождаемое долгим внимательным взглядом, направленным на моё лицо.
А потом тёплые губы коснулись шеи, чуть ниже уха. Лишь прикосновение, даже ещё не поцелуй, но всё равно слишком чувствительное, вызывающее дрожь и сбивающее дыхание. Почему так?! Почему? Смешно, но что именно "так" я даже не мог сказать. Вопроса была два: почему я так реагирую на вроде бы незначительные прикосновения этого человека, и почему Тибальт, наш с Бенволио и Ромео враг, так себя ведёт? Осознавать происходящее, а главное, ощущать такие прикосновения злейшего врага было, по меньшей мере, странно, по большей…
Я вновь дёрнулся в кольце рук – бессмысленно. Держал Тибальт крепко, к тому же, даже не желал отвлекаться от своего занятия и поцелуи, уже более откровенные и сильные, постепенно спускались вниз по шее, к ключицам. Становилось всё сложней сдерживать сбивающееся дыхание, оставаясь уверенным и невозмутимым. О Боже, как? Как в такой ситуации оставаться невозмутимым? Когда…
Да, похоже, первый раз в жизни меня поставили в такую ситуацию, когда в выигрыше, увы, не я, когда я боюсь своей реакции… Да, Тибальт всегда с лёгкостью выводил меня из себя, ломая установившееся хрупкое равновесие, но неужто и в данный момент?..
– Не вырывайся, – шепнул парень, голос его отдавал хрипотцой и заставлял мурашки вновь пробегаться по коже. – Ты же сам просил показать тебе, что может быть на самом деле дерзким! Смотри… и учись.
Вначале в голову затесалась мысль о том, зачем же "учиться", когда я и так считаюсь "грозой девушек" из-за своей странной для наших мест внешности, но легкий поцелуй в ямочку между ключиц всё же усыпил моё самообладание, сорвав с губ тяжёлый вздох. Руки, что и так обвивали меня за талию под плащом, пришли в движение: одна ладонь уползла ниже талии, заставляя меня выгнуться и тесней прижаться бёдрами к парню, а вторая поднялась выше по спине, приподнимая тунику и касаясь кожи.
Какие-то остатки разума кричали, чтобы я поскорей оттолкнул от себя "врага", чтобы избавился от этой дьявольской хватки, но и они испарились, когда властный поцелуй накрыл мои губы. Не ответить… я просто не смог. К чёрту! Хоть раз в жизни я могу на всё наплевать?
Это была война! Нежная и возбуждающая, но всё равно война. Каждый старался перехватить инициативу, только вот в самый последний момент поддавался, чтобы была возможность продолжить. Ведь… ведь не хотелось, чтобы всё это заканчивалось.
Только вот и на этот раз виной всему стали мои слабые лёгкие… Или, возможно, они и не слабые, только вот казалось, что воздух закончился почти моментально. И потому пришлось оторваться от этих мягких губ. А вместе со свежим воздухом пришло осознание и… шок. Я опять не смог сдержаться. Какого чёрта?
Мы стояли и смотрели друг на друга затуманенными взглядами. Руки Тибальта всё так же удерживали меня за… за талию, мои ладони покоились на его груди, уже не отталкивая, пока не отталкивая, но сейчас, я сейчас, только соберусь с мыслями и…
Уверен, он понял, в каком я сейчас состоянии. Слов почти не было, только вскользь брошенное: "Это ещё не всё, что я хотел тебе показать!", а потом парень провёл кончиками пальцев по моей щеке и, отпустив, направился прочь, обернувшись лишь на мгновение, когда уже должен был зайти за угол и скрыться из виду. Да, на этот раз он обернулся. Но я не понимал, нужно ли мне это было, потому что именно та тёплая улыбка, которая появилась на губах "врага" в последний момент и разорвала единственную уцелевшую струну моей души.
Фандом: Ромео и Джульетта
Автор: ВалеRka (Kuro-rin)
Коллаж: echelin, спасибо тебе огромное
Рейтинг: R
Пейринг: Тибальт/Меркуцио
Жанр: романтик, ангст
Размер: миди
Статус: закончен
Дисклаймер: все права принадлежат Шекспиру, на героев я не претендую.
Саммари: О да, в свою вражду Монтекки и Капулетти втягивают всех родственников, друзей и знакомых. И племянник князя Вероны, конечно же, не смог избежать такой участи. Только вот любви вражда не помеха, а порой даже наоборот – отсчётный механизм. И с началом этого отсчёта никто уже не сможет сказать, что правда, а что ложь в бесконечных ссорах двух богатых семей.
Предупреждения: POV Меркуцио; альтернативное развитие событий произведения великого классика
От автора: просьба одна – читайте до конца, это не драма, в жанрах её нет
P.S. Дааа... Этот текст Лера любит! И хоть убивайте) Куча чувств и ангста, куча нежностей, но люблю... Даже сама разок с удовольствием перечитала. Меня штырило, пока писала, и штырит от него сейчас. Так что возражения не принимаются
Перед прочтением небольшой список воспроизведения, помогавший автору творить) Всё как есть, начиная от первых сцен и далее - настроение фика.
Музыка
Любовь на острие клинка
Короли ночной Вероны
Нам не писаны законы.
Мы шальной удачи дети,
Мы живём легко на свете.
В нашей жизни то и дело
Душу побеждает тело,
Но Господь за всё за это
Нас простит уже к рассвету.
(© Мюзикл "Ромео и Джульетта")
Нам не писаны законы.
Мы шальной удачи дети,
Мы живём легко на свете.
В нашей жизни то и дело
Душу побеждает тело,
Но Господь за всё за это
Нас простит уже к рассвету.
(© Мюзикл "Ромео и Джульетта")
– Монтекки! – пренебрежительно срывается с губ Тибальта, и он вместе со своими друзьями преграждает путь мальчишкам. – Паршивый наследничек наших врагов, как ты посмел зайти на территорию Капулетти?
– Да пошёл ты! Это не твой город! – вместо обозначенного отвечает Меркуцио, выступая вперёд.
– Ах, племянник князя? Ты связался с этими отбросами? – иронично вздёрнутые брови и усмешка в голосе. – По-моему, ты выбрал не тех…
– Они – мои друзья, а город этот – не ваш, так что мы имеем право находиться везде, где пожелаем, – огрызнулся мальчишка.
И, схватив друзей за руки, Меркуцио потащил их сквозь толпу вздорных Капулетти. Удивительно, но прихвостни Тибальта всё же расступились, шокированные такой выходкой.
– Ты пожалеешь, мелкий, – раздалось им вслед. – Вы не имеете права мне указывать! Это давняя вражда и мы на неё обречены, а теперь и ты с нами.
Я выдохнул на стекло и провёл пальцем по образовавшемуся пятну, вычерчивая на окне перевёрнутую восьмёрку. Бесконечность… Да, именно об этом и говорят мои воспоминания. Уже шесть лет прошло, а развязавшаяся ещё до моего рождения вражда всё длится и длится, она безумно стабильна, как и отношение к нам Тибальта. Этот выскочка, казалось бы, не желает от нас отстать. Только вот теперь мы втроём можем дать ему отпор не только на словах.
Мне тогда было тринадцать лет, и я только сдружился с Ромео и Бенволио. Самый младший среди нас троих: Ромео был старше меня почти на полгода, а Бенволио на год. Не знаю даже, почему именно они стали моими друзьями, как вообще такие разные люди, как мы, смогли сдружиться? Но, вероятно, что-то нас свело вместе. Может быть, судьба?
Я никоим образом не принадлежал к семье Монтекки. Племянник князя Веронского, я вообще не должен был ввязываться во вражду семей. Из-за них у дядюшки одни проблемы, город разделился на два лагеря… Но Меркуцио, конечно, тут как тут! Куда же без меня? Из всех в округе друзьями мне стали именно Ромео и Бенволио. И дружба эта затянула во вражду, о которой я тогда даже не подозревал…
Сколько себя помню, главы семей Монтекки и Капулетти друг друга недолюбливали, но, что удивительно, их волновали лишь личные распри, и они не имели ничего плохого против других представителей враждующего семейства. То же, что медленно разлагало город, больше походило на цепную реакцию – битву синьор Монтекки и Капулетти подхватили родственники, в основном мужчины и парни, стараясь не ввязывать в это женщин и девушек. И вот тогда-то началась настоящая кровавая бойня, разделившая всех парней в городе на две группы – приверженцы Монтекки и Капулетти. Мало кто не попался в эти липкие сети, как муха, которую давно уже поджидает голодный паук.
Нашим пауком стал Тибальт. Казалось бы, он возненавидел Ромео с первого взгляда, наследник Монтекки всегда вызывал у этого парня пренебрежительную гримасу и обязательно удостаивался колкой фразы. Мы с Бенволио как окружение Ромео тоже были причислены к "ненавистным Монтекки". Хотя… Бенволио действительно был из этой семьи, а я сам оказался виноватым. В тот раз я вспылил, и за это получил свою порцию ненависти племянника леди Капулетти.
Для меня до сих пор остаётся вопросом, почему уже достаточно взрослый в то время Тибальт настолько сильно проникся мыслью вражды, что вместе со своей "свитой" начал задирать нас троих. Ведь ясно было, что тринадцатилетние мальчишки, какими были мы тогда – лишь Бенволио уже исполнилось четырнадцать, – не смогут ничего противопоставить восемнадцатилетке с кучей дружков. Тогда мы ещё бегали от них, хоть и не забывали показывать зубы.
А теперь же… теперь мы спокойно можем поспорить, чья компания сильнее: мы втроём или Тибальт со своими прихвостнями. Племянник Капулетти старше меня на пять лет. Это тогда ему было "целых восемнадцать", сейчас же я могу сказать лишь, что ему "уже двадцать четыре", и, к расстройству самого Капулетти, сказаны те слова будут с сарказмом. Старик.
Ну а мне девятнадцать. Чудесный возраст! Ощущаешь себя таким свободным…
– Меркуцио, друг наш, о чём задумался? – вопрос Бенволио оторвал меня от мыслей и "занимательного" вычерчивания знака бесконечности на стекле.
– Я? А знаешь, я тут подумал о бесконечности нашего мира и некоторых событий в нём. Порой, когда всё только начинается, невозможно сказать, будет ли…
– Меркуцио, молчи! – прервал начало моей прочувствованной речи Ромео, схватившись за голову и возведя глаза к потолку.
– Я пустомеля? – с улыбкой.
– Ну, и это тоже…
– А что ещё?
– Хм, сейчас, скорей, зануда, – возвестил друг, кидая в мою сторону лукавый взгляд.
– Ой, ну не надо, – проворчал я, – между прочим, очень интересная и для нас сейчас, возможно, важная тема…
Мы замолчали, даже Бенволио не решился вставить слова, вероятно, задумался на подкинутую мной тему. Я нехотя спрыгнул с подоконника и замер, повернувшись к парням. В доме Монтекки были удивительно большие окна и широкие подоконники. Красиво, просторно… У меня же это было излюбленным местом, вот почему-то притягивало. Бенволио над этой моей манией лишь посмеивался, Ромео же поначалу ругался, что я "будто дитё малое", а теперь уже смирился.
Далеко уходить не стал, так и остался стоять у окна, повернувшись лицом к друзьям и сложив руки на груди. Бенволио и Ромео сидели в креслах за невысоким столиком. Первый, вольготно наклонившись на спинку, полулежал, закинув ногу на ногу. Ромео же был больше наклонён к столу, с которого периодически брал чайную чашку, притом проделывалось это обязательно левой рукой и с превеликой осторожностью, так как на коленях наследника Монтекки лежала большая книга. Именно забота о том, чтобы она не упала, и занимала вторую руку парня.
– А до этого я думал о завтрашнем бале… – обречённо сообщил я, вспомнив об ещё одной тяжкой думе, занимавшей мою голову, и принялся вышагивать по комнате. – Вы пойдёте?
– Не-а, – Ромео лишь ухмыльнулся, покачав головой, – к счастью, меня не приглашали.
– И почему же это к счастью? – не удержался я.
– Да потому, что мне не придётся видеть постные лица прихвостней Капулетти и развлекать их дам! – гордо отозвался Монтекки.
– Ах да… бал устраивается каким-то дальним родственником синьора Капулетти… – рассеянно согласился я, пропуская слова друга мимо ушей.
– Не слушай его, Меркуцио, Ромео обидно, что на приём у враждующей семьи наследника как-то не приглашают! – вмешался Бенволио. – Вот и хорохорится.
– А ты идёшь?
Спросил с надеждой, одному тащиться на глупый бал и взирать там на те самые "постные лица прихвостней Капулетти" не особо хотелось. Но, увы, даже если ребята не пойдут, мне всё равно придётся там появиться хотя бы на пару часов…
– Скажем так, – друг лукаво улыбнулся, – у меня есть приглашение, но я туда не пойду.
Ну вот, опять он "с приглашением"! Я невольно улыбнулся. Бенволио у нас красавец, впрочем, как и Ромео. Но если второму в наследство от матушки достались светлые глаза – и это к тёмным отцовым волосам-то! – то Бенволио был истинным веронцем: темноволосым и темноглазым. А ещё у нашего друга было удивительное обаяние! Наверное, потому девушки за ним толпами бегали, вечно передавая приглашения на очередное празднество.
– Ах, Бенволио, подлец, опять не оправдываешь надежды бедной юной девы! – я картинно закатил глаза и приложил ладонь тыльной стороной ко лбу, изображая предобморочное состояние.
– Меркуцьо, не льсти себе, ты парень, – серьёзно сообщил мне Ромео, но не выдержал и рассмеялся, утыкаясь носом в лежащую на коленях книгу.
Он закрыл книгу и переложил её на стол, оставив почти на середине, потом внимательно посмотрел на меня, перестав, наконец, смеяться.
– Знаешь, – немного недовольно возвестил я, парировать больше было нечем, – я и рад, что не дама, – и повернувшись к Бенволио. – Так значит, опять не идёшь?
– Не хочется, – он развёл руками.
– А мне там одному… Идти всё равно придётся, дядюшка и так уже отчитал, что я игнорирую все приглашения, не появляясь на публике.
Да, дядя, и правда, считал, что я должен поддерживать честь семьи и появляться на всех празднествах, на которые приглашают, ведь Валентину, братцу моему младшему, ещё рановато, как считает князь, хотя он всего на три года меня младше и давно уже на балах постоянный гость. А "вредный я" так подло поступаю и сбегаю с большей части приёмов. Вначале посещал эти наискучнейшие собрания по принципу – два пропускаю на одно прихожу, но недавно князь сделал мне долгий выговор, заставляя "появляться почаще и не вбивать людям ложное впечатление, будто я такой необязательный". Потому вот… приходится упрашивать друзей пойти со мной. Но, как обычно, мало кто этого хочет, веселее врываться на бал в качестве ряженого или танцора, даря себе и окружающим хорошее настроение, а не бродить там по официальному приглашению, развлекая скучными разговорами высокопоставленных синьор.
– Увы, я бы пошёл, но эти девушки уже достали! – друг запустил пальцы в волосы и чуть опустил голову. – Впрочем, как и тебя.
– Меня? Не знаю, что они во мне находят, – пожал плечами, голова нынче была занята другими мыслями, и думать о девушках совершенно не хотелось.
– У тебя оригинальная внешность, да и заболтать можешь любую, – шутливо бросил Бенволио. – Чем не идеальный кавалер?
– Ну-ну, конечно… – усмехнулся я. – Так не идёте? Ни Ромео, ни ты?
– В третий раз вопрос задаёшь, – лукаво, мне вообще кажется, что это любимые его интонация и взгляд. – Не идём, одному тебе мучиться!
Я с сожалением покачал головой и, как думал, обвиняюще посмотрел на друзей. Те, к сожалению, моим взглядам не вняли, продолжая нагло улыбаться: один просто смотрел куда-то в потолок, второй вновь потянулся за чашкой чая, забыв, правда, о книге. Чудесно, ничего не скажешь! Жалости у них нет, бросают друга на произвол судьбы.
– Ладно, ребята, пойду я тогда, а то мне завтра половину ночи придётся не спать, а вы-то будете спокойно отдыхать, – я вздохнул, отлепляясь от окна и подходя к столу. – Поздно уже.
– Оставайся здесь, Меркуцио. Ты ведь знаешь, что в доме Монтекки комната для тебя всегда найдётся, – Ромео улыбнулся, хотя улыбка эта была заметна лишь по глазам, сверкающим над чашкой.
– Нет уж, спасибо, я лучше к себе! Дядюшки никогда не бывает дома, я хоть высплюсь, а здесь опять просидим половину ночи, – усмехнулся. – А мне завтра "в свет".
Напустил на лицо высокомерное выражение, в ответ на это, как и ожидалось, раздался дружный смех сыновей Монтекки. Приняв решение покинуть, наконец, дом друга, подошёл к двери гостиной, где мы, собственно, сейчас и находились, махнул рукой и выскочил в коридор. Остановился у парадной двери, замер, кинув взгляд в зеркало… Да, Бенволио прав, внешность у меня особая, для Италии нетипичная, ей наградила меня мама: чуть заострённые, но всё же и несколько женственные черты лица, светло-русые волосы и яркие голубые глаза. Слишком уж я отличаюсь от семьи дяди, отбиваюсь – ведь даже Валентин внешностью пошёл в отца. Это я белая ворона, но девушки почему-то покупаются на нетипичность.
Тряхнул головой, выбивая из себя задумчивость и даже некую частичку самолюбования, и хотел уже было выйти на улицу, но захлопнул дверь, только открыв. Дождь! Чёрт, а у меня даже куртки с собой нет.
– Ромео, а там дождик, – недовольно сообщил я, возвращаясь в комнату.
Наследник Монтекки лишь кивнул, ничего не сказав, Бенволио приглашающее махнул рукой, предлагая, вероятно, оставаться, сам-то он частенько злоупотреблял гостеприимностью Монтекки. Но я при любых обстоятельствах пошёл бы домой, у меня и костюм не готов, и спать слишком уж хочется… но вот не поиздеваться над Ромео я не смог.
– Пожалуй, возьму вот эту вещицу, чтобы скрыться от капель, – довольно возвестил, вперёд друга перехватывая лежащую на столе книгу.
Я поднял её над головой, будто б проверяя, хорошо ли твёрдый переплёт будет прикрывать от дождя. Ромео шокировано воззрился на меня, открывая и закрывая рот в немом возмущении, как выброшенная на берег рыба. Так и не получив ответа на свой вопрос, но зато вдоволь налюбовавшись реакцией друга, вновь направился к дверям. Оглянулся через плечо, держа книгу у лица:
– Чао, я завтра верну!
И только когда вновь вышел в коридор, вслед послышалось обличающее:
– Эй, книгу верни, дождём все страницы размоет! – Ромео был недоволен.
Я усмехнулся, не отвечая, лишь открывая парадную дверь. Выскочил на крыльцо, пряча книгу за спиной – испортить такую дорогую вещь как-то не хотелось, я же только так, чтоб позлить Ромео, а под дождём и без такой сомнительной защиты как-нибудь пробегу. Переждав минутку, приоткрыл дверь и демонстративно громко крикнул:
– Да не бойся ты, вот твой сборник, я же не идиот его портить! – и толкнул книгу по полу, чтобы она докатилась по гладкому камню как раз до дверей гостиной.
– Болван! – послышалось, когда я уже захлопывал створки парадного входа, Ромео не злился, в голосе явно слышался смех: перекидывание остротами и ругательствами давно вошло у нас в привычку.
На улице было пасмурно и прохладно, капли дождя стучали по навесу над крыльцом, успокаивая и убаюкивая. Весна, почти начало марта… Люблю такую погоду, люблю это время года, а ещё наблюдать за каплями дождя, барабанящими по стеклу. Только вот зря я днём повёлся на тёплую погоду и не взял с собой ничего тёплого, прекрасно ведь знаю, что в это время к вечеру заметно холодает.
Протянул руку, позволяя каплям попасть на раскрытую ладонь, и поморщился, отряхиваясь. Холодно! Ещё раз покосился на дверь в дом Монтекки, где сейчас было тепло и уютно, и где горел, тихо потрескивая, камин, но собрался с силами и шагнул под дождь, сразу же втягивая голову в плечи и опуская лицо. Надеюсь, я успею добраться до дома, пока дождь ещё едва моросит. Хотя какая разница? Всё равно тонкая туника не мешает каплям доставать до кожи.
Пришлось идти очень быстро, почти бежать, да ещё и срезать путь через подворотни. В одной из них мне и пришлось застрять – моросящий дождик сперва чуть усилился, а потом превратился в настоящий ливень, бежать под которым было настоящим самоубийством. Спрятавшись под крышей, которая закрывала узкое и длинное, тянущееся почти через весь дом крыльцо таверны на одной из маленьких улочек "района Капулетти", я тоскливо смотрел на небо, не желающее перестать, наконец, лить воду. Вздохнул, зябко обхватив себя руками и поежившись, сделал ещё шаг назад, отчего почти прижался спиной к каменной стене. Под ливень я попасть всё же успел, потому одежда была промочена насквозь, что приятных ощущений не добавляло: прижиматься спиной к камню было холодно, но и крупные капли, которые обязательно попадали бы на меня, стой я чуть ближе к краю навеса, тоже не горячими были. Из двух зол приходилось выбирать меньшее, но я, конечно же, хотел избежать обоих, потому и старался стать как можно меньше, чтобы и не дотрагиваться до стены и уклоняться от ледяной воды.
– Да я скоро вернусь, только гостинец Лоренцо отнесу, – раздался в паре метров удивительно и неприятно знакомый голос.
Я резко повернулся, кидая недовольный взгляд на спину парня, остановившегося в дверях и продолжающего вещать что-то привязчивому собеседнику про протекающую крышу конюшни. Тибальт! Какого чёрта он тут делает? Ах да, я же "на территории Капулетти", это мне не положено подпирать стены в таких местах, а он-то здесь может делать хоть что. Я, конечно, не одобряю это разделение города на части, но, увы, поделать ничего не могу. А Лоренцо – это коник Тибальта? Чудесное ему имя придумал, высокомерное… как и сам племянничек Капулетти.
Парень, наконец, замолчал и прикрыл за собой дверь, оборачиваясь. Я отшатнулся, прячась в тени и надеясь, что он меня просто не заметит. Да, должен был бы выступить вперёд, сказать что-нибудь едкое, но так не хотелось сейчас лишний раз напрашиваться на драку, поэтому я просто отступил. Но как можно остаться незамеченным, когда ты весь мокрый, напоминающий облезлого кота, стоишь всего в паре шагов от своего "верного врага"? Правильно, никак!
Взгляд карих глаз Тибальта сразу же наткнулся на меня, на губах появилась некая подозрительная смесь довольной улыбки и ухмылки, и парень лёгкой пружинящей походкой направился ко мне. Расстояние между нами было преодолено за пару секунд.
– Меркуцио? Какими судьбами вы здесь да ещё в одиночку? – ехидство так и сквозило в голосе. Ну-ну, наслаждайся своей силой и моим невыгодным положением. – Что же дружок дрянного Ромео делает здесь без своего вождя?
– Да вот, решил прогуляться, а вы против? – всё же не смог остаться в стороне и попробовал огрызнуться.
– Увы, это территория нашей семьи, вам здесь не место…
– Увы, синьор, не вам решать, где стоит мне находиться!
– Ну да, в таком-то виде вас хоть где не узнают, – фыркнул он, оглядывая меня с ног до головы, а потом резко уперся ладонью одной руки в стену рядом с моей головой и, придвинувшись чуть ближе, шепнул: – Лучше б ты не стоял здесь такой мокрый и жалкий, так и прося неприятности тебя найти, – как и всегда в "личных" перепалках Тибальт переходил на панибратское отношение. – Что скажешь? – он ещё чуть наклонился, почти касаясь грудью моей груди, и легонько подул на шею, заставив меня вздрогнуть. – Могу одолжить плащ, если уж настолько замёрз…
– Ничего мне от тебя не нужно… – прошипел сквозь стиснутые зубы, отталкивая племянника Капулетти от себя одной рукой.
– Ну раз ты уверен, – парень фыркнул и, так же резко, как и придвинулся, отстранившись от меня, прошёл мимо в сторону двери в конюшню.
Я же остался стоять, всё ещё прижимаясь спиной к каменной кладке и сжав в тонкую линию губы. Что это за жест доброй воли был с предложением плаща? И какого чёрта этот подонок решился подойти настолько близко? Понял, что на своей территории может оставаться безнаказанным? А откусил бы я ему нос, тогда наслаждался бы Капулетти своей безнаказанностью…
Отряхнувшись, чтобы перед очередным подвигом одежда была хоть каплю суше, выскочил под дождь и, прикрывая голову и лицо руками, кинулся в сторону своего дома. На самом деле теперь было всё равно, холодно мне или нет, хотелось лишь подальше убраться от этой сумасшедшей таверны и её посетителей, а вернее, посетителя. Единственным, кто меня злил и страшил одновременно, был Тибальт Капулетти. Когда мы с ребятами сталкиваемся с его компанией, то лишь ругаемся: устраиваем потасовки, дуэли, просто перекидываемся остротами и ехидными фразами, а вот когда я встречаюсь с ним с глазу на глаз… Вот точно могу сказать, племянник леди Капулетти слишком странный, я просто его не понимаю… Например, как сегодня. Зачем предлагать плащ своему врагу? Он же не шутил, был совершенно серьёзен. Что за глупости?
На пороге дома я появился в ещё более ужасном виде. Казалось, одежду только выжимать, как и меня самого. Прислуга встретила удивлёнными взглядами и пугающими вздохами, а потом… меня препроводили в комнату, заставили переодеться в сухую одежду и впихнули в руки чашку горячей травяной настойки, чтобы "вдруг не заболел". Впрочем, за это я был безмерно им благодарен, руки и ноги замёрзли так, что двигаться совершенно не желали.
А утром я был разбужен жутким грохотом и криками:
– Меркуцьо, просыпайся и быстрее жуй что-нибудь! – кто-то с достаточно немалым весом сел на кровать рядом со мной.
– Бенволио, кто вас впустил? – простонал я, закрывая голову подушкой.
Просыпаться не хотелось, а уж вставать, есть и одеваться тем более. В горле першило, но не так сильно, чтобы к вечеру я заболел. Только присутствие в комнате друзей несколько раздражало, сейчас я желал одного – спать!
– Не поверишь, прислуга! – в голосе друга слышалось ехидство.
– Действительно, не поверю… – из-за подушки голос явно казался глухим. – Они не могли так подло поступить, вы же дьяволы во плоти! Почто так рано? Это же я должен был к вам подойти.
– Эмм… – Бенволио замялся, даже подушка, стаскиваемая с моей головы, прекратила своё движение. – Меркуцио, вообще-то, мы не рано! Ты должен был прийти к Ромео примерно час назад.
– Что?
Я подскочил на кровати, выжидательно уставившись сперва на Бенволио, а потом уже на Ромео. Наследник Монтекки кивнул, подтверждая мои опасения. Да как же я мог проспать? Никогда такого не случалось, всегда просыпался рано утром, почти вместе с прислугой.
– Я просто вчера устал, такой дождь полил…
– Потому мы и здесь! Собирайся, подвиги не ждут! – довольно возвестил Бенволио и долбанул меня по руке отобранной-таки подушкой.
Благодаря непрерывным тычкам и подначкам этих… дураков из моего дома вышли только через полтора часа, практически в обед. Ромео сразу же потащил нас почти что в другую часть города, где было излюбленное место сбора компании Тибальта. Нет, не для того, чтобы нарваться на очередную драку. Просто друг давно уже хотел порисовать фонтан в саду среди зелени деревьев и именно его там заприметил.
Но получили мы как раз то, чего не желали. Когда Ромео уже примостился рядом с фонтаном, а Бенволио развалился на траве, подстелив куртку, на горизонте замаячил племянничек Капулетти со своими прихвостнями. И нет бы, чтобы пройти мимо – мы же, можно сказать, "в кустах" сидели, ну не заметили бы, – так он направился прямиком в нашу сторону.
– Сегодня вы все в сборе, да? – Тибальт устало вздохнул, останавливаясь рядом с нами, со всех сторон послышались смешки его ребят. – Ох, опять на нашей территории да с утра пораньше…
Не понял, это он что, мне о вчерашнем напоминает? Нет, просто чудесно! И вместо того, чтобы молчать и не ссориться, как я планировал вначале, вскочил с травы и с вызовом возвестил:
– Повторюсь, это не ваш город и не ваша территория!
– О Боже, он никак не может понять, – парень фыркнул и возвёл глаза к небу. – Дорогой мой, это наша часть города, – он выделил голосом "наша", а ещё почему-то "дорогой", – была и будет, и вам здесь не место, хоть сейчас и всей компанией, хоть по вечерам и в одиночку.
– А нам плевать! – кажется, я, как обычно, повторяюсь и устраиваю нечто, напоминающее нашу первую встречу: Ромео и Бенволио опять молчат, а я распаляюсь.
– Сегодня ты излишне вздорен и разговорчив, не замечаешь? – он рассмеялся, и смех был поддержан толпой прихлебал. – Это потому что дружки за спиной или просто менее потрёпанный и жалкий вид побуждает к действию?
– На себя посмотри… – прошипел сквозь зубы. – Зато я своими вещами не разбрасываюсь!
Ох, как я же я зол! Он ещё смеет вспоминать вчерашнее? Да он сам, между прочим, плащ мне предлагал. А вот толкнул бы его под дождь, посмотрел бы, кто выглядит более жалко.
Я вскинул взгляд, находя глаза Тибальта. Он стоял на ступеньках небольшой лесенки, ведущей в сад, потому казался намного выше, хотя был со мной почти одного роста. Ну, посмотри на меня, подонок. Он и не возражал, охотно поддержал мою игру в гляделки, раздражая растянувшей губы ухмылкой.
– Вещами – нет, а собой? – он тряхнул головой, отчего тёмно-каштановая чёлка упала на глаза, но взгляда не отвёл.
Послышались истерические смешки его подхалимов, которые всё же поняли, что Тибальт имел в виду, несмотря на своё тупоумие. Бенволио недовольно фыркнул, вставая и подходя ближе ко мне, Ромео тоже приблизился и остановился чуть позади меня, за правым плечом. Собой, значит… Ну-ну, конечно!
– Что, прости? – я сжал рукоять висящей на поясе шпаги.
– Ты слышал! – Тибальт пожал плечами, но рука его переместилась ближе к шпаге – опасался.
– Хочешь драки, да?
– Не то чтобы… но постоять за себя могу.
– Да-а? – удивлённо протянул я, Ромео успокаивающе положил ладонь на руку, которой я сжимал рукоять, пожалуй, у меня костяшки побелели, вот он и забеспокоился.
– Хочешь проверить? – глаза его сузились, и парень первым выхватил шпагу. – Защищайся!
– С радостью, – ответил ему, бросаясь вперёд.
За спиной послышался обречённый вздох Бенволио, будто б говорящий: "Ну вот, как всегда!". Пусть и как всегда, но мы вновь скрестили шпаги с племянником Капулетти. На нём я мог выместить злость, успокоиться… Мне даже это нравилось! Как танец… Мы никогда не могли друг друга достать.
– Ай! – я отшатнулся и чуть было не упал, зацепившись за ступеньку той самой лесенки, на которой сперва стоял Тибальт, но "верный враг" вовремя схватил меня за ворот рубахи, задерживая в подвешенном состоянии.
– Что? Теперь уверен, что я сильней? – он усмехнулся.
– Маленькая царапина ничего не значит! – нахмурился, отводя взгляд.
– Отпустить?
Я вздохнул. Сейчас, конечно, был не в лучшем положении: я, держась о землю лишь пятками, практически висел спиной над лестницей ступеней в пять, удерживаемый за рубаху крепкой рукой противника. Но чёрт, он мне щёку расцарапал своей рапирой! А ведь не доставал никогда… Слишком я задумался в этот раз, не могу же терять сноровку!
– Как пожелаете, – фыркнул, не желая прогибаться и просить, чтобы Тибальт меня не отпускал. Ну-ну, держи меня крепче, конечно…
Вот сейчас он меня отпустит, и ни на какой бал идти не придётся. В лучшем случае получу сильный ушиб, в худшем – сломаю хребет. Не хочется ни того, ни того, но просить я не буду! Ни за что!
Тибальт же покачал головой и легко притянул меня к себе, возвращая в вертикальное положение, потом повернулся на пятках и, махнув своим ребятам рукой, чтоб следовали за ним, ушёл. На этот раз он промолчал. Ни ехидных комментариев, ни замечаний – ничего! Впрочем, за это я был ему благодарен. Единственное, не понимал, почему Капулетти не разжал пальцы и не отпустил меня. Интересно, а отпустил бы я, если б оказался в такой ситуации, зная, что от решения зависит здоровье, а возможно, и жизнь человека?
***
– Больно-о… – я сидел на кровати Ромео и шипел, пока Бенволио промывал каким-то раствором царапину на щеке. – Вредный, противный кот! Поцарапал! А мне сегодня на бал…
– Будешь хвастаться дамам, что это боевые ранения, и ты выстоял один против целой толпы приверженцев Капулетти, – Бенволио улыбнулся и вновь провёл смоченной в ледяной жидкости тряпицей по моей щеке, я скривился.
– Не-не-не, Бенв, не так! – перехватил инициативу придумывания отговорки для меня Ромео. – Они напали на тебя огромным скопищем, ты был не подготовлен и безоружен, – парень замахал руками вскакивая со стула. – А ещё это было на нашей территории, потому, конечно, ты не посмел сбегать и решил ответить им!
Бенволио заржал, слишком сильно надавливая на раненую щеку, мне тоже хотелось улыбаться, но боль не позволяла – хоть царапина была небольшой, но достаточно глубокой, поэтому щека неприятно ныла. Хотелось просто оттолкнуть руки друга, но я понимал, что иначе даже такая лёгкая царапина может причинить гораздо больше неудобств.
– Ага, и оттого получил это ранение! Ах, как они дрались! – кое-как проговорил Бенволио сквозь смех.
– Да-да, мы подоспели только в тот момент, когда Капулетти в страхе разбегались от него, – а это уже Ромео.
– Может, хватит, а? Я просто ничего не буду говорить, а если спросят, расскажу про царапающихся коричневых котов, – всё же улыбнулся, хоть и почти незаметно.
Друзья синхронно покачали головами, замолкая. Да, вот такой вот я плохой, но не хочу рассказывать байки, чтобы понравиться девушкам. Хотя, думаю, на балу стоит с кем-нибудь пообщаться. Например, с юной Луизой – очень симпатичная девушка с воистину идеальными чертами лица, притом, по-моему, её семья выступает за Монтекки.
Ближе к вечеру я покинул дом Ромео и, быстро забежав к себе, чтобы переодеться в парадную одежду, направился на бал. Празднество проходило в одном из домов неподалёку, потому я даже не торопился – прийти с опозданием для меня было не страшно, главное, пробыть здесь как можно меньше.
Передо мной любезно открыли двери, приглашая пройти в дом. Честно говоря, заходить как-то не хотелось, зато появилось желание развернуться и сбежать пока не поздно, но я его переборол и шагнул внутрь. Сразу же нахлынуло множество звуков: громкая музыка, обрывки каких-то разговоров, смех. А ещё внутри меня встречало собственное отражение – это зеркало висело прямо напротив входа. Хм, хорошенько всё-таки этот гад мне щёку распорол, царапина тянется от скулы до подбородка и ведь болит, черт её побери.
Луизу, свою жертву на сегодняшний вечер, в зале приметил сразу, впрочем, как и ненавистного Тибальта, который уже общался с какой-то заигрывающей с ним дамочкой. Сразу идти к девушке не хотелось, так что подхватив с подноса бокал с вином направился к столику с угощениями, всё равно ничего сегодня не ел. Раз пришёл на такое собрание, то хоть получу что-то полезное. У столов столкнулся со своим братцем, Валентин лишь приветливо мне кивнул, а потом скрылся в неизвестном направлении. Ну вот, всегда так… а я ведь его почти двое суток не видел и, вообще-то, переживаю. Валентин ещё не определился, кого поддержать – Монтекки или Капулетти, хотя ему уже шестнадцать, и я очень беспокоюсь, что его выбор падёт на Капулетти. Не хочется, чтобы это разрушило семью. Хотя он вроде бы хорошо относится к Ромео, одно время даже им восхищался… Что ж, его решение – дело времени.
Здесь же, у столов, когда я проглатывал очередной малюсенький бутерброд, меня перехватил один из взрослых Капулетти, которому вражда молодых была не особо важна. Почти час он расспрашивал меня о здоровье дядюшки, брата, меня и далее по списку. Казалось бы, этого старикашку интересовала вся подноготная нашей семьи. Приходилось занимать его разговором, вежливо улыбаясь и стараясь не выболтнуть лишнего и не предназначенного для обсуждения вне семьи.
Когда же дедка кто-то позвал, я чуть было ни вздохнул облегчённо, но вовремя удержался, и только когда он отошёл подальше, уронил голову, радуясь спасению. Схватив со стола последний кусочек еды, отошёл подальше и спрятался от лишних взглядов в одном из тёмных углов зала. Оттуда и принялся наблюдать за происходящим в зале. Луиза щебетала о чём-то с подругой, братец мой исчез, и я был не в силах отыскать его среди гостей… А вот Тибальт был тут как тут. Гордо стоял практически в противоположном конце зала и разговаривал с пожилой дамой, по-моему, матерью владельца этого дома. Плечи его были широко расправлены, тёмные прямые волосы – идеально уложены. В основе своей он говорил, но порой замолкал, внимательно прислушиваясь, и смеялся, запрокинув голову.
Я даже и не заметил, как долго за ним наблюдаю – хотя более интересного объекта всё равно было не найти, – очнулся только когда парень обернулся и взгляды наши встретились. Вначале захотелось резко отвернуться, но я выстоял и добавил во взгляд вопроса. Тибальт изогнул бровь и ехидно улыбнулся, будто б спрашивая в ответ, а чего же я так на него любуюсь. Я сморщил нос и искривил губы, показывая свою великую неприязнь к его персоне, а потом одними губами по слогам произнёс: "А не пойти бы вам?". Племянничек леди Капулетти в наигранном удивлении вскинул брови, показывая пальцем на себя, покачал головой и перевёл указующий перст в мою сторону, а в глазах сталь перемешалась с насмешкой. Я только и смог сделать, что обречённо вздохнуть, возведя глаза к потолку, и махнуть на парня рукой, отворачиваясь, зная, что Тибальт сейчас безумно зол.
Паяц! Не нужны мне твои молчаливые диалоги. Я приглашён на этот бал, впрочем, как и ты, а потому уходить никуда не собираюсь, теперь не собираюсь, чёртов Капулетти – пробуду здесь до самого утра тебе назло!
Ещё немного постояв в зале, я направился вон отсюда, вглубь дома, в надежде найти более укромное и спокойное место, где мне никто не сможет помешать немного отдохнуть от этой суеты. Хорошо бы было отыскать почти такое же широкое окно, как в доме Монтекки!
Смешно, но окно всё же было мной отыскано, и именно на его подоконнике я провёл ближайший час, прислонившись лбом к стеклу и глядя на уличные огни – во дворе были расставлены факелы, которые отсюда смотрелись как огромные светлячки.
– И опять ты, Меркуцио, – совсем близко, всего в паре шагов, раздался голос племянника Капулетти.
– И опять ты, вредный кот… – устало отозвался я, даже не оборачиваясь.
– Острый язычок? А не пробовал следить за тем, что говоришь, я, между прочим, тебя сегодня пощадил, – недовольно, но с каким-то странным скрытым выражением.
– Да мне всё равно, что ж ты не разжал тогда руку? Струсил?
Я спрыгнул с подоконника и хотел было пройти мимо своего врага к выходу из коридора, туда, обратно в зал, но парень преградил мне дорогу, уперев руку в стену прямо перед лицом.
– Струсил? – он нахмурился и повернул лицо ко мне. – Неужели? А сам-то?
Тибальт сделал небольшой шаг ко мне, вынуждая отступить и прижаться спиной к стене. Картина повторяется? Опять я упираюсь спиной о каменную кладку, а надо мной нависает племянник Капулетти, удерживая с одной стороны вытянутой рукой.
– А что я? Когда это я трусил? – вздорно.
– Да даже сейчас, – вторая рука молниеносно опустилась на стену с другой стороны, удерживая меня в импровизированной клетке. – Пятишься, сбегаешь…
– Я сбегаю? И сегодня днём я тоже сбегал, да? Просил, нет, умолял тебя не отпускать меня и пощадить здоровье? – фыркнул, смотря ему в глаза, не смея отвести взгляд, чтоб не проиграть эту битву даже в таком состоянии.
– Идиот, грохнулся бы… – тихо проговорил он.
– Ну-ну, а ты у нас, конечно, зверь и ненавидишь Монтекки, но меня решил пощадить? О спасибо вам, чудесный Тибальт! Это хотел услышать? – просто не мог замолчать, в такой ситуации меня почему-то прорвало.
– Может, закроешь уже рот? – парень поджал губы, выжидающе смотря на меня. Но что вы? Меркуцио, конечно же, не замолчал, даже наоборот!
– А что иначе? Заставишь замолчать, шавка семьи Капулетти? Думаешь, такой сильный, и я с тобой не справлюсь, если будешь затыкать рот? Да мне на тебя плевать! Может, я просто поддался сегодня, чтобы рассказывать девушкам, как дрался с целой толпой Капулетти, а получил только эту царапину, а? – хотелось задеть и разозлить этого идиота, какими бы ни были последствия, мне уже надоело, что из себя первым выхожу всегда я.
– Да, иначе я заставлю тебя замолчать, потому как это словоизлияние мне чертовски надоело, – Тибальт усмехнулся каким-то своим мыслям. – И бесконечный поток ругательств тоже! Не престало так ругаться племяннику князя.
– Я и похлеще могу, сволочь! – процедил сквозь зубы, всё так же смотря ему в глаза. – Надоел! Вечно ты и ты, никогда покоя нет. Щёку мне сегодня разодрал, урод. Мяукать, как кот, ещё не научился, раз царапаешься уже знатно? Заставишь замолчать? Попробуй! Я вот уверен, что не получится.
– Попробовать, значит? Разрешаешь? – он искренне рассмеялся.
– А то же, мне интересно узнать твои особые способы, – я тоже невесело хохотнул. – Ну что стоишь? Дерза…
Дальше договорить я уже не смог, потому что рот мой в прямом смысле этого слова закрыли. Тёплые губы коснулись моих, казалось даже, не целуя, лишь накрывая и действительно заставляя замолчать. Только это было вначале, секунду же спустя Тибальт меня целовал, пусть и без ответа, но требовал. Нет, мне стоило оттолкнуть его от себя, удивиться, что происходит, чёрт возьми, а я же… я ответил. Будто в наваждении, как попавшийся змее птенец. Но самое главное, в тот момент мне это нравилось! Я не думал, что происходит, я этого не понимал, лишь слушал своё тело, наслаждаясь ощущениями. Девушки так не целуются, слишком жёстко и властно, необычно… Воздуха уже не хватало, когда мы разорвали поцелуй. Чужие губы коснулись моего подбородка, шеи, заставив запрокинуть голову, открыться. С шеи поцелуи перешли выше, на щёку, осторожно прошлись по царапине на ней.
Я вздрогнул, резко отстраняясь и выставляя руки перед собой. В голове моментально прояснилось, давая осмыслить всю неоднозначность ситуации, и мои широко открытые глаза поймали рассредоточенный взгляд Тибальта.
– Т-ты…
Он усмехнулся, отступая от меня и проводя пальцами по той самой царапине на щеке, боль от прикосновения к которой и остудила мой разум. А потом племянник Капулетти развернулся и направился вон из коридора, бросив напоследок:
– И всё-таки ты замолчал, заметь, даже надолго, – и слышалось в этом голосе что-то такое удивительно странное и притягивающее, но я не мог и не хотел это понимать.
А когда парень скрылся за дверью, ведущей в бальный зал, я смог только обхватить голову руками, запустив в волосы пальцы, и медленно сползти по стене на пол. Что мы только что делали? Это был поцелуй? Я целовался с парнем, хоть мы с Ромео всегда уверяли, будто такое не для нас?.. Да даже на это плевать, пережил бы, но я целовался с Тибальтом! С ненавистным племянником леди Капулетти, с нашим вечным и верным врагом. Наваждение! Нет, это игры дьявола, он заморочил мне голову и…
Да при чём тут дьявол? Вопрос в другом: зачем это понадобилось Тибальту? Почему он так себя повёл? Неужели только чтобы заткнуть мне рот? Не понимаю… Не понимаю его мотивов, не могу разобраться в себе, ведь я же ответил… почему-то ответил. Просто голову снесло, не было ни одной мысли, но почему? Как же много вопросов, сколько проблем…
Под моими пальцами волосы, скорее всего, были уже похожи на воронье гнездо. Факт моего отступления от самим же поставленных правил как-то не страшил, вернее, он даже отошёл на задний план благодаря другим неисправимым фактам: меня целовал Тибальт Капулетти – раз, и я ему ответил – два. Боже, что же творится? Он ведь просто меня заткнул, а я… всё, хватит, я и не думаю! Да, я даже не вспоминаю!
Не знаю, сколько просидел в таком состоянии, но всё же решил подняться: кое-как принял вертикальное положение и, хватаясь рукой за стену, засеменил в сторону бального зала. Остановившись у дверей, попробовал вести себя более адекватно, по крайней мере, не шататься при ходьбе.
Смех, кому расскажу, что я, гроза девушек, после одного поцелуя не могу вернуть голову на место, так не поверят! Не поверят… Правильно, такого не может быть! Я похлопал себя по щекам, приводя в чувство. Точно, Тибальт просто добивался, чтобы я отправился домой, а нет уж – я не уйду, пробуду здесь до самого конца, пообщаюсь, наконец, с Луизой, возможно, даже продолжу с ней разговор в приватной обстановке. Нет, не так, мне обязательно это нужно! Проведу сегодняшний вечер с девушкой, забуду, что этот грязный ублюдок со мной делал. Да как он посмел?
Теперь недовольство с себя и произошедшего перешло на подлеца Тибальта, который посмел так поступить. Что за глупости? Поцелуи с врагом… Если б об этом узнали, а ещё лучше – увидели Бенволио с Ромео, у них точно с сердцем бы плохо стало. Хотя нет… сперва бы они истерично смеялись с час или полчаса, а потом уже отказало б сердце – от смеха вперемешку с шоком.
В зал я вышел уже во вменяемом состоянии, возможно, лишь немного растрёпанный. И сразу же очень кстати натолкнулся на Луизу. Девушка с радостью подхватила тему общения, напропалую строя мне глазки, и, по-моему, даже была не против продолжить разговор на личном уровне, но я… не смог. Просто не захотел. Распрощался с девушкой, которую ещё сегодня утром желал получить, и покинул негостеприимный дом.
Мне всё мерещились прикосновения и взгляды своего верного врага. Нет, не те, что в коридоре, а другие, преследующие меня в зале. И пусть я не замечал уже Тибальта на празднике, но постоянно казалось, что спину просверливает чей-то внимательный взгляд. Может быть, это мания преследования? Ведь знал я, что наша вражда не приведёт ни к чему хорошему!
***
Самым логичным и правильным было выкинуть из головы недавнее происшествие и забыть о нём, как о страшном сне. Но проблема состояла в том, что произошедшее упорно не желало забываться, наоборот, в голову приходили всё более мелкие подробности, будто бы я, наконец, увидел всё со стороны. Его правая рука, переместившаяся во время поцелуя мне на грудь, как раз туда, где бешено билось сердце; мои пальцы, судорожно цепляющиеся за его рубашку, а ещё странное разочарование, когда пришлось отрываться от целующих меня губ. О Господи, если Тибальт заметил тогда хотя бы малость из моего ужасного и неподобающего поведения, то стоит проваливаться под землю. А он заметил, уверен! Ему-то голову в тот момент не сносило. Это только я такой уникальный!
Со времён злополучного бала прошло уже три дня. Да, Тибальта с компанией мы видели, но, к счастью, новых ссор не затевали. Он будто б притаился, наблюдая за нами исподтишка. Иначе как объяснить то, что мы, будучи на "их территории" у того самого фонтана, ни разу не подверглись нападению? Меня такое затишье радовало, оно давало успокоиться и собраться с мыслями. Но вот всякий раз, когда верный враг появлялся в зоне видимости, настрой куда-то исчезал, заменяясь недовольством и даже некоторым смущением. Племянничек Капулетти так многозначительно ухмылялся, что было понятно – помнит он всё и уверен, что это моё поражение. Мне же в ответ на его кривляния хотелось хорошенько подпортить правильное лицо верным ударом кулака. Но… первым начинать было нельзя – давно уж я вырос из настолько вспыльчивого возраста.
Но встречаться с Тибальтом наедине не хотелось. Когда за спиной были друзья, обещающие постоянную поддержку, я мог мечтать о многом, даже о жестоком убиении противника, а вот уверенности в том, что в личную встречу я не поведу себя, по меньшей мере, странно, не было. Потому я предпочитал находиться рядом с Ромео и Бенволио и не искать неприятностей. Даже ночевал в доме Монтекки, где друг гостеприимно выделил мне комнату – Ромео был только рад, что я столько дней подряд согласился оставаться у него.
Не знаю даже, чего я боялся во встрече с Тибальтом один на один: то ли переживал, что накинусь на этого гада с кулаками, то ли, что устрою долгую словесную войну, в которой он вновь заставит меня замолчать… подобным образом. Увы, как я отреагирую на повторный поцелуй с врагом, было неизвестно. Может, стоит ему пощёчину дать? А что, вполне унизительный вариант!
М-да, ну у меня и мысли… С чего только взял, что такое повторится? В тот раз Капулетти просто захотел вывести меня из равновесия, и не совру, сказав, что у него это получилось. Только вот больше такого не повторится.
Именно такие мысли обуревали меня, когда я вновь сидел на подоконнике в гостиной дома Монтекки и взирал на капли дождя, попадающие на оконное стекло. Сегодня мне обязательно нужно было вернуться в дом дядюшки, он устраивал семейный ужин и желал, чтобы все мы собрались ради такого события. Я бы и рад был, только вот начался этот дрянной дождь, и добраться до дома, не намокнув, было невозможно. В любой другой момент я бы порадовался такой погоде и просто наслаждался происходящим, но сегодня… слишком уж я стремился не злить дядюшку. Потому, поняв, что капли и не собираются прекратить своё падение, попросил у Ромео плащ, чтобы укрыться от дождя, и поторопился добраться до дома.
Путь на этот раз я выбирал более тщательно, предпочитая лучше сделать большой крюк, но пройти весь путь по территории Монтекки, чем сократить время и расстояние, вновь пройдя мимо небольшой таверны, где собираются Капулетти. Но кто сказал, что это я нахожу неприятности? Увы, даже если кто-то думает именно так, они ошибаются. Оказывается, это неприятности находят меня.
Ту злополучную таверну я обходил по огромной дуге, в то же время минуя и любимые места сбора прилипал Капулетти. Только вот Тибальту явно было всё равно, что это именно его я старался не встретить в городе в такое позднее время. Прямо перед моим носом он вышел из дверей одного из домов "территории Монтекки", улыбаясь и перебрасываясь с хозяином, пожилым мужчиной из тех, кому давно уже плевать на войну молодёжи, прощальными фразами.
Эмоций это "чудесное появление", конечно, вызвало у меня кучу. Притом самых разнообразных: от недовольства до странной радости и от безразличия до страха. Но первым осмысленным действием, которое захотелось сделать, было скрыться. Только я бы был не я, если б не показал свою чёртову натуру.
– И что это вы здесь делаете? – не переходя ещё на "ты", недовольно вопросил Тибальта я, когда дверь закрылась.
– О, Меркуцио…
Дождь уже закончился, и я мог видеть его лицо, не скрытое капюшоном. Казалось бы, парень действительно был удивлён тому, что я сейчас стою перед ним, но постепенно на губах его вновь появилась та подозрительная усмешка, а в глазах зажглись смешинки.
– Как видишь, общаюсь со старшим поколением. А вот что здесь делаешь ты? – Тибальту явно было плевать, что я-то обращаюсь к нему вежливым "вы".
– Как любите говорить вы, это моя территория, что хочу, то здесь и делаю, – я фыркнул, отводя взгляд, слишком уж напрягала меня его компания.
– Ах, значит так. Ну что ж, не имею права отрицать! – он рассмеялся, чего весёлого только нашёл?
Я кивнул и гордо прошёл мимо него, радуясь, что этот идиот не стал на этот раз меня останавливать. Однако минут через пять, когда я завернул в одну из подворотен, которая помогала заметно сократить путь, он нагнал меня, останавливая вскользь брошенной фразой:
– А мне всё же больше интересно, что за дела могут быть в такое позднее время…
Стоило бы не ответить, проигнорировать, продолжив невозмутимо шагать дальше, но я всё же устало отозвался, оборачиваясь:
– Личные, например…
– И какие же это личные дела? – он нахмурился, подходя ближе, почти вплотную.
Мы с Капулетти были примерно одного роста, но я всё же чуть ниже, потому сейчас ощущал себя некомфортно. Вот почему даже в росте я ему уступаю?
– А разве вас это касается? – усмехнулся, решая, что если стоять, то до конца.
– Я просто очень любопытен, знаешь ли, – он ухмыльнулся, нет, даже не той усмешкой, что последнее время постоянно играла на его губах, а какой-то слишком… предвкушающей?
Всё же не выдержав, я отступил, всего на пару шагов, но и этого хватило, чтобы немного успокоиться. Близость Тибальта нервировала.
– Любопытство сгубило кошку, – я улыбнулся, посмотрев ему в глаза.
– А кота? – он медленно, даже слишком медленно, сделал шаг в мою сторону. Будто крадётся, честное слово.
– Вы намекаете на себя, синьор? Неужели научились мяукать, а не только царапаться? – эта мысль пришла в голову внезапно и показалась такой забавной, что я не удержался от смеха.
Кстати, та царапина на щеке уже почти зажила – слава моей молодой коже, на которой всё моментально затягивается. Хотя я переживал, что эта гадость будет долгое время портить моё лицо своим присутствием. Боевые ранения я не любил, так же, как и громкие, прочувствованные речи о сражениях. Это глупо, не знаю уж какие дурочки на такое покупаются?
– Ты так хочешь, чтобы я был более похож на кота? – ещё один тягуче медленный шаг в мою сторону.
– Не волнуйтесь, синьор, вы и без мяуканья на него похожи, – я всё никак не могу унять смех.
– Чем это, например?
– Дерзким поведением…
Смех перешёл в тихую истерику – я представил себе кота-Тибальта, недовольно шипящего на тянущего к нему руки Ромео. Кот получился ухоженный, с коричневыми глазами и тёмно-каштановой шерстью, а ещё почему-то с яркой жёлтой лентой на шее.
– Ах, значит, дерзким? – он недовольно поджал губы, делая очередной шаг и почти вплотную приближаясь ко мне. – Мне кажется, или ты ещё не знаком с тем, что действительно можно назвать дерзким?
Ехидство так и сквозило в голосе, отрезвляюще впиваясь своими острыми коготками. Но теперь уже поздно признавать, что последние несколько фраз были сказаны зря…
– Ты не ответил. Кажется, было сказано "дерзким"?
– И что? Разве оно не так? – предвкушая неладное, попробовал шагнуть назад, но меня задержали сомкнувшиеся на талии руки.
– Увы, ты знаком лишь с частью "дерзости", но могу познакомить и с остальным, – зашептал он, прикусывая мочку уха.
Сердце сразу же бешено застучало о грудную клетку, по телу пробежала предательская дрожь, которую я постарался замаскировать под передёргивание плечами, будто в брезгливости, но парень явно заметил настоящую мою реакцию, потому как его ухмылка была почти осязаема. Я упёрся ладонями в грудь Тибальта, стремясь избавиться от объятий, но, увы, держал он крепко и с каждым моим лишним движением лишь сильнее прижимал к себе.
Хотелось сбежать. Позорно, теряя гордость и репутацию, но сбежать… от себя и от Тибальта. А главное, от своего тела. Чёртова реакция, я не должен так… так… явно и остро реагировать на его прикосновения. Это враг, ненавистный Капулетти! Да будь бы на его месте даже Бенволио, я бы, наверное, обрадовался, но он – ни за что! Только вот глупое тело этого не понимает, а ещё, похоже, разум, потому что в объятиях этого парня было удивительно тепло и уютно, так и хотелось расслабиться, прикрыв глаза, обнять за шею и в кои-то веки разрешить кому-то защищать тебя, а не наоборот.
Взяв себя в руки, попробовал было ударить, хорошенько замахнувшись, но этот подонок вовремя отклонился, продолжая удерживать меня, отчего удалось лишь удариться носом о его плечо.
– Дерзким? – задумчивое, сопровождаемое долгим внимательным взглядом, направленным на моё лицо.
А потом тёплые губы коснулись шеи, чуть ниже уха. Лишь прикосновение, даже ещё не поцелуй, но всё равно слишком чувствительное, вызывающее дрожь и сбивающее дыхание. Почему так?! Почему? Смешно, но что именно "так" я даже не мог сказать. Вопроса была два: почему я так реагирую на вроде бы незначительные прикосновения этого человека, и почему Тибальт, наш с Бенволио и Ромео враг, так себя ведёт? Осознавать происходящее, а главное, ощущать такие прикосновения злейшего врага было, по меньшей мере, странно, по большей…
Я вновь дёрнулся в кольце рук – бессмысленно. Держал Тибальт крепко, к тому же, даже не желал отвлекаться от своего занятия и поцелуи, уже более откровенные и сильные, постепенно спускались вниз по шее, к ключицам. Становилось всё сложней сдерживать сбивающееся дыхание, оставаясь уверенным и невозмутимым. О Боже, как? Как в такой ситуации оставаться невозмутимым? Когда…
Да, похоже, первый раз в жизни меня поставили в такую ситуацию, когда в выигрыше, увы, не я, когда я боюсь своей реакции… Да, Тибальт всегда с лёгкостью выводил меня из себя, ломая установившееся хрупкое равновесие, но неужто и в данный момент?..
– Не вырывайся, – шепнул парень, голос его отдавал хрипотцой и заставлял мурашки вновь пробегаться по коже. – Ты же сам просил показать тебе, что может быть на самом деле дерзким! Смотри… и учись.
Вначале в голову затесалась мысль о том, зачем же "учиться", когда я и так считаюсь "грозой девушек" из-за своей странной для наших мест внешности, но легкий поцелуй в ямочку между ключиц всё же усыпил моё самообладание, сорвав с губ тяжёлый вздох. Руки, что и так обвивали меня за талию под плащом, пришли в движение: одна ладонь уползла ниже талии, заставляя меня выгнуться и тесней прижаться бёдрами к парню, а вторая поднялась выше по спине, приподнимая тунику и касаясь кожи.
Какие-то остатки разума кричали, чтобы я поскорей оттолкнул от себя "врага", чтобы избавился от этой дьявольской хватки, но и они испарились, когда властный поцелуй накрыл мои губы. Не ответить… я просто не смог. К чёрту! Хоть раз в жизни я могу на всё наплевать?
Это была война! Нежная и возбуждающая, но всё равно война. Каждый старался перехватить инициативу, только вот в самый последний момент поддавался, чтобы была возможность продолжить. Ведь… ведь не хотелось, чтобы всё это заканчивалось.
Только вот и на этот раз виной всему стали мои слабые лёгкие… Или, возможно, они и не слабые, только вот казалось, что воздух закончился почти моментально. И потому пришлось оторваться от этих мягких губ. А вместе со свежим воздухом пришло осознание и… шок. Я опять не смог сдержаться. Какого чёрта?
Мы стояли и смотрели друг на друга затуманенными взглядами. Руки Тибальта всё так же удерживали меня за… за талию, мои ладони покоились на его груди, уже не отталкивая, пока не отталкивая, но сейчас, я сейчас, только соберусь с мыслями и…
Уверен, он понял, в каком я сейчас состоянии. Слов почти не было, только вскользь брошенное: "Это ещё не всё, что я хотел тебе показать!", а потом парень провёл кончиками пальцев по моей щеке и, отпустив, направился прочь, обернувшись лишь на мгновение, когда уже должен был зайти за угол и скрыться из виду. Да, на этот раз он обернулся. Но я не понимал, нужно ли мне это было, потому что именно та тёплая улыбка, которая появилась на губах "врага" в последний момент и разорвала единственную уцелевшую струну моей души.
@темы: творчество, яой, романы, фанфикшн
-
-
12.06.2011 в 18:30Мысли захватили меня с головой. Благо, у меня было много времени, чтобы подумать о случившемся – после того дня, когда мы с Тибальтом… увлечённо целовались в подворотне, начались непрекращающиеся проливные дожди. Потому мы с ребятами предпочитали отсиживаться дома, а не бродить по улицам, нарываясь на неприятности. Казалось, что погода мне помогала, позволяя устроить небольшую передышку и всё обдумать.
Да, я погряз в раздумьях, ходил по дому, будто призрак, забыв о родных и друзьях. К счастью, первое время Ромео и Бенволио, которые в такой ситуации целыми днями проводили у меня, делали вид, что ничего не замечают, и вообще не происходит ничего особого. Но всё хорошее когда-нибудь кончается. Первым моего безвольно-призрачного состояния не выдержал Ромео, который всегда трепетно относился к переменам настроения, он и сам был грешен, частенько впадая в уныние. Дней через пять он нервно хлопнул дверью, пообещав вернуться, когда я успокоюсь. Бенволио в ответ на это лишь поулыбался и продолжил терпеливо отпаивать меня вином или чаем, но на седьмой день нервы стали сдавать и у него.
Неделя… Один поцелуй – и целая неделя выкинута из жизни. Никогда не думал, что такое возможно, но сам же и попался. Я просто не мог отвязаться от мыслей. В тот момент мне показалось, что внутри что-то оборвалось, будто плотину прорвало, а закрыть всё обратно, пришить ту оборванную нить у меня не получалось. Вырвавшиеся на свободу чувства, именно они удерживали меня в этом полуживом состоянии чуть больше недели. Я не знал, как себя вести, понимал, что стоит успокоиться, перестать думать о случившемся, но вместо этого вёл себя, как истеричная дама. А ещё чувствовал, как внутри что-то перестраивается, находит себе новые места и там обосновывается. Менялось отношение, ко всем, не только к Тибальту, и это не давало спокойно вздохнуть. Я потерял уверенность…
– Меркуцио, о чём задумался? Что за выражение лица? – весело вопросил Бенволио, практически падая на кровать рядом со мной.
Да, в какой-то момент он не выдержал. Предпочёл представить всё, как ни к чему не обязывающую беседу, но на самом деле – я был уверен – мечтал выведать всё, что творится у меня на душе. Даже он не устоял, устал…
– Ммм? – тоскливо промычал я, внимательно разглядывая парня.
– Я говорю, что ты напоминаешь мне сейчас даму в период любовных терзаний! – друг задумался, а потом звонко рассмеялся, сообщая: – Ну, или Ромео в тот же самый период...
Весёлый и уверенный, шутит, хотя понимает, что шутки сейчас совершенно неуместны. Или всё же уместны?
– Что, так похож? – чуть более оживлённо, но всё так же тоскливо спросил его я. – На Ромео.
– Не то слово! – он улыбнулся и облегчённо вздохнул, вероятно, радуясь, что я ввязался в этот разговор так спокойно.
Да, мне стоит развеяться. Хватит! Надумался! Это же ты, Меркуцио, вечно у тебя всё не как у людей. Так что успокаивайся и принимай всё, как должное. Согласись со своими мыслями и желаниями…
– А о чём ты всё-таки думаешь уже который день, пугая всех призрачным видом? – он сузил глаза, окидывая меня взглядом. – Благо, хоть не похудел, а то совсем кожа да кости остались бы. О тебе даже Валентин спрашивал, беспокоился – всё ли в порядке.
– Валентин? – я удивился желанию брата знать о моём здоровье, но всё же решил ответить на вопрос друга, пожалуй, пора. – Знаешь, Бенв, я думал о себе. Решил, что пора уже что-то менять…
– А зачем? – он ухмыльнулся, протягивая руку и растрёпывая мои и так не самые ухоженные в данный момент волосы. – Ты у нас милашка, хотя и не веришь в это. Зачем тебе меняться?
– Бывает в жизни момент, когда уже не можешь оставаться таким же, когда стоит всё обдумать и решить, наконец, по какому пути пойти… – глухо ответил я, осматривая свои пальцы, теребящие край покрывала. – Я понял это недавно. Мне стоило всё обдумать и понять, что же необходимо делать, как себя вести.
– Что-то случилось? – настороженно. – Всё так плохо?
– Нет-нет, ничего не произошло! Всё нормально, – поспешил я заверить Бенволио и даже заставил себя улыбнуться, примирительно поднимая руки.
Да, так и есть, если поцелуй с их самым главным врагом можно считать "ничем особым". Но проблема в том, что я действительно размышлял о своей сути, о настоящем, прошлом и будущем, о том, как себя вести. Бывает у человека момент, когда ему нужно обдумать всё, нет, не обязательно наедине, и это сейчас подтвердил Бенволио, но некоторые мысли, конечно же, остаются лишь при нём. Например, мои основные размышления: мысли о Тибальте и о своём отношении к нему. А думал я об этом много…
А теперь… Хватит прятаться! Ты сильный, Меркуцьо, и ты справишься! Ну и пусть он – ваш злейший враг, пусть вы никогда не ладили, и сейчас хочется просто шибануть этого самоуверенного гада по лицу, спросив, какого же чёрта он теперь так поступает. Ты не сделаешь так! А что подумают друзья, которые всегда с тобой, если в лицо спросишь племянника Капулетти, почему он так страстно тебя целовал? Скорее уж, Ромео и Бенволио будут в глубоком шоке, узнав, что случилось "такое", а ты мало что сдачи не дал, так ещё и жаждешь повторения!
Да, я хотел попробовать ещё раз, опять, чтобы проверить, правдива ли та настойчивость, которая была в поцелуях. Мне… нравился Тибальт. Где-то на подсознательному уровне хотелось повторения: его жарких объятий, прикосновений тёплых губ к щекам и шее. Нет, я не голодающий по ласке, всегда позволял себе хорошо и весело провести время с девушками, но только вот те его прикосновения были совершенно другими. И мне хотелось именно их повторения и… именно от него.
Пожалуй, эта мысль как раз и не давала мне покоя. Я не мог принять, что Тибальт мне нравится, что мой организм достаточно однозначно реагирует на его прикосновения. Но пришлось… За неделю успел знатно пофантазировать, и увы, перспектива таких прикосновений Бенволио, Ромео, а тем более кого-то ещё… не прельщала. Наоборот даже – отвращала. Его же прикосновения и поцелуи будоражили кровь. Никого другого рядом я не представлял… Вернее, не рядом, а…
Я устало покачал головой, стараясь выкинуть из неё мысли, что, конечно же, не укрылось от взгляда Бенволио. Он взволнованно нахмурился и постарался поймать мой взгляд. Глаза я отводил успешно, но через пару секунд меня всё же схватили за плечи и хорошенько тряханули.
– Да что с тобой стало, Меркуцио, чёрт побери? Где твоё вечное пустомельство? Где, в конце концов, ты? Что это за безжизненное существо? – закричал друг, срываясь.
И именно в этот момент в голове что-то будто б встало на место. И я звонко рассмеялся, сжимая руки на напряжённых запястьях Бенволио. К чёрту, хватит думать! Всё чудесно! Мне нравится Тибальт, ну и что? Это не страшно. Не стоит его бояться, устрою наши вечные словесные перепалки, посмотрим, кто выдержит. Наглость – второе счастье. А ещё стоит найти девушку и расслабиться, снять напряжение… авось и забудутся объятия одного темноволосого красавца из семьи Капулетти. Но начнём с первого – хватит уже сидеть дома и верить, будто, спрятавшись, я смогу отгородиться от всего.
Истерика продолжалась долгое время – я хохотал, как безумный, вцепившись в руки друга мёртвой хваткой. Когда же, наконец, успокоился, смог выдавить из себя лишь вопрос:
– Бенв, что там сегодня за окошком? Солнце? А давай прогуляемся?
Друг удивлённо взирал на меня ещё с минуту, а потом кивнул, разжимая пальцы и отпуская мою тунику.
– Ну, – он замялся, – собирайся тогда…
Уже через час мы втроём – да-да, я предложил сделать крюк и забежать за Ромео – бродили по улицам Вероны, наслаждаясь свежим воздухом и прохладным ветерком. Вернее, это я наслаждался, ну и, возможно, Бенволио. Ромео же подозрительно косился на мою скромную персону, он не верил, что существо, до такой степени заразившееся меланхолией, внезапно могло вернуться в своё нормальное состояние.
Собственно, в нормальное состояние я и не вернулся. В душе плотно засела какая-то отчаянная уверенность. Понимая, что уже ничего не изменить, всё равно стремился бороться до конца. Нет уж, я отвяжусь от мыслей о Тибальте! Не всё ли равно, каков он для моей души? Он – наш враг!
Только вот когда мы столкнулись с племянничком Капулетти, в горле всё равно встал ком, мешающий говорить. Организм явно решил выступать против меня, ровно как и разум, успешно подкидывающий воспоминания двух наших поцелуев.
Тибальт носился по площади и упорно втолковывал что-то своим прихлебалам. Те выглядели виноватыми и кивали, соглашаясь с его словами. Впрочем, я не прислушивался, по какому поводу была ругань, больше смотрел на племянничка Капулетти, который так легко смог сломать мою душу всего неделю назад. Раздавил и перестроил… но под себя ли? Или просто так?
Он будто бы спиной почувствовал, что на сцене появились новые действующие лица, замолчал, оборачиваясь и переводя взгляд на нас. Парень открыл было рот, чтобы что-то сказать, но сразу же закрыл его, недовольно нахмурившись.
Надо было бросить хотя бы фразу, разрушить повисшую тишину. Мои спутники молчали, шавки семьи Капулетти тоже не решались пискнуть после выговора "хозяина", а мы же с Тибальтом смотрели друг на друга, то ли в надежде увидеть что-то, незамеченное ранее, то ли устроив битву даже в такой малости. Лично я считал, что причиной было второе суждение, а вот душонка, продавшаяся за ту своеобразную ласку со стороны парня, настаивала на первом, всё время сманивая меня посмотреть не в глаза, а, например, на обтянутые лёгкой тканью плечи.
-
-
12.06.2011 в 18:31– И яду? – спросил меня Тибальт, копируя усмешку – он с лёгкостью позволил вовлечь себя в перепалку.
– О нет, яд был давно выцежен! – заверил племянника Капулетти я.
Но в мыслях билась совершенно другая мысль. Да, яд был выцежен и, похоже, в меня. Я попался, истекаю кровью и постепенно умираю. Ты не только смог больно укусить, но ещё сделал это незабываемым… Наверное, всякий яд нужно подавать с десертом. В этом случае, мы, жалкие людишки, сами с радостью принимаем настойку, закусывая сластями, а только потом понимаем, что же выпили. Меня укусил ты, я не пил, но, казалось бы, и сопротивления не оказывал.
Мерзкий, гадский Капулетти! За что ты так со мной? Как же много вопросов хочется задать, вытрясти из тебя все ответы, но приходится язвить и усмехаться. Увы, мои друзья не поймут жажды пообщаться со своим врагом на какие-то странно отвлечённые темы, а вернее, они будут шокированы теми самыми темами. Уподобляться же твоему примеру и выслеживать где-то в подворотне я не собираюсь!
– И кто же это сделал? Случайно не на себя намекаете? – наша перепалка была похожа на фехтование: его удар, мой... и невозможно остановиться, приходится бить и бить словами, пока кто-нибудь не признает поражение.
– А что если я? – дерзко, смотря парню прямо в глаза.
– Своими дурацкими шуточками? Ой, не смешите меня, синьор! – Тибальт фыркнул, возводя глаза к небу. – В словах вы мастак, а как на деле?
– Вы вызываете меня на бой? – фыркнул в ответ.
– Как вы "умны", так быстро догадались, – ехидно возвестил он, вытаскивая шпагу, и тихонько добавил, наклонившись ко мне, легко проводя кончиками пальцев по щеке: – Хотя я говорил о другом, – а потом уже громко. – Защищайтесь!
Я аж подавился и чуть было не пропустил его первый удар. Благо, инстинкты сработали вовремя, и я успел отбиться. О другом? К щекам прилила кровь, вызывая нездоровый румянец. Какого чёрта я и смущаюсь? Спокойно сохраняя лицо, соблазнительным голосом вещаю девушкам о перспективах грядущей ночи, а сейчас краснею лишь из-за намёка. Куда катится мир? Нет, лучше уж узнать, что происходит со мной…
Даже если друзья приняли резкое изменение цвета моего лица – хоть бы так и было – за возбуждение перед боем, то Тибальт точно понял, что вызвало такую бурную реакцию. Еле сдерживаемая улыбка на его лице говорила о многом. Мне почему-то важнее всего был факт, что этому гаду смешно, и смеяться ему хочется надо мной. От этого лично я ещё больше жаждал наткнуть племянничка Капулетти на шпагу и поджарить над костром.
Несмотря на разнообразные, в основе своей мерзкие и жестокие, желания с моей стороны, бой пришлось прекратить. В нашу дуэль влезли Ромео да двое из "дружков" Тибальта. Задеть первого я боялся, потому и отступил, опуская шпагу, племянничек Капулетти последовал моему примеру. А потом, уставшие и разгорячённые боем, мы просто кивнули друг другу и разошлись в противоположные стороны, уводя с собой друзей.
Ромео долго ещё не мог успокоиться, ругая меня всеми ласковыми словами, которые только знал – а знал он многое, и не подумаешь, что наследник богатой и влиятельной семьи, – да старательно присваивая прозвище Пустоголовый. Бенволио усмехался и отпускал свои едкие комментарии. Нет бы поддержать, а он тоже ругает! Вредные они оба, вот уйду от них… к Тибальту. Хотя нет, никуда я не денусь, а если и денусь, то точно не к этому парню!
– Как же они уже достали! – распалялся Ромео – Нет, ну это нечестно!
– А понятие чести вообще может употребляться в их отношении? – проворчал Бенволио.
– Пожалуй, нет… Ну зачем по лицу-то бить? Неужели куда пониже нельзя?
Сегодняшняя драка из обычной потасовки Тибальта и Ромео переросла в массовую битву на кулаках – да-да, именно Ромео, мы-то с племянничком леди Капулетти дрались редко, только на словах, а до рукоприкладства у него чаще всего доходило лишь с наследником Монтекки, вероятно, слишком уж сильно Тибальт его ненавидел. Мы с Бенволио в это время старались отбиться от прихлебал Капулетти. На жертву своего главаря они не покушались, позволяя Тибальту наслаждаться дракой в одиночку, а вот на нас – с радостью! Пятеро на двоих – несколько не по правилам, но разве Капулетти следуют им?
В итоге нам с другом хорошенько так прошлись по рёбрам и отбили, наверное, большую часть внутренностей. Бенволио ещё и неудачно упал, разодрав до крови плечо и вывихнув запястье. Сейчас я как раз занимался промыванием его "раны", потому как самостоятельно друг этого сделать не мог: плечо покалечил он на одной руке, а запястье вывихнул на другой.
Ромео сидел у зеркала и внимательно разглядывал своё отражение, наверно, размышляя, каким образом можно избавиться от последствий последней драки. Своё лицо он любил. А пострадало сегодня именно оно – Тибальт не жалел ударов, разбил парню нос и кольцами продрал кожу на скуле. Мы с Бенвом, конечно, пострадали сильней, зато он – видней. Теперь же друг уже с полчаса старательно подбирал ругательства позаковыристей, чтобы обласкать ими своего главного врага.
– Куда пониже? – Бенволио усмехнулся и легонько ткнул меня в бок кулаком, я зашипел и поморщился, ощущая, как по телу прокатывается волна боли – силищи у дружков Тибальта хоть отбавляй, побили знатно. – Да легко! Тебе надо было прихлебал попросить, они-то удары с лёгкостью раздают!
– Зато вам лицо не тронули, – Ромео тяжело вздохнул.
– Кому это не тронули? Только вот этот у нас, – Бенв показал большим пальцем себе за спину, где как раз и сидел я, – невредим остался.
– Я не невредим, – попробовал тихонько возмутиться. – Просто меня больше по рёбрам били… Мне тоже больно.
Бенволио улыбнулся и, обернувшись, потрепал меня по волосам. Я невольно улыбнулся в ответ. Нет, ну вечно он со мной как с маленьким, хотя и старше всего на год.
– Да верим, что больно, – шепнул он, а потом недовольно поджал губы и добавил: – Позорные шавки и их вожак!
– Угу… – невнятно промычал я, опуская голову и пряча глаза.
Раньше я всегда больше всех ругался после таких вот потасовок, а теперь… теперь остаётся лишь прятать лицо за чёлкой да собственноручно давать себе мысленные оплеухи за неподобающие мысли. Признавать Тибальта позорной шавкой не хотелось. Было противно, что он достаточно сильно избил Ромео, но ругательств в голове не находилось. Я признал, что внешне Тибальт мне нравится – он красивый, притягательный, а ещё, что уж греха таить, целуется отменно, хотя это и не к внешности уже относится, – но вместе с тем разрушился какой-то барьер, который не позволял появляться даже единой хорошей мысли в сторону парня. С каждым днём я всё больше… привыкал к Тибальту. Теперь уже поцелуи в подворотне не казались такими отталкивающими, наоборот даже, хотелось повторить, а ещё начало немного обижать, что друзья настолько его ненавидят. И это пугало! Я имею в виду, это поведение… Меркуцьо, найди, наконец, себе девушку и проведи с ней бурную ночь, забыв о том, что всякие парни из семьи Капулетти кажутся тебе очень даже симпатичными, а губы их так и манят к себе прикоснуться. Всё! Забудь, я сказал! Больше никаких мыслей, а то скоро дойдёт до того, что жаждать его тела начнёшь.
От мыслей оторвал тихий стук в дверь и вопрос: "Синьор, можно?" – а после него на пороге комнаты появился слуга Ромео, которого мы все давно уже принимали не за слугу, а за друга. Он был ненамного старше нас, так что такое положение дел было и понятно.
– Балтазар, сколько раз просить тебя не называть меня синьором? – наследник Монтекки поморщился.
– Скажите это управляющему, который сейчас стоит в коридоре, он в это не верит, – парень улыбнулся. – Ромео, вас ждёт отец, он хотел бы спросить о бале, который будет сегодня вечером у одного из его хороших знакомых.
– Ой, скажи ему, что меня нет дома, я исчез… Они же с матушкой и так вечно жалуются, что не могут меня отыскать, – друг покачал головой. – Какой мне бал в таком виде?
– Увы, управляющий уже сообщил вашему отцу, что пожелание будет выполнено. Думаю, синьор Монтекки поймёт вас.
– Поймёт, пожалуй… Только мне придётся долгое время выслушивать, как "мерзкий старик Капулетти распустил своих родственничков". О Боже!
– Зато вы порадуете отца, – Балтазар улыбнулся, присаживаясь на один из свободных стульев, он понимал, что долго ещё просидит здесь, пока Ромео соберётся пойти.
– Дрянной Капулетти, – Ромео поморщился и с тяжёлым вздохом оторвался от своего отражения, повернувшись к нам. – Убил бы!
– Согласен, – отозвался Бенволио. – Скотина он! А ведь давно уже не распускал своих подлиз, я даже начал считать его нормальным таким парнем, привыкать, что ли, начал…
– Правда?
Вопросил я излишне эмоционально и сразу же прикусил язычок, пряча за длинной чёлкой покрасневшие щёки. Чёрт! Почему я последнее время такой несдержанный идиот? Хоть бы не заметили! Да, мне очень хотелось бы, чтобы ребята нормально отнеслись к Тибальту, потому что… не знаю, я сам не могу это объяснить, просто мне было бы приятней…
– Да, правда! Я человек лояльный и меня порой раздражает сложившаяся ситуация. Покоя хочу! Так что не надо таким зверским голосом вопрошать, будто даже за единственную хорошую мысль в сторону племянника Капулетти ты готов мне голову оторвать. Остынь, выгляни в окошко – на улице чудесная погода, подумай о бесконечности мира, – возвещал Бенволио, жестикулируя одной рукой и возведя глаза к небу. – Я даже согласен слушать твоё пустомельство, только не кричи! Я боюсь тебя в гневе – это слишком редкое явление.
– Мои речи – нормальная вещь, не надо тут… на себя посмотри.
Я надулся и слишком сильно надавил на промываемую рану. Бенволио зашипел, стараясь отстраниться, и активно закивал, подтверждая:
– Согласен, нормальные речи, только не дави ты так, больно же!
Но в душе я радовался. Счастье-то какое, они не заметили, что вопрос этот я задавал скорей взволнованно, чем недовольно. Да, пусть лучше считают, что настолько не люблю Капулетти.
-
-
12.06.2011 в 18:32– Правильней будет сказать "не поливал их грязю", – а это Бенв. – Уж твои чудесные комментарии в их счёт назвать простыми ругательствами язык не поворачивается.
– Наследник семьи должен быть образован во всём! – Ромео задрал нос. – Но всё равно странно, что они хоть на время успокаивались…
Я вздохнул. Тема разговора, которая раньше удивительно меня радовала, казалась скучной и даже раздражающей.
– Осмелюсь поспорить, – раздался вдруг голос Балтазара, о присутствии которого мы уже призабыли, – это только господам так везёт, у нас и дня не обходится без кулачного боя. Пару раз даже дрались с самим Тибальтом, о котором вы сейчас и говорите.
– Так значит, ничего не менялось? – спросил я грустно, надеюсь, и этой интонации ребята не заметят.
– Как видишь… Ненавижу поганых Капулетти, как же мне они надоели, особенно этот Тибальт! – Ромео сжал кулаки. – Когда-нибудь я выпущу из него все внутренности, а эта скотина будет просить о пощаде. Я его не убью, нет, зачем убивать? Я буду пытать его, издеваться, долго и мучительно…
Я сглотнул, представляя такую картину. Осуществления планов Ромео не хотелось – Тибальта было жаль, ведь друг не любит бросать слов на ветер. И опять я с сожалением подметил, что раньше лишь помог бы в разработке "планов мести поганому Капулетти", а теперь же наоборот – боялся их исполнения. Жуткое время настало в моей жизни, жуткое и переломное. Душа моя по-прежнему ломалась, мечась от друзей к… к нему, к нашему врагу. Только вот… враг ли он мне?
Уже через несколько дней я, желая избавиться от мыслей о Тибальте, решил-таки исполнить так часто всплывающее в мыслях предложение здравого разума и провести ночь в чудесной женской компании. А вдруг это меня излечит? Стоит попробовать, в конце-то концов.
В качестве жертвы в очередной раз была выбрана юная Луиза. Я решил внять её намёкам на "лучшее времяпрепровождение" и вместе со слугой отправил записку с приглашением на вечернюю прогулку. Девушка охотно согласилась, и в назначенное время я уже стоял у порога её дома, ожидая появления главной героини. Луиза легко выскользнула за дверь, скромно улыбаясь и пряча взгляд. Ну да, типичное поведение девушки, за которой в данный момент из окошка следят мамки-няньки. Уж я-то помню, какой "скромницей" она была на балу. Да, жертва выбрана правильно, такая не обидится на сценарий "пара ночей и разбежались". Интересно только, что ж она нашла во мне? Купилась на то, что я первый начал игру? Или просто приглянулся достаточно симпатичный и известный парень, а не мужчина средних лет, которому, как я слышал, в скором времени её обещают отдать, если не найдётся другая кандидатура? Ну, в моём лице она точно не найдётся! Девушка, конечно, безумно симпатичная, просто цветок, но не для меня…
Так что теперь мы вдвоём прогуливались по парку. Уже начало смеркаться, погружая мир в полутьму. Девушка счастливо улыбалась, вцепившись в мою руку, будто одна из обитающих в болотце за стенами города пиявок. Я гораздо более сдержанно улыбался в ответ и говорил, говорил, говорил… Как сказал бы Бенв: "Зубы заговаривал для дальнейших действий". Ну да, на самом деле моё поведение можно было назвать и так, а что в этом плохого? По-моему, Луиза и сама не против того, чтоб я, наконец, замолчал и перешёл к более активным действиям: глаза горят, язычок то и дело облизывает пухлые губки, да и грудью она к моей руке прижимается достаточно ощутимо.
– Цветы, ты любишь цветы? – я уже не знал, о чём говорить, но начинать ночь так рано не хотелось, потому я искал темы разговоров – ещё немного, ещё капельку и тогда уже перейду в наступление, если эта девчушка не съест меня вперёд.
– Люблю, – томно выдохнула она, сильней прижимаясь к руке грудью и осторожно кладя голову на моё плечо. Неудобная поза, как же это вывернуться надо…
Да что я как перед первым свиданием ломаюсь? Она мне не откажет! Я – гроза девушек! К тому же хочу сегодня расслабиться, снять напряжение, а у красавицы с такими чудесными формами точно получится мне в этом помочь. Она не против. Так какого чёрта я медлю и думаю совершенно о другом? Да, о другом…
– А знаешь, что ты похожа на цветок? Такая же нежная, красивая… – я осторожно склонил голову, приближаясь к лицу Луизы, что ж, начнём с поцелуев? – Как роза, идеал в реальном мире.
Девушка мечтательно вздохнула и замерла, глядя на меня, позволяя провести пальцами по щеке, коснуться губ…
– Синьор, я бы хотел с вами поговорить! – оторвал меня от такого затягивающего процесса вздорный окрик.
Я обернулся, окидывая усталым взглядом донельзя грозного Тибальта, вздохнул и показательно собственнически обнял девушку за талию. Луиза лишь доверчиво прижалась ко мне ближе – то ли действительно боялась зверского вида Тибальта, то ли просто желала соблазнить.
Да-да, я хотел ещё больше позлить того, чей яд давно поразил сердце, но вот сомневался, что такие действия приведут парня в большее бешенство – злой-то он вечно, когда нас с Ромео видит. Поступаю, как полный идиот. Я же решил забыть о всяких дураках из семьи Капулетти и провести чудесный вечер с девушкой. С девушкой, я сказал! А что делаю я? Стараюсь, чтобы Тибальт… нет, не ревновал, о ревности и не говорится в нашем случае, какая равность, когда чувств нет?.. Вернее, когда чувства лишь у одного… Да, они были! Были у меня. И потому хотелось позлить этого несносного парня хоть чем-то. Зачем Тибальт сжёг мою душу, ведь она ему не нужна? Ради смеха? Эксперимента?
– Тибальт, разве вы не видите, что я занят? – в голосе яд, в голосе боль, это не я, а потерявший силы кусок мяса. – Мне не до вас, хотите устроить очередную дуэль – погуляйте под окнами Ромео. Ребята вам не откажут.
– Я хочу поговорить с вами! – он нахмурился и поджал губы. Красивый.
– Думаю, всё, что можно, вы с нами обсудили во время драки пару дней назад. А сейчас я хочу отдохнуть и провести вечер с чудесной девушкой. Надеюсь, вы не будете слишком настаивать на срочной драке при первой же встрече? Считайте, что я позорно сбежал, можете хвастаться этим всем своим дружкам, – я покачал головой, отворачиваясь и осторожно утягивая следом за собой Луизу.
– Меркуцьо, отвлекитесь ненадолго от своей пассии и уделите мне пару минут для разговора! – фраза была кинута мне вслед, но пришлось её проигнорировать. А что сказать в ответ?
Через пару мгновений моё запястье уже плотно обхватили чужие пальцы и резко дёрнули на себя.
– Я неясно сказал? – рявкнул парень зло. Как только преодолел достаточно большое расстояние за такое короткое время? – Пойдём!
– Какого чёрта?! Отпусти!
Постарался освободиться от хватки, Тибальт не отпускал, но и я не терял надежды. Луиза всё ещё цеплялась за вторую руку, отчего казалось, будто меня разрывают.
– Не вырывайся, я сильней! – гаркнул племянник леди Капулетти, вновь дёргая меня на себя и потихоньку утаскивая в известном только ему одному направлении. – Извините, но я заберу его у вас, прогулка окончена! – возвестил он уже Луизе.
Девушка послушно разжала пальцы, удивлённо глядя на Тибальта. Эй, что такого у него на лице? Обернулся, но не заметил никаких изменений, всё тот же недовольный взгляд. Впрочем, вечное состояние.
– Отпусти, я с девушкой, ты решил бросить её одну? А как же проводить до дома? – зашипел я на Тибальта, хоть и приходилось медленно продвигаться следом за ним.
– Сама дойдёт, у меня нет манер! Дойдёшь? – крикнул парень Луизе, она активно закивала в ответ, отступая подальше от нашей бешеной парочки. – Тогда вон!
Девушка ойкнула и кинулась прочь, даже не оборачиваясь, сбегая. Оставила меня в одиночестве с этим зверем, который рвал и метал.
– Ты что делаешь, идиот? – взвился я, направляя пламенный взгляд на Тибальта. – Я хотел расслабиться, ночь провести в хорошей компании! Неужели так сложно хоть порой оставить нас в покое? Надоел уже со своей ненавистью да шутками.
Зачем? Зачем он вечно лезет? Не хватило пары поцелуев и многозначных намёков, которые и так сломали меня? Хватит играть! Я хочу тебя забыть! Хочу просто забыться в объятиях какой-нибудь красавицы, чтобы не думать о тебе, не вспоминать.
Взгляд мой судорожно бродил по лицу врага, цепляясь за такие мелкие и вроде бы неважные детали: небольшая царапина рядом с бровью, длинные тёмные ресницы, рассечённая губа… Красивый. Чёрт, а ведь он гораздо более чем просто симпатичный, он красивый. Черты лица, тёмные волосы, фигура… и губы, эти губы… Тибальт… Ти…
– Ах, так вот какие были планы? – парень рассмеялся, запрокинув голову. – Да, как же я мог помешать? – он то ли искренне веселился, то ли истерил, но я склонялся к первому. – А ну-ка пошли!
Тибальт вновь больно дёрнул меня за руку, отчего не ожидающий такой подлости я запнулся и пробежал следом пару шагов.
– Нет!
– Идём!
– Нет!
Он молчал, лишь продолжал тащить меня за собой, а я покорно шёл, кривясь от боли. Нет, Тибальт не сильно сжимал запястье, просто… после той драки ещё синяки не особо зажили. Я думал позвать Луизу, когда приду в норму, но из-за всего это начал постепенно сходить с ума и плюнул на всё.
-
-
12.06.2011 в 18:33Постарался не выказывать своё удивление, лишь вцепился второй рукой в пальцы племянника Капулетти, чтобы хоть таким образом отодрать его от себя. Тибальт не поддавался. Нет, неужели он настолько сильней? Да, понимаю, чуть выше, но я – не слабак! С силой сжал кулаки – если не отпустит, буду драться.
– А идти и не надо, мы пришли, – Тибальт усмехнулся.
– Что? – удивлённо.
Но осмотреться мне не дали, потопляя сознание новой порцией удивления. Племянник Капулетти мгновенно перехватил и второе запястье и резко толкнул меня спиной на стену ближайшего здания, разводя руки в стороны и не давая двинуться. Не выдержав такого сильного удара, застонал. Ааа! Господи, мои рёбра! Больно!
Тибальт отстранился на пару мгновений, вглядываясь в моё жалобное лицо, руки его отпустили запястья, перекочевав на талию, а потом… потом он вновь меня поцеловал, напрочь снося своими властными прикосновениями рассудок. В голове чётко билось лишь одно желание – хотелось плакать, и слёзы, наверное, всё же стекали по моим щекам, я не знаю. Я запутался, слишком запутался… Зачем он издевается? Ему не нужен я, враги не могут быть вместе.
Руки Тибальта уже не держали, а лишь мягко касались спины, поцелуи давно перешли на шею и открытые достаточно большим вырезом туники ключицы. Хотелось просто запрокинуть голову, зажмуриться и забыть обо всех мыслях. Вот бы я не умел думать, просто поступал, как желаю! Но думать я умел, даже в затуманенном сознании вспыхивали ненужные мысли… Розыгрыш? Где-то неподалёку стоят приверженцы Капулетти и следят за тем, как я теряю последние крупицы себя в его поцелуях?
Смех, сорвавшийся с губ, был истеричным и скребущим, будто раздирающим грудную клетку. На этот раз Тибальт отстранился почти моментально и рассматривал меня куда дольше прежнего, а потом хорошенько тряханул за плечи. Но я не замолчал, наоборот, поднёс руки к лицу, закрывая рот, и вновь зашёлся в приступе смеха.
– Что с тобой? – вопрос прозвучал как-то жалобно, но ответить я не смог. Жалобно? Это моя фантазия! – Чёрт побери, что случилось?!
Я опять промолчал, правда, смех прекратился, да и парень вновь схватил меня за руку и потащил следом, а ведь сказал, что мы уже пришли. Пара ступенек, скрипнула дверь, пропуская нас в ярко освещённое помещение, кажется, это таверна… Потом достаточно длинная лестница, коридор, ещё одна дверь и комната, в которую меня буквально забросили. В замке повернулся ключ… и только тогда я очнулся от этого незапланированного сумасшествия. Что происходит, в конце-то концов? Где я? Какого он меня сюда затащил?
– Ну что, отсмеялся? – Тибальт стоял, упершись спиной в закрытую дверь, и внимательно изучал меня взглядом. – По какому поводу было веселье?
– Где мы? – нахмурился, отступая назад, но ноги упёрлись в кровать, путь был отрезан.
– В таверне, рядом с которой ты изображал промокшего щенка, – неохотно пояснил парень и опять поджал губы. – Так что ты нашёл смешного?
Я замер, не зная, что и сказать. Правду? Но сейчас-то мы одни, получается, всё было не… или нет? Сглотнул, содрогаясь от зверского вида собеседника, и всё же честно ответил:
– Розыгрыш…
– Что? Ты о чём говоришь?
– А ты что делаешь? Тибальт… зачем?
Я сжал кулаки и прикусил губу, сердце билось где-то в горле, но было всё равно. Сегодня, сейчас, через боль, но получу ответы на все свои вопросы!
– Зачем что? Сорвал тебе приятный вечер в женской компании? – иронично, даже брови вздёрнул, показывая степень своего величия.
– Это неважно, но зачем ты издеваешься? – слова давались с трудом, я хотел добиться ответов, но недавняя истерика вытянула все силы.
– Как издеваюсь? – тихо спросил парень, подходя ближе и одной рукой притягивая меня к себе за талию.
– Вот так! Вот так, чёрт побери! Отпусти меня!
Резко дёрнулся, замахнувшись для удара, но рука была перехвачена в полёте, так и не коснувшись красивого лица. Тибальт крепко прижал меня к себе. Губы нежным и каким-то отчаянным – хотя это могло мне и показаться, возможно, слишком того хотел – поцелуем коснулись шеи, ключиц. Отпустив руку, ладонь парня легла мне на грудь и медленно спустилась на живот, заставляя вздрогнуть – даже на такие лёгкие прикосновения тело отзывалось моментально.
– Как так? – прошептал Тибальт, поднимая голову, взгляд мой метнулся к его губам, останавливаясь на небольшой ранке. Интересно, а это она разбита или так прокушена? – Как? Не нравятся мои прикосновения? Неприятны, да?
– Мне…
– Что? Обидно, что я сорвал ночь с девушкой?
Он усмехнулся, а ладонь в то же время опять перебралась с живота на грудь, через тонкую ткань туники прикосновения тёплых пальцев ощущались особо отчётливо, хотелось выгнуться навстречу им. Разве можно назвать это позорным словом "неприятно"?
– Я не об этом… К чему все события последних недель? – я говорил тихо, не хотелось выдать напряжение, что точно было в голосе.
– А разве есть много вариантов? – похоже, Тибальт понял, что я не пытаюсь вырваться, голос стал тише, но более пробирающим, вызывающим пробегающие по телу мурашки.
– У меня да…
– А ты догадайся, я тебе помогал в этом и ещё помогу…
Поцелуи возобновились. Лёгкий – в шею, рядом с ухом, потом в щёку… более требовательное прикосновение к губам. Хотя нет, не требовательное, приглашающее. Одна его рука сползла ниже по спине, замерев на ягодицах, а вторая всё так же медленно и осторожно изучала грудь через тонкую ткань. Впрочем, эта преграда вскоре была устранена, пальцы просто заползли под тунику и коснулись обнажённой кожи: сперва парень лишь кончиками дотронулся до живота, потом легла уже вся ладонь, которая медленно поднялась обратно на грудь. Дыхания не хватало, воздух вокруг будто бы выгорел.
– Понять просто, Меркуцио…
Тибальт оторвался от моих губ и проложил дорожку поцелуев вниз по шее, заставив запрокинуть голову, чтобы открыть ему больший доступ. Под тунику залезла и вторая его рука, и теперь парень открыто изучал моё тело легкими, нежными прикосновениями. И от них мне не было больно, лишь приятно, хотя после той драки болело всё тело.
– Так тебе не нравятся мои прикосновения? Жаль, что я спугнул девушку? – прошептал он.
– Я…
Говорить не хотелось. Единственным желанием было стукнуть этого идиота за то, что оторвался от такого важного занятия, как поцелуи. Да неужели не видно, насколько мне "неприятны" эти прикосновения? Он что, слабо меня обнимает или совсем нечувствителен и не ощущает моего возбуждения? Господи, послушай, сегодня я потерял рассудок, надеюсь, утром ты простишь меня за это? Надоело думать, хочу лишь чувствовать!
– Понимаю, неприятны, – ну с чего он взял, а? – Извини уж, но мне эта девочка не понравилась, я хотел поговорить кое о чём, но… кажется, ты сказал, что хотел расслабиться? Помочь?
Мгновение и ладонь парня легла на мой пах. Капулетти сперва замер, но потом хмыкнул, вероятно, задумавшись о чём-то своём. Честно говоря, я такого не ожидал, было приятно, но действительно внезапно. Как во сне… Это бред? Тибальт слишком сильно стукнул меня головой о стену дома?
– Значит, тебе нравится? – пробирающий до костей шёпот, такой возбуждающий.
Он усмехнулся, прикусив мочку уха. Я в ответ только со свистом втянул воздух через зубы, выгибаясь, сильней прижимаясь к телу парня. Пальцы мои судорожно вцепились в его рубаху, сжимая ткань, грубую, но всё равно приятную.
Ах, Тибальт-Тибальт, зачем своими глупыми вопросами ты вновь заставляешь меня думать? Хочешь поиграть со мной? Играй, ты же видишь, что я сейчас подчинён твоей воле. Только не стоит возвращать мне рассудок. Иначе вновь захочу услышать ответы, которых ты не дашь. Я не хочу пытаться понять, я хочу услышать… Зачем ты делаешь всё это? Зачем пытаешься заставить теряться в догадках? Ведь вариантов много, а самый желаемый – невозможен.
– Что скажешь? Помочь расслабиться?
Пальцы его руки чуть сжались, заставляя меня сильней почувствовать возбуждение. Прикусил губу и зажмурился, стараясь лишь дышать свободней, чтобы не выказать напряжения. Тибальт сейчас не видит моего лица, а вот слышать… может.
– Ммм? – горячее дыхание опалило шею.
Будто бы прощупывая каждую косточку, пальцы племянника Капулетти легко прошлись по позвоночнику. Тибальт явно ждал ответа, но что я мог сказать? Играя дурачка, спросить, что он имеет в виду? Или радостно согласиться, чтобы парень меня отымел, а потом рассказывал обо всём дружкам, бросив, как сломанную куклу?
Да, удивительные у тебя сравнения, Меркуцио. Правы ребята, ты пустомеля – слишком богатая фантазия, которая выливается в слова, в долгие монологи и странные ассоциации. Ты же хочешь, чтобы всё закончилось? Хочешь отпустить происходящее, пусть и сломавшись? Почему бы тогда не пойти на поводу у Тибальта и перестать пытаться контролировать события? Ведь всё равно не получается.
– Я… – кое-как выдавил из себя единственное слово, хотя хотел согласиться на предложение.
Но вероятно, согласия уже не требовалось, потому что Тибальт лишь прошипел что-то короткое, вроде бы "плевать", но я не услышал, будучи полностью поглощён своими размышлениями, и резко толкнул меня на кровать. Крик сдержать не получилось. Ааа! К чёрту! Больно как! Казалось, что по спине шибанули металлическим прутом, хоть и упал я на мягкое. Дурацкая драка!
– Что? Что произошло? – Тибальт кинулся ко мне, растеряв всю свою серьёзность, казалось даже, обеспокоенно спрашивал.
-
-
12.06.2011 в 18:33– Убью! – недовольно выдохнул парень, сжимая кулаки. – Ненавижу!
Он долго сидел, гипнотизируя меня взглядом: то ли задумался о чём, то ли хвалил своих прихвостней за такую качественную работу. Но эта фраза была шокирующей. Убьёт? Меня или их? Глупое сердце сразу же восторженно запрыгало в груди, надеясь, что всё же Тибальт сказал это про своих дружков, но разум его быстро унял – "не может, он враг"…
Я прикрыл глаза, ожидая, что же будет дальше. Тибальт оттолкнёт, посчитав слишком ужасным для развлечений, или всё же продолжит, что начал? Раз уж я решил, отступать не хотелось. Всего одна ночь и всё забудется, как страшный сон! Вернее, наш верный враг забудет обо мне, я смогу всё так же спокойно осыпать его ругательствами, общаясь с ребятами, а чувства, которые почему-то появились в мечтательной душе, постепенно искоренятся – это будет больно, но правильно.
И он продолжил… Присел рядом, локтём одной руки упёрся о кровать, вторую положил на грудь и принялся поглаживать её медленными круговыми движениями. Поцелуй коснулся губ, затягивая и завлекая, он выбивал воздух из лёгких, возбуждал сильнее любых прикосновений. Хотя и они вызывали волны наслаждения, прокатывающиеся по телу.
Оторвавшись от губ, Тибальт скользнул ниже, дорожка нежных поцелуев пролегла по шее, перешла на грудь. Странно, я этого не ожидал, но парень, скорее, не брал, а отдавал. Все прикосновения были нежными и долгими, ласкающими. Я запрокинул голову, тяжело дыша, запрещая себе позорно сорваться на стоны, хотя так хотелось. Нет, это не по-мужски… только вот приемлемо ли вообще это выражение в данной ситуации?
Я никогда не позволял девушкам брать верх во время секса, всегда был главным. Впрочем, они этого никогда и не желали. А сейчас же я впервые почувствовал, каково это – плавиться в объятиях человека, которому… да, симпатизируешь, отдаваться его ласкам, забывая обо всём, отгораживаясь от окружающего мира. Пусть утром, а может, через пару часов это сумасшествие закончится, растворившись навсегда и оставив только боль, но сейчас оно продолжается, и я могу терять себя в этом мираже.
Влажный язычок коснулся соска, и я всё же не смог сдержать сорвавшегося с губ стона, выгибаясь навстречу прикосновениям. Послышался удовлетворённый смешок Тибальта… Или это только показалось? Неважно… Поцелуи спустились ещё ниже – теперь губы и ладони парня изучали мой живот. Пальцы его пробежались по поясу штанов, нащупывая застёжку…
Ну всё, Меркуцио, время пришло. Страшно? Нет, страшно не было, в голове почему-то бились лишь две мысли: первая – о продолжении, а вторая – что когда-то пора совершать безрассудства. Разве не безрассудство – переспать с врагом, если не своим, то друзей?
Штаны были расстёгнуты, но Капулетти почему-то не спешил освобождать меня от них, а ещё он совершенно не собирался раздеваться сам. Мне же безумно хотелось почувствовать прикосновения обнажённой кожи Тибальта. Что такое, почему он медлит? Решил так отомстить мне за все оскорбления и кинуть в последний момент?
Но нет, парень всё же стянул штаны вместе с бельём и переместился на кровати, устроившись между моих ног. Я заставил себя сделать усилие и всё же поднялся на локтях, рассредоточенным взглядом окидывая Тибальта. Тибальт… Ти… Интересно, насколько он был бы зол, если б я так его назвал? Думаю, сильно. Никто из его прихвостней даже не пытается коверкать имя парня, значит – это непозволительно.
Сам Тибальт лишь предвкушающее ухмылялся, внимательно осматривая уже донельзя возбуждённого меня. Одна его ладонь медленно скользила по моему бедру, но и этого хватало, чтобы возбуждение с каждым мгновением усиливалось. Что ж, он останется в одежде? Пускай, но только б не медлил, а то я действительно перетрушу, как девчонка, и сбегу. А это будет глупо…
Я ожидал чего угодно, но только не того, что произошло потом. Тибальт положил руки на мои бедра и наклонился ниже, губы его коснулись возбуждённого члена. Парень мгновенно поднял взгляд, находя мои глаза, будто бы гипнотизируя, заставляя не отворачиваться, а смотреть, наблюдать, как он сейчас… Легкие прикосновения губ и пальцев сменились влажным касанием языка, не выдержав, я всё же запрокинул голову, разорвал эту борьбу взглядов, но знал, что Тибальт сейчас смотрит на меня, внимательно изучает реакцию. Да, потому я старался подавить стоны, но разве это возможно, когда он… так… а ещё этот взгляд…
Я потерялся в ощущениях, просто утонул. Губы парня плотно обхватили мою напряжённую плоть, руки нежно и уверенно ласкали бёдра и живот… Кажется, я всё же стонал, а ещё кричал его имя… Нет, не Тибальт, а тот, короткий его вариант – Ти, но уже было всё равно, действительно безразлично, потому что в те минуты Тибальт приносил мне просто безграничное наслаждение. Я цеплялся пальцами за одеяло и за его плечи, однозначно оставляя на идеальной коже тёмные отметины. Но было не жаль, наоборот, приятно, что на этих плечах будут синяки, которые появились из-за меня, но не во время драки.
Волна оргазма накрыла практически в момент беспамятства. Нет, я не терял сознание, просто уплывал куда-то, ощущая лишь прикосновения Тибальта к своему телу, я терялся во времени и пространстве. Стараясь отдышаться, начал подниматься на локтях, чтобы… я не знал, что хочу сделать, но понимал, что сейчас этот идеальный парень сидит у меня в ногах. Но тёплая ладонь властно легла на грудь, придавливая и заставляя откинуться назад. Парень поднялся с кровати, рука его ещё пару секунд лежала на моей груди, потом сухие губы невесомым поцелуем коснулись щеки…
Я вскочил почти моментально, стоило только услышать его удаляющиеся шаги. Взгляд зацепился за спину, за руку, что уверенно сжала дверную ручку.
– Эй… – я не знал, что сказать, слов не было, но случившееся… оно выбивало из равновесия.
Тибальт уже открыл дверь, замер на пороге, оборачиваясь и смотря на меня. Губы его растянулись в странной, непонятной улыбке.
– Комната снята на всю ночь… Отдыхай…
Улыбка парня чуть преобразилась, став шире, но всего на несколько мгновений, потом же он скрылся за дверью, плотно прикрыв её за собой. А я остался наедине со своими мыслями. Разум постепенно возвращался, но вместе с ним всплывали и вопросы. Что это было? Чёрт побери, что только что произошло? Тибальт, наш… враг, сорвал мне свидание с Луизой, затащил в гостиницу, сняв комнату на всю ночь, а потом… Потом было лишь беспредельное удовольствие, граничащее с безумием, которое он мне подарил. И всё! Больше ничего! Хотя я ожидал, что парень пожелает мной овладеть, чтобы потом…
Боже, я не понимаю! Я схватился за голову, запуская пальцы в волосы, сильно оттягивая пряди, чтобы боль меня отрезвила, но она не отрезвляла, не помогало. О том, что произошло пару минут назад, Тибальт точно не сможет рассказывать своим прихлебалам, то есть случившееся не было розыгрышем. Что тогда? Неужто мои желания не так уж бессмысленны? Неужто он действительно охотится за мной не ради одной ночи, а…
Нет-нет-нет, никогда! Этого не может быть, не может, Меркуцио, забудь. Он хочет свести тебя с ума, он… он… Тибальт, вредный кот-Тибальт, что ты делаешь со мной? Чего ты добиваешься?
Наш враг, мой… А враг ли он мне? Или, может, друг? Нет, не то и не то. Я не считаю его уже врагом, давно не считаю, но другом… не могу назвать и другом. Что тогда?
Ти, Ти… зачем ты сломал мою душу, любимый?
Заснуть не удалось до самого утра, лишь забыться на пару часов в бреду, что сил не прибавило. Да, я остался в таверне – не хотел заявляться домой на ночь глядя. Я был в настолько расстроенных чувствах, что больше напоминал сумасшедшего, собственное отражение в зеркале особо не порадовало: встрёпанный, в глазах не то что помешательство – безумие, а губы уже за пару первых часов раздумий были искусаны до крови. Красавец, ничего не скажешь! Да меня любой бы тогда испугался, правильно, что Капулетти сбежал.
Тибальт… Я так и не понял, какого чёрта он устроил вчерашнее шоу. Я не мог поверить, что у племянника Капулетти тоже имеются ко мне какие-то чувства… Хотя почему нет? Ведь я же… я смог влюбиться в него за эти несколько недель, притом не просто смог, а полностью изменился, сломал себя. Господи, да если бы Тибальт сейчас позвал, хотя бы пальцем поманил, я бы пошёл следом! Почему тогда не может быть так, что и я на самом деле хотя бы нравлюсь ему? Ведь иначе бы парень не стал совершать такие безрассудства.
Нет-нет-нет! Отрезвей, Меркуцио, не мечтай! У него должны были иметься цели, иные цели, запомни это и никогда не забывай. Нет такой силы, которая смогла бы побороть вашу вражду, так когда-то сказал ещё дядюшка, это только твоя мечтательная и романтичная душонка могла пренебречь запретами. Нечего тешить себя глупыми надеждами! "Понять просто"… Ничего не просто! Я недогадливый! Я дурак, Тибальт, и, по-моему, ты это прекрасно знаешь…
Примерно так я бредил всю ночь, потеряв счёт времени, именно об этом и думал с утра, когда стоял на пороге дома семьи Бенволио, где мы с ребятами договорились встретиться сегодня. Слуга без слов пропустил меня внутрь и проводил до комнаты друга, хотя последнее было и не нужно – я и так прекрасно знал данный путь и мог пройти его, пожалуй, даже в темноте с завязанными глазами, за шесть лет дома друзей были выучены наизусть.
-
-
12.06.2011 в 18:34– Меркуцио, – в голосе его слышалась угроза, которая меня лишь смешила, – что случилось?
– Ничего, – я улыбнулся, а потом и рассмеялся. Ну что он привязался, а? Я душу сломал, теперь уже целиком и навсегда, я признал, что люблю…
– Рассказывай, что произошло! – отделяя каждое слово, заорал друг.
Я удивлённо смотрел на Бенволио и не мог собраться с мыслями. Крик отрезвил, и теперь такой вид друга больше пугал, чем веселил. Он никогда не злится на нас с Ромео. Никогда! У Бенволио правило такое: не кричать на друзей. Он прощает нам все проступки, а если о чём-то пытается разузнать, то всегда делает это очень мягко и ненавязчиво.
– Я… Ничего, Бенв, честно! – вновь попытался улыбнуться, но парень со всей силы тряханул меня за плечи. Да что у них за мания, честное слово!
– Ты себя в зеркало видел? – холодно и безэмоционально, на меня будто б ведро воды вылили.
– Эмм… Видел…
– И как? Понравилось? – он усмехнулся. – Ты вообще с девушкой был?
– Ну, даа…
В ответ на последнее высказывание друг лишь резко развернул меня за плечи и силой подвёл к висящему на стене зеркалу. Что я должен был там увидеть, непонятно, для меня всё осталось таким же, каким было пару часов назад.
– Взгляд, Меркуцьо, взгляд! Не отводи его, приглядись к себе. Ты как побитый щенок. Взяли, приласкали, а потом пнули и выкинули на улицу, потому что оказался ненужным! – Бенволио повернул голову так, что теперь смотрел в сторону, а не на моё отражение, но продолжал говорить. – Знаешь, меня это пугает. С каждым вечером, проведённым не с нами, ты всё больше ассоциируешься у меня именно с этой картиной. Скажи, что происходит!
– Ничего такого, я провёл ночь с Луизой. Всё!
Дёрнулся, вырываясь. Резкость друга раздражала, мне сейчас больше нужна была жалость и поддержка, но этого никто не мог обеспечить. Я не смел рассказывать о случившемся друзьям. Как сказать, что променял их на врага? Как признаться, что ради него готов на всё? Ведь действительно готов, что бы ни говорил… До боли хочется всё рассказать, но нельзя. Они не поймут, так же, как и Тибальт не понял бы, если б я решился сообщить ему такое.
Потому я молчал. Стоял, плотно сжав губы, отчаянно смотрел на друга, но молчал.
– Меркуцио, в кого ж ты такой идиот, а? – устало спросил Бенволио, закрывая глаза рукой и отворачиваясь. – Не было этого, не было! Нет, вернее, было, конечно, если эта девчушка тебя пытала всю ночь.
– Бенв…
– Ромео нет, а я всё пойму, что бы ни случилось. Рассказывай, где был!
Усмешка моментально наползла на губы. "Что бы ни случилось"? О нет, дорогой мой друг, увы, этого ты не поймёшь, не пожелаешь принять, а я… я не хочу терять дружбу с вами. Когда-то давно выбрал именно эту сторону, да, пусть теперь влюбился во врага, но это не отменяет выбора. Здесь две семьи вершат закон. Я – с вами! Здесь мне дороги все, там – лишь один человек, но тот, ради которого пойду на многое, если он… примет меня. Разве не может у такого человека, как я, быть взгляда побитой собаки?
– Я повторно ломал душу… – ответил честно, но размыто.
– Меркуцио!
– Что? Знаешь, что такое "обламывать крылья"? А представь, каково резать их на живую! Ломать без жалости и собственными руками, будто сумасшедший учёный. Чувствовать, как вырываются перья, как кости отделяются друг от друга, рвётся плоть… Но это ещё не всё, для такого нужно провести операцию над душой. Разбить её и вновь составить из осколков. Только вот ты же не специалист, потому осколки не сходятся, не получается вновь целостной картины. Какие-то остаются лишние, какие-то не подходят, а ты всё равно вспарываешь грудную клетку одним из них, плюёшь на боль и вставляешь получившуюся картину туда, в сердце…
Пламенная речь была прервана звонкой пощёчиной. Бенволио потерянно смотрел на меня, сжимая руку, которой только что ударил по лицу, и молчал, лишь через некоторое время он тяжело вздохнул и бросил:
– Ты пустомеля… Но я всё равно за тебя волнуюсь, – а потом ещё тише, почти беззвучно, но я всё же услышал, и Бенв прекрасно это знал. – Становись сам собой, Меркуцио, мне тебя не хватает… Улыбайся не через силу, прошу.
– Я не смогу быть прежним, навряд ли всё наладится, – так же тихо отозвался я, покачав головой.
– Наладится, я знаю, что наладится, – он улыбнулся и, подойдя, обнял меня за плечи. – Только улыбайся, друг мой, непривычно видеть тебя без улыбки.
За спиной громыхнула дверь комнаты – Ромео всегда появлялся громко и заметно. Накопившееся напряжение уже не могло оставаться внутри и вырвалось истеричным смехом. Господи, представляю, какая чудесная картина ему открылась. Стоим тут, обнимаемся… Благо, что Ромео не подумает ничего лишнего!
– Эм… Дорогие мои, вы решили завязать более близкие отношения? – наигранно-торжественно вопросил Ромео и сразу же звонко рассмеялся.
М-да, таки ж подумал, оказывается, слишком уж хорошего мнения я был о нём!
Друзья немного помогли выкинуть из головы дурацкие мысли о племянничке Капулетти и бесконечности нашей вражды. Бенв делал всё возможное, чтобы поднять мне настроение, и это действительно помогало: я становился собой, тем улыбчивым мечтательным пареньком, которым был всегда. Хотя свою лепту внесло и время – с того дня прошла почти неделя, за которую я успел многое обдумать. Первые несколько дней мучился, как раз и выполняя озвученный ради Бенволио план "перелома души и обрезания крыльев", резал по живому, а потом… наверное, устал.
Всё это время даже мельком не видел Тибальта: то ли это я неосознанно выбирал такие пути, то ли сам племянник Капулетти нас избегал. Вначале даже не думал об этом, не замечал, полностью погрузившись в свои размышления, но вот через неделю… Чёрт, я настолько утонул в мыслях, что целую неделю не замечал отсутствия парня, мне это казалось подаренной передышкой, пока в голове был сумбур. Мне хотелось быть рядом с ним, но, когда знаешь, что этого никогда не случится, даже простой взгляд причиняет боль.
Туман из головы исчез необычайно резко и целостно. Просто, проснувшись одним утром дней через пять после последней нашей встречи с Тибальтом, вдруг понял, что всё это время больше его не видел. Сердце сразу же бешено застучало о грудную клетку, призывая сейчас же вскочить с места и кинуться разыскивать возлюбленного, будто б укоряя: "Как ты мог? Ты же любишь его, зачем избегаешь?". Почему я избегал Тибальта, было прекрасно известно – не хотел в очередной раз страдать, но… мне же стоило поменяться?
С того дня и начались поиски парня. Однако на улицах в эти пасмурные деньки можно было встретить кого угодно, только не его. Из-за этого меня даже начала донимать привязчивая и ужасно расстраивающая мысль, что это Ти избегает меня. Но почему? Ему-то какой смысл? Или… стыдно из-за случившегося?
Но когда я уже было потерял надежду и согласился с мыслью, что парень целенаправленно скрывается от нашей компании в общем и от меня в частности, по городу пронеслась молва о бале, устраиваемом в доме Тибальта и его брата. Значит, он просто готовился к балу? Сразу же на душе стало удивительно тепло и спокойно, хотя вроде бы ничего и не произошло. Но втайне я радовался, что племянник леди Капулетти не старается скрыться от меня. Пусть лучше будет вечная вражда, но зато я смогу его видеть… теперь этого хотелось.
Приглашение на бал, которое дядюшка желал собственноручно преподнести мне, было вырвано из его пальцев даже до того, как дядя успел начать произнесение торжественной речи. Сказать, что мой родственник был удивлён – ничего не сказать, он был безгранично шокирован: обычно я осторожно отнекивался от каждого очередного бала и старался сбежать, сейчас же был первый раз, когда князь Веронский мог лицезреть своего племянничка настолько радующимся приглашению на празднество.
Не знаю даже, я и радовался, что наконец-то смогу вновь увидеть Тибальта, я… соскучился, и одновременно терялся, не зная, как себя вести, ведь в тот раз мы… а теперь… и… Ааа! Я действительно не представляю, что делать! Нет, прекрасно понимаю, что на людях мы враги, так было и так всегда будет, но вот наедине… что делать, если мы вновь останемся лишь вдвоём? Я иду на бал, но веселиться совершенно не хочется. Быть в зале, значит, создавать видимость наслаждения происходящим, но нет уверенности, что будет возможность выполнить эту задумку, а в коридоре я спокойно могу вновь столкнуться с Ти.
Я тяжело вздохнул, стараясь избавиться от тягучего желания повторить тот поцелуй, и поправил воротник парадного наряда. Красиво, только вот нет на нём ярких синих окантовок, отличающих все наряды Монтекки. Я чаще всего выбирал одежду так, чтобы узнавали приверженца Монтекки, но сегодня был день исключений: полосы на рукавах лёгкой куртки и другие детали, которые всегда выделяли членов определённых семейств, были серебристыми – цвета князя Вероны и самого города. Хм, а Ти я смогу узнать по красному цвету! Сегодня зал будет пестрить красным, но, надеюсь, я легко смогу заметить именно этого парня.
Через полчаса я уже входил в дом Валенцио – старшего брата Тибальта. Дом, как я понял, одновременно принадлежал им обоим, и братья имели на него одинаковые права. Так что, получается, я сам же себя загонял в ловушку под названием "дом Тибальта". Было немного страшно, но в целом – приятно. Я давно уже попался в его сети, что тогда бояться очередного шага?
-
-
12.06.2011 в 18:34В одиночестве я бродил по залу, как показалось, целую вечность, на самом же деле прошло всего несколько часов. Причина моего уже вечного помешательства так и не появилась, он будто бы пропал. Сторонился меня или не желал выходить к гостям? Так или иначе, когда ко мне подошла неизвестно откуда взявшаяся здесь Луиза и предложила прогуляться в саду, я махнул на всё рукой и охотно согласился. Она – хорошая собеседница, хотя бы смогу скрасить вечер разговором…
Над головой, подчиняясь дуновению ветра, шумела молодая листва, мы с Луизой медленно брели по тропинке вглубь сада. Девушка молчала, а я всё болтал, болтал… Наверное, пытался поднять настроение себе и окружающим. Было… пожалуй, обидно, что я по собственной воле доверчиво пришёл в логово зверя, а хозяина внутри нет, ему больше не нужна эта дичь, он охотится за новой жертвой. Казалось, что ситуация сложилась именно такая, что и мой зверь тоже организовал охоту за кем-то другим, позабыв о старой цели. И от этого было не по себе… Потому я просто говорил, долго и бесполезно, не замолкая, чтобы успокоиться и унять нервную дрожь в пальцах. Чёрт, я влюблённый болван!
Хотя Луиза долгое время потакала мне, слушая полубезумную болтовню и даже вроде бы пытаясь заигрывать, но в какой-то определённый момент девушка замерла, уставившись потерянным взглядом за мою спину, и сбежала, сказала, что забыла про неотложные дела. Да какие дела сегодня? Я кинулся следом за Луизой, но был остановлен резким рывком за предплечье. Сильная рука заставила обернуться и посмотреть на своего обладателя, при виде которого моё сердце пропустило удар, а потом бешено забилось где-то на уровне горла.
Тибальт был зол, наверное, именно так можно было назвать его состояние. На лице играли желваки, кулак опущенной руки был сильно стиснут, а пальцы второй больно впивались в моё плечо, но мне не было неприятно, наоборот, хотелось растянуть губ в счастливой улыбке. Вот он здесь, стоит передо мной. Такой неимоверно красивый, хоть и встрёпанный, казалось бы, совершенно не готовый для бала. волосы племянника Капулетти были в беспорядке, но ему это лишь придавало шарма, лёгкая домашняя рубашка оказалась распахнута, давая мне возможность полюбоваться видом смуглого тела парня, к которому так и хотелось прикоснуться. Не вид для бала, неужто он даже не собирался спускаться в зал? Почему тогда стоит сейчас здесь?
– Ты что, даже в моём доме продолжаешь увиваться за этой мелкой сучкой? Так она тебе нравится, или просто имеешь всё, что движется? – слова прозвучали слишком зло и резко, неожиданно.
А в голову вдруг пришла дурацкая мысль. Может ли быть такое, что он… ревнует? Вдруг Тибальт действительно оказался сейчас в саду, потому что увидел, как мы гуляем здесь с Луизой? На лицо совершенно непроизвольно наползла улыбка, а глупое сердце ещё сильнее забилось о грудную клетку.
– Расхаживаете у меня под окнами, влюблённые голубки, – парень процедил слова сквозь зубы и отвернулся, отпустив моё плечо. – Ха, что я только говорю? Уходи отсюда! Ты со своей "голубкой" портишь мне настроение!
Ревнует, ведь правда ревнует! Улыбка моя стала ещё шире и глупей. Господи, пусть это будет именно так! Люблю его…
Я сделал один большой шаг, преодолев расстояние, разделяющее нас, и прижался к спине парня, положив лоб на плечо и обхватив Тибальта руками за талию. Касаться его кожи я боялся, потому просто сжал пальцы на своих же запястьях, притягивая парня ближе. А потом пробормотал единственную фразу, наслаждаясь тем, что мои руки пока ещё никто не отталкивает:
– Мне не она нравится…
Сказал и сразу же понял, насколько многозначительно звучит данная фраза, но отступать уже некуда, так что приходиться лишь сжать пальцы ещё сильнее и тяжело вздохнуть. Боже, он же Капулетти, почему я настолько схожу с ума?
– Что ты делаешь? – парень не шевелился, но голос его дрожал, хоть я и не мог понять почему, то ли от злости, а то ли от удивления.
– Я говорю, что ни один из твоих вариантов не правдив! – что ж, смелеть, так окончательно? – И легко догадаться, к чему мои поступки…
Это было практически повторение его слов, хотя Тибальт, возможно, имел в виду другое чувство, предлагая мне догадаться. Я же… хотел показать свою любовь. Хоть раз сделать такое безрассудство, если уж он мне представился.
– Скажи, зачем ты сейчас это делаешь, – в голосе послышалось упрямство, но моих сцепленных на животе рук Тибальт так и не убрал.
– У меня есть причины, – тихо. – А зачем ты делал то, что случилось в нашу последнюю встречу? Я ведь дурак… я так и не догадался…
Я прикусил губу и нахмурился. Ведь правда, так и не понял, к чему было всё это. Мне не верилось, что этот парень может иметь со мной дела по какой-либо причине, вспыхнувшей не из-за вражды. Мы слишком долго бьёмся, он не мог просто так изменить мнение обо мне. Может, решил привлечь моё внимание и бросить? Тогда ему это удалось. И чёрт побери, это безумно больно!
– Ещё раз подсказать? – отчаянный шёпот на ухо.
Парень резко развернулся в моих объятиях и легко коснулся губ почти невесомым поцелуем, так не соответствующим интонациям голоса.
– Угадаешь? – он отвёл взгляд.
А я лишь прошептал тихое: "Нет" – и подался вперёд, сминая губы парня страстным поцелуем. Надеялся на ответ и, к счастью, его получил – Тибальт замешкался всего на секунду, но потом моментально перехватил инициативу, хватаясь пальцами за ткань одежды у меня на спине, сминая её сильней. Я же разжал слабеющие пальцы и переместил руки парню на грудь, касаясь нежной кожи, наслаждаясь ощущениями. Тибальт разорвал поцелуй, но сразу же переместился на шею, пальцы его в это время принялись судорожно расстёгивать пуговицы моего праздничного наряда.
Он отстранился внезапно, тяжело дыша и облизывая губы. Отпустил меня и отвернулся – восстанавливал дыхание. Неужели всё? Конец? Он добился своего и бросает меня?
Не знаю, каким было моё выражение лица, наверное, больное и разочарованное, хотя Тибальт на него и не глянул – схватил меня за руку и потащил куда-то прочь из сада. Я послушно следовал за ним, думая, чего же следует ожидать. Мысли склонялись в сторону того, что меня сейчас просто-напросто вытолкнут за дверь.
Но у чёрного хода, который вроде бы вёл в один из коридоров, достаточно далёких от бального зала, меня прижали к стене и вновь щеки коснулся поцелуй, казалось, что от него по телу разливается горечь, и я не мог понять, накручиваю ли себя или это всё же чувства Тибальта. А потом парень тяжело вздохнул и, отведя взгляд, проговорил:
– Уходи к своей красавице, ты и не поймёшь, что я хотел тогда сказать… А ругаться я сегодня не хочу, извините уж, синьор, но головная боль не придаёт энтузиазма, – в голосе сочилось ехидство, которое хотелось стереть навсегда.
Появилось безумное желание ударить это красивейшее лицо, правда, не кулаком, а раскрытой ладонью – дать пощёчину. Только вот я поступил по-другому. Наверное, жаждал сам получить по лицу сильный удар племянничка леди Капулетти. У него на правой руке есть красивое кольцо, которым Тибальт когда-то и разбил Ромео скулу.
Я сцепил руки за спиной парня и, склонив голову, легко коснулся поцелуем его ключиц. Тибальт не отстранился, он лишь стоял, не шевелясь, будто ожидая, что будет дальше. А я и не останавливался, покрывая поцелуями его шею, нежно, как мне и хотелось, вкладывая в эти прикосновения все чувства. Он оттолкнул меня через пару мгновений, опять схватил за руку, резко и немного больно потянув за собой. Дверь открылась от сильного толчка коленом и достаточно громко ударилась о стену, но этого никто не слышал, да и нас уже не видел, потому что Тибальт моментально проскочил этот коридор и потянул меня по лестнице на второй этаж, там куда-то дальше вперёд, потом поворот, и парень прошёл в одну из комнат, сразу же запирая за собой дверь. Мы опять остались одни.
– Теперь никто из присутствующих здесь не увидит нас и не услышит разговора, – устало проговорил племянник Капулетти, проходя мимо меня и садясь на кровать, будто б и забыл вовсе. – Скажешь, зачем устраиваешь такие глупости сегодня? Уверен, что нет. Так что открывай дверь и иди к своей пассии.
Он тяжело вздохнул и упал спиной на мягкое одеяло, застилавшее широкую постель. Интересно, а это комната Тибальта? Мы ведь… в его доме.
– А ты скажешь, зачем вёл себя так последние недели? – я, как и Капулетти, не рассчитывал на ответ, но очень хотелось его получить. Не верил в свои глупые догадки, особенно на фоне сегодняшних событий. Он же выпроваживает меня, хоть и до невозможности странно!
– Вслух – нет. Я давал много подсказок, могу дать ещё одну, но она будет почти такой же, и ты всё равно не поймёшь. Кажется, не хочешь… – глухо и почти безжизненно, он не открывал глаз, когда говорил. – Гуляй дальше, просто неприятно было, что вы так улыбаетесь друг другу у меня под окнами. Можешь даже не говорить, почему такой идиот сегодня… – губы парня растянулись в милой и притягательной улыбке. – Ты всегда такой…
Он старался меня обидеть? Не получилось. Теперь на слова племянника Капулетти практически не обижаюсь – не хочется. Я медленно и как можно более тихо подошёл к кровати и присел рядом с парнем, сообщая:
– Я покажу причину. Догадаешься?
-
-
12.06.2011 в 18:35Я не помнил, как оказался на коленях вновь севшего на кровати парня, лишь понял это, разорвав безумно долгий поцелуй. Возбуждение накатило лишь от осознания происходящего. Чёрт, мы сейчас целуемся в комнате Тибальта, дверь заперта, значит… хм… ночь в нашем распоряжении? Хоть бы у возлюбленного, дыхание которого сейчас опаляет моё ухо, тоже был такой логичный вывод. Плевать, если для меня эта ночь закончится уже через час, когда, наигравшись, Тибальт выкинет надоевшую куклу за дверь. Если есть возможность провести с ним хотя бы час, прикасаться к этому чудесному телу, целовать губы… то я согласен её использовать, какими бы ни были последствия.
Я послушно выгнулся, позволяя крепким рукам теснее прижать себя к груди племянника Капулетти. Ти… У него красивое имя, такое же, как и он сам. Влюбиться в такого легко, а вот забыть… для меня, по крайней мере, это невозможно. Как может отказаться от чувств романтик, через такую боль принявший их?
– …зря ты! – поглощённый мыслями и утопающий в накатывающем возбуждении, я не сразу понял, что шептал Тибальт, щекоча губами мою щёку.
Зря? Что зря? Наслаждаюсь сейчас твоими объятиями? Ох, увы, не тебе судить о моих поступках. Ты скоро забудешь обо всём, я же буду помнить годами, сжигая мечтами сердце. Поэтому не стоит осуждать, Тибальт. Знаешь, говорят, влюблённые – дураки, так могу я хоть раз отказаться от всех мыслей и поддержать статус?
– Ты – недогадливый, а я частенько строю предположения, которые выгодны мне, но, возможно, неправильны, – через пару мгновений продолжил Тибальт, осторожно и очень медленно покрывая поцелуями мою шею. – Надеюсь, на этот раз угадал, – пауза, его руки легко снимают тонкую куртку с моих плеч, пальцы касаются пуговиц рубахи. – Но так или иначе… – ещё одна томительная пауза, – сегодня я тебя не отпущу.
А через пару секунд я уже мог ощутить лопатками мягкость одеяла, лежащего на кровати Тибальта. Сам парень нависал надо мной, одной рукой опираясь о кровать, а другой продолжая расстёгивать пуговицы рубашки. Он сказал, что не отпустит? А разве я прошу этого? О нет, наоборот… пожалуйста, Ти, не отпускай. Хотя бы сегодня…
Тело горело даже от малейших прикосновений, возбуждение, казалось бы, просто сносило голову. Хотелось ощущать ладонями тепло его кожи, зарыться пальцами в волосы, осторожно потянуть тёмные пряди… Да, я моментально загорелся, будто б подросток, который никогда ещё не имел настолько близких отношений и не видел обнажённого тела. Только вот мне хватило лишь пары поцелуев, одной сказанной фразы и… и чувств, которые я испытываю к Тибальту. Наверное, именно они настолько обостряют ощущения.
От таких мыслей почему-то хотелось смеяться, только вот исполнить задуманное не удалось. Не до смеха, когда практически сидящий на твоих бедрах парень выпрямляется и нарочито медленно стягивает рубашку, гипнотизируя взглядом. Я протянул руку, касаясь кончиками пальцев пояса его штанов, границы между одеждой и этой смуглой обнажённой кожей. Тибальт усмехнулся, перехватывая мою руку, потом чуть наклонился и осторожно поцеловал пальцы. Всё так же не отрывая взгляда от моего лица. Ладони его легли на живот, и парень, достаточно сильно надавливая, провёл до груди, потом в стороны, на плечи, вниз по рукам, заставляя подчиниться и позволить отвести их наверх, за голову.
Правда, запястья Тибальт не держал, почти сразу же отпустив их и упершись локтями по обе стороны от моей головы, он вновь коснулся губ поцелуем. А отстранившись, в очередной раз шокировал заявлением:
– Не торопись, мы ещё всё успеем снять. У нас… много времени, – жарко прошептал Тибальт, легонько прикусив мочку моего уха.
В ответ на такой вроде бы достаточно невинный поступок я со свистом втянул воздух и выгнулся навстречу горячему телу. Чёрт, и всё же, почему только прикосновения именно этого парня вызывают такую бурную реакцию моего организма? Голова уже отказывалась думать от возбуждения, штаны казались безумно узкими и лишь мешали…
Он ещё утверждает, что у нас много времени? О нет, Ти, его мало! Ночь – слишком коротка для человека, который готов отдать другому всего себя. Для тебя это много, для меня – лишь мгновение, но хочется заполучить хотя бы его. Ладно, пусть всё будет, как хочешь ты – я не стану торопиться, но кто сказал, что не стану торопить…
Заставил себя хоть немного придти в сознание, не расплываться от долгих поцелуев, которыми Тибальт покрывал мою шею, и закинул руки парню на шею. Провёл ладонями по плечам, спустился на грудь, кончиками пальцев обвёл соски, немного надавливая. Реакция последовала почти сразу в виде рваного выдоха, затерявшегося в моих волосах. Всё-таки не один я задыхаюсь от каждого прикосновения? Тибальт-Тибальт… надеюсь, ты хоть несколько дней будешь вспоминать эту ночь. Не с ехидством и надменностью, что "такой великий Капулетти" отымел "приверженца Монтекки", причём по его же желанию, а просто, человечески… как хорошо проведённое время.
Парень действительно не спешил и на провокации не покупался. Он немного нервно вновь перехватил мои руки и спустился с поцелуями на грудь. Происходящее казалось пыткой, хоть и приятной. Поцелуи, поцелуи… Неужели Тибальту совершенно не хочется большего? Неужели только у меня уже сердце почти разбивает рёбра? Только мне воздух кажется не прохладным, а обжигающим?
Тяжело вздохнув, я резко подался наверх, обвил руками шею возлюбленного, впился в губы, мечтая вызвать у него ответный трепет. Господи, пожалуйста, я не прошу его любви, я хочу, чтобы хоть одну ночь Ти желал меня так же сильно, как я его сейчас.
– Хватит… ждать… – сдавленно выдохнул ему в губы.
Ладони прошлись по бокам парня, скользнули на бёдра потом ниже, к паху. А Тибальт… лишь хрипло рассмеялся, впрочем, не отталкивая мои руки и позволяя убедиться, насколько сам он возбуждён.
– Почему? – спросил Тибальт, улыбаясь.
Улыбка у него вышла шальной, но удивительно притягательной – я сразу же потянулся к губам парня, требуя поцелуя.
– Не могу больше…
Меня вновь толкнули спиной на кровать, только теперь Тибальт сел между ног. Казалось, он о чём-то задумался, замер, лишь пальцы выводили замысловатые узоры на моём бедре. Я же боялся шевелиться, смотрел на отстранённого парня и не понимал, почему он так себя ведёт. Но, вероятно, не только я не мог понять чужого поведения.
– Почему ты такой? – Тибальт наклонился, расстёгивая пояс моих штанов, и поцеловал выступающую косточку бедра.
– Какой? – желание было одно – заставить парня, наконец, замолчать и продолжить одно занимательное дело, разговаривать не хотелось, голос звучал хрипло, но этому… Капулетти явно не терпелось всё обсудить.
– Странный… – Ти улыбнулся, казалось бы, даже нежно и провёл щекой по моему животу.
Сердце бешено застучало, в горле пересохло. Я хочу этого парня! Хочу, чтобы он обладал мной! К чёртовой матери, я, который никогда и не думал об отношениях с мужчинами как о нормальных, мечтаю принадлежать врагу своих друзей. Да, я странный, но как могу ответить, почему такой? Прямо сказать, что люблю его? Глупо… Безумно глупо, но эти его нежности и медлительность так и просят слова сорваться с губ. Тибальт, умоляю, хватит, хватит так себя вести! Я вед сдамся, выставлю себя дураком…
– Почему ты так себя ведёшь? – не дождавшись ответа на предыдущий вопрос, парень задал новый.
– А почему… ты? – надеюсь, он понял, что я хотел сказать, потому что ощущение, как ткань штанов медленно сползает с ног, не добавляло желания говорить. Продолжай, идиот, даже сейчас, когда ты вроде бы и не прикасаешься, желание не пропадает. Какая-то странная животная жажда…
– Я? Не скажу…
Штаны были легко отброшены в сторону, как и нижнее бельё, Тибальт окинул меня внимательным взглядом и прикусил губу. Я не мог хорошо видеть его лица в полутьме и не понимал, какие эмоции скрывает лицо парня, но когда Капулетти поднялся и принялся также медленно стягивать остаток одежды с себя, в глаза бросилось, что он тоже всё ещё возбуждён. Значит, я достаточно желанен для него…
Я облегчённо вздохнул и откинул голову, прикрывая глаза, чтобы ещё больше не распалять себя, наблюдая столь привлекательную сцену.
– Я не скажу, догадайся… – в который раз повторил Тибальт, садясь на кровать и целуя внутреннюю сторону моего бедра.
От места поцелуя по всему телу разлился жар, я сжал зубы, стараясь не дышать слишком часто. Что он делает? Зачем? Это, конечно, приятно, но зачем такое Тибальту? Да, я недогадлив, потому что мысли, которые появляются в моей глупой голове, слишком нереальны.
– Могу дать много подсказок, но вслух – нет, – губы его накрыли мои, затягивая в поцелуй.
– Тогда и ты догадайся… – закидывая руки парню на шею, прошептал я, только он отстранился.
– Мои предположения часто неправильны, – послышался ответ.
– А мои – нелепы, – я улыбнулся.
Мы долго ещё целовались, вплетая в поцелуй все нотки ощущений. Я… не знаю, наверное, старался передать всю страсть, нежность и любовь, в поцелуе же Тибальта порой чувствовалась какая-то странная горечь, остального я не мог разобрать, разве что только страсть – её было удивительно много у нас обоих. И это не могло не радовать! Сердце уже устало долбиться о рёбра, и стук его глухо отдавался пульсацией по всему телу. Дыхания не хватало, как вообще его может быть достаточно во время таких жарких и долгих поцелуев? Но я не старался зайти дальше. Пусть, пусть он сегодня решает, как лучше, я буду рад любому стечению обстоятельств, если мы этой ночью останемся вместе.
-
-
12.06.2011 в 18:35– И всё же ты слишком торопишься, – глухо пробормотал Тибальт, утыкаясь носом мне в шею, в ответ на это я лишь запустил пальцы в его волосы, с наслаждением перебирая пряди. Идиот, неужели тебе обязательно нужно выяснять все подробности в постели? Даже я выкинул из головы свои бесконечные "почему". – Ты ведь у нас в таких отношениях с парнями ещё…
– С чего ты взял? – недовольно.
Такое заявление меня несколько отрезвило, даже возбуждение спало. Да какого чёрта он это утверждает? Не всё ли равно, был у меня кто-то или нет. Хочешь – бери, не хочешь… Плевать, только не нужно вдаваться в размышления! Я хочу этого сегодня, и мне всё равно, какими будут последствия и ощущения. Для моей глупой мечтательной натуры это… важно. Чёрт, как же много у меня объясняется этим словом!
– А ты будешь спорить?
– Буду…
– Не стоит… – кожа к коже, тесные и вызывающие объятия, которыми парень, наверное, решил свести меня с ума. Пара прикосновений и я уже вновь пылаю. – Я знаю.
Он потянулся к прикроватной тумбочке и, выдвинув верхний ящик, выудил оттуда небольшой стеклянный бутылёк. Одной рукой Тибальт продолжал обнимать меня за талию, другой же ловко выудил пробку. Быстро и чётко, вероятно, имелись долгие тренировки в таком деле. По комнате разнёсся нежный ванильный запах какого-то специального масла.
Мне, конечно, всё равно, с кем Тибальт спал до этого дня. Я также не имею права ревновать его к любому, кто будет скрашивать ночи парня в дальнейшем, но сердце почему-то всё равно неприятно покалывает при мысли, что сгорать в его объятиях, как я сейчас, будут другие парни и девушки, но только не я.
– По… – я хотел было как-то ответить на последнее высказывание Тибальта, но он не позволил сделать этого, заткнув рот поцелуем. Сразу вспомнился наш первый поцелуй, тогда племянник Капулетти лишь пригрозил, что сможет заставить меня замолчать.
– Я много что знаю, так что не спорь. А уж о твоей неопытности в отношениях с мужчинами… мне известно достаточно хорошо, – в голосе парня послышались рычащие нотки.
Хотелось возмутиться и что-то возразить, хотя единственной фразой, к которой я мог привязаться, было заявление про его осведомлённость. Но Тибальт явно понял уже, что каждое чуть более откровенное его прикосновение начисто выбивает из моей головы все мысли. Так оказалось и в этот раз. Пальцы Ти легко легли на мой член, проводя по всей длине, и я просто задохнулся, теряясь в ощущениях. Девушки… никогда с ними не было таких острых ощущений. Мне было на них плевать, а прикосновений Тибальта я жаждал, как утопающий глоток воздуха.
Пока не сопротивлялся, парень моментально перевернул меня на живот. Дорожка поцелуев прошлась по позвоночнику от шеи до поясницы. Руки возлюбленного ласково изучали моё тело, гладили спину, бока, бёдра. В голове маячила одна мысль: отдаться на волю его рук и губ и никогда, никогда вновь не получать воли.
– Ти… – я прошептал его имя почти беззвучно, надеялся, что парень не услышит. Просто мне было морально важно это сказать.
– Ммм? – Тибальт не отвлекался от поцелуев, заинтересовавшись позвонками на пояснице, но он ответил, значит, услышал.
Я ничего не сказал, лишь спрятал лицо в одеяле, чтобы парень не видел румянца, залившего щёки. Господи, зачем он услышал? Уверен, пока Капулетти ничего не скажет, но потом мне припомнится это сокращение.
– Положись на меня… – последовала тихая фраза.
На тебя? Да я за тобой хоть на край земли, Тибальт, только хорошо, что ты этого не знаешь и не будешь смеяться над мечтательным болваном.
Ладони парня нежно прошлись по бёдрам, не заставляя, а прося шире раздвинуть ноги. Мне оставалось лишь кусать губы, ожидая, когда же он продолжит. Нет, я не боялся – не юная девчонка, которая страшится всяких связей и неудобств. Я ждал его прикосновений, жаждал их душой, будто б поцелуи и объятия доставались не телу, а сердцу. И я дождался…
Боль, конечно же, была, только вот я практически не ощущал её, утонув в прикосновениях и поцелуях, а ещё в сильнейшем возбуждении. Казалось, руки Тибальта были везде… Тело горело, воздух обжигал горло, губы уже болели от поцелуев…
Сладкая, неистовая пытка любовью. Сплетение двух тел, но, увы, не сердец. Хотя в те томительные минуты совершенно не хотелось думать. Я старался молчать, но стоны всё равно срывались с губ, как и нежнее звуки его имени. Ти… знаешь, я тебя люблю, что мне делать? Как убить в себе чувства, что расцвели и не желают увядать? Как продлить мгновения нашей близости вечность?
Пробуждение было удивительно приятным: чьи-то тёплые пальцы перебирали мои волосы, аккуратно убирая пряди с лица. Сразу захотелось понежиться так ещё немного, потереться щекой о ладонь, будто кот. И только потом я понял, чьи же это руки…
– Т-тибальт?
Я резко открыл глаза и отшатнулся от его руки, стараясь отползти на кровати подальше, но почти сразу наткнулся на край и решил прекратить попытки побега. Парень внимательно следил за моими метаниями, стуча кончиками пальцев по примятой подушке.
Чёрт, да, ночь была бурной и прекрасной, но почему я не ушёл? Ведь… нет, я точно помню, что хотел и даже порывался уйти, но Ти… эм, он вновь затащил меня в постель, а потом я, наверное, просто заснул.
– Знаешь, а тебя было бы приятно называть Мери. Или нет, лучше Мерк, а то Мери звучит слишком по-женски, – племянник леди Капулетти улыбнулся, подползая поближе.
На нём были лишь лёгкие домашние штаны, сразу бросалось в глаза, что парень тоже недавно проснулся. А вот на мне ничего кроме одеяла…
– П-почему? – казалось бы, заикание прижилось и было уже неотъемлемой частью моей натуры в присутствии Тибальта. А раньше ведь наоборот старался сразу оскалиться и, когда в тебя тыкают пальцем, откусить руку по локоть.
– Ну, ты придумал, как сократить моё имя. Я тоже хочу, – парень придвинулся ещё ближе.
Да, то, что я назвал его сокращённо, Тибальт запомнил хорошо. Только вот парень сейчас издевается или нет? Утро, я в его кровати, мы вместе провели ночь, а у Тибальта удивительно хорошее настроение… Это сон? Или бред? А может, он ещё вчера в коридоре грохнул меня головой об стену, и я сейчас лежу где-нибудь… Не-не-не, это какой-то слишком кровожадный вариант!
Желая проверить, реально ли происходящее, незаметно для парня ущипнул себя за ногу и сразу же поморщился, потому что боль оказалась вполне ощутимой. Приблизившийся уже практически вплотную Тибальт вдруг истерически рассмеялся, отводя взгляд – то ли он заметил моё выражение лица, то ли просто поддерживал общее ощущения вполне реального бреда.
– Ну и что ты хохочешь? – недовольно вопросил я, хотелось, правда, сказать что-либо язвительное, чтоб не одному мне сейчас было больно, но ему… не получалось.
– Ты смешной… – кое-как выдавил сквозь смех парень, всё же грохаясь на кровать и утыкаясь лбом в подушку рядом с моим локтём.
– А ты странный, – проворчал, любуясь оказавшимся настолько близко парнем.
Происходящее всё ещё казалось бредом, но удалось заставить себя принимать всё как шутку, ожидая, что в любой момент тебя могут столкнуть с кровати и отправить куда подальше. Пока же этого не случилось, можно и насладиться проведёнными вместе мгновениями.
– Ты тоже, – Тибальт повернул голову и посмотрел на меня.
Я же резко отвернулся, смутившись – парень как раз успел перехватить внимательный и изучающий взгляд, направленный на него. М-да, а вот теперь пора уже знать меру и уходить самому…
– Чем же это?
Я продолжал задавать недовольные вопросы, стараясь отыскать свою одежду. Казалось, её и след простыл: ни штанов, ни рубахи, будто испарились. Зато лежащий рядом парень никуда не делся и выглядел удивительно не таким. Милым, красивым, притягательным, но… непривычным. Таким парень может быть с близкими людьми, но не с врагом, пусть и с тем, который ночью всецело принадлежал ему.
– Тем, что сам не знаешь, что делаешь, – Тибальт нахмурился, вновь принимая относительно вертикальное положение и садясь на кровати. – Не так ли?
Кажется, я был прав и просто милым в моём присутствии этот парень быть не может. Серьёзным, язвительным, злым, непонятным – любым, но не таким, каким показался в тот момент.
– Я знаю, что делаю, – ощерился, сжимая кулаки.
Ну вот, сейчас будет очередная ругань. Мне бы хоть одеться сперва, а то как-то неприятно.
– Да? И что же ты собираешься делать сейчас? – он хмыкнул и впился взглядом в моё лицо.
– Одеться, попрощаться, уйти и позволить тебе глумиться дальше? – хотел произнести утвердительно, но голос сорвался, и получилось нечто больше похожее на вопрос.
– А чего хотел ночью? – мне интересно, это допрос?
– Что хотел, то и делал. Где моя одежда?
-
-
12.06.2011 в 18:36– Значит, всё, что делал, ты хотел? – проигнорировав моё высказывание об одежде, осведомился Тибальт. – Тогда можешь повторить кое-что сказанное ночью?
Я подозрительно посмотрел на парня. А взгляд-то у него был такой лукавый-лукавый, будто задумал что-то нехорошее. И что, интересно, я должен ему сказать? Кажется, я мало говорил ночью.
– Ладно, я повторяю, получаю одежду и ухожу, хорошо? – поджал губы, чтобы показать всю степень недовольства. – Что именно сказать?
– Ну, не знаю даже, нравится ли мне такой план развития событий, – улыбка на лице Ти была предвкушающей, – а услышать повторно я бы хотел бы одно признание…
– К-какое такое? – я аж воздухом подавился, услышав это заявление.
– По-моему, оно начиналось примерно так: "Ти, знаешь, я тебя…"
Я прикрыл глаза и глубоко вздохнул, стараясь придти в себя. Нет, не верю, я не мог произнести это вслух! Не верю! Глупости всё это, сон, бред… Замотал головой, стараясь проснуться, избавиться от сковавшего меня густого воздуха. Это непозволительно, как мог я унизиться настолько? Любовь любовью, но признаться в этом, зная, что ничего кроме смеха твоё признание не вызовет. О Боже, как же неприятно…
– Ну что? – его тёплая ладонь легла на плечо.
– Где моя одежда? – глаз я не открывал, хоть и чувствовал, что Тибальт сейчас находится слишком уж близко – жар его кожи опалял.
– Ты ещё и милый!
– Отпусти меня! – рыкнул, стараясь скинуть руку парня с плеча, но тут же был перехвачен и притянут к горячему телу возлюбленного.
– Я тоже тебя люблю, – и лёгкий поцелуй, коснувшийся щеки.
Я резко перестал вырываться, замер, не в силах пошевелиться. Хотелось сказать что-либо в ответ, возмутиться, закричать, спросив, почему он меня обманывает. Происходящее ещё больше начало напоминать сон. Может, я правда сплю, просто слишком крепко заснул, потому и ощутил боль? Надо что-либо посильней, чтобы проснуться! Точно! Я сдавил зубы, прикусывая губу. Сразу же во рту появился мерзкий металлический привкус, но ничего не изменилось – руки Тибальта всё так же сжимали мою талию, удерживая на месте.
– Что? – глаза пришлось открыть, чтобы ещё раз удостовериться в нереальности происходящего.
Парень ничего не ответил, лишь покачал головой и коснулся поцелуем уже моих приоткрытых губ, слизывая выступившую кровь. Не ответить я не смог, наверное, если б он поцеловал меня во время дуэли, то спокойно смог бы воткнуть в сердце клинок – я бы даже не заметил.
– И всё же ты идиот, – шепнул Тибальт, отстранившись.
Он улыбался, именно так, как и когда я проснулся, просто мило, без какой-либо усмешки. Такая улыбка придавала парню большего шарма, он казался удивительно домашним. Кот-Тибальт, ты не врёшь и тебя действительно можно приручить? Неужели это правда? Это не сон? Ты, враг, можешь влюбиться в меня? Хотя… я ведь смог отдать тебе сердце, но то я, непередаваемый мечтатель, ты же не такой.
– Повтори, – слова всё ещё давались с трудом, а сердце разбивало грудную клетку.
Тибальт вдруг рассмеялся, утыкаясь лбом в моё плечо, и повторил, но совершенно не то, что я хотел:
– Ты действительно идиот! – выдавил он сквозь смех.
– Не это… – голос мой дрожал.
– Ну что случилось? – парень устало вздохнул, целуя моё плечо. – Странный мой…
– Не это! – упрямо.
Ти ещё раз тяжело вздохнул и провёл рукой по моей щеке, спустился на шею, на грудь…
– Я. Тебя. Люблю, – медленно, делая паузу после каждого слова, сказал он, а потом задорно улыбнулся и спросил, склонившись к уху: – А значит, то, что мой, ты не отрицаешь?
Я молчал, смотрел широко открытыми глазами на довольного парня и молчал.
– Любишь? – не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я смог выдавить из себя этот вопрос.
– Да!
– Не верю…
Послышался очередной тяжёлый вздох, парень расцепил удерживающие меня руки и поднялся. Встал с кровати, прошёлся по комнате, собирая что-то с полу, я не замечал что, мне было не до этого. Только слышал его недовольное ворчание:
– Господи, вот только думаешь, что всё нормально, так обязательно появляются какие-то проблемы. Вот точно, этим Монтекки никогда верить нельзя, всё забывают моментально… Сам же ночью… Держи! – последнее было сказано достаточно громко и обращено ко мне.
Я недоумённо опустил взгляд на его протянутую руку и задал, наверное, один из самых глупых вопросов:
– Что это?
– Твоя одежда, – Тибальт пожал плечами. – Ты, кажется, уже тысячу раз попросил меня вернуть её.
– Зачем? – где-то глубоко внутри поражался своей глупости, но слова сами срывались с языка.
– Вот уж не знаю, я тут тебя всего-то ничего прошу – одну фразу повторить, а ты уходить собираешься… – в голосе ехидство и даже, кажется, боль.
Я замолчал, сел на кровати, закрываясь одеялом, но одежду из рук Тибальта не взял. Я не знал, что делать. Получается, я действительно ночью не подумал об этом, а сказал? А Ти пару минут назад, сказал, что…
– Ти… – я сжал кулаки, заставляя себя всё же повторить эту фразу, – знаешь, я тебя люблю… что мне делать?
И вскинул взгляд на парня, пытаясь прочитать реакцию по его лицу. Что Ти скажет сейчас? Он же не врал, да? Не рассмеётся мне в лицо?
Тибальт улыбнулся, присел рядом со мной на кровать, вновь обнимая и притягивая к себе. Он долго присматривался к моему лицу, а потом всё же ответил:
– Ничего, Меркуцио, совершенно ничего, – лёгкий поцелуй коснулся щеки, потом уголка губ. – Мы вольны делать то, что хотим! Но только теперь тебе от меня не избавиться.
Вместе, когда никто этого не видит, и враги на людях – такими теперь стали наши отношения. В каждом взгляде, в каждой улыбке сквозила нежность, только мы надеялись, что за бесконечными словесными перепелками её никто не замечал. Со стороны казалось, что наши с Тибальтом отношения, вернее, отношения Монтекки и Капулетти, ещё больше ужесточились. Драки и стычки стали практически постоянными – нам с Ти нравилось устраивать эти представления, они позволяли хоть некоторое время побыть вместе в толпе. Дуэли больше напоминали тренировки, были лёгкими и приятными, как танец в едином ритме – мы прекрасно понимали друг друга. Зато возмущения Ромео и Бенволио по поводу всех Капулетти в целом и Тибальта в частности только обострились…
Да, мы решили ничего не говорить друзьям. Я сомневался, что наследник Монтекки сможет принять мои отношения с "ненавистным Капулетти". Бенволио, возможно, да, но Ромео – нет. Потому мы решили всё скрыть: и от моих друзей, и от брата Тибальта.
Теперь заставить меня переночевать у Ромео можно было лишь под угрозой смертной казни. Рано или поздно – и чаще всего рано, – но я начинал волноваться и торопиться домой. А там меня ждал Ти, возлюбленный, к которому я и спешил. С позднего вечера и до утра мы всегда были вместе в моём или его доме. То были или бурные ночи любви, когда мы смыкали глаза лишь под утро, или просто удивительные часы, которые было приятно провести в объятиях любимого. Порой мы могли всю ночь проговорить о чём-либо, иногда лишь умиротворённо засыпали в одной кровати.
Да, это приносило некоторые неудобства. Главным из них было удержать всё в тайне – наши родные и друзья ни за что бы не поняли эти отношения. Так что "гостю" пробираться в дом приходилось всеми доступными способами, но чаще – через окно. Вернее, это Ти залазил ко мне через окно, комната-то находилась на первом этаже, так что совершить такое можно было спокойно, а вот меня к себе он чаще проводил через заднюю дверь дома. И да, в комнатах, конечно, приходилось вести себя тише, но мы радовались и этому.
Ромео после нескольких моих ранних побегов из их компании решил, что я завёл девушку, и пытался выпытать, кто же она. Бенволио почему-то молчал, улыбаясь. Ну, он-то у нас более продвинутый, небось, смотрел на моё мечтательное в предвкушении вечера выражение лица и ехидно думал, что не девушку я завёл, а парня. И был, конечно же, прав! Только вот не подозревал он, что я встречаюсь с их главным врагом.
Говорят, когда двое становятся парой, чувства начинают ослабевать, отношения холоднеют, но в нашем случае такого не случилось. Чем дольше мы были вместе, тем сильнее крепли чувства. Возможно, конечно, так казалось только мне, но ведь и взгляд Тибальта оставался всё тем же – любящим, обожающим. И меня это невероятно радовало, потому что быть рядом с ним казалось самым важным на свете. И мы были вместе, душой, сердцем и разумом постоянно рядом.
Правда, первое время я никак не мог поверить в то, что этот удивительный парень действительно испытывает ко мне тёплые чувства. Чувствовал себя ребёнком, но постоянно переспрашивал, заставляя его повторять мне эти три заветных слова. А потом… мне всё-таки удалось узнать, когда Ти начал хоть что-то ко мне испытывать.
Солнце уже ушло за горизонт, а мы сидели в уютной комнате Тибальта, где пару недель назад сбылись мои мечты. Здесь мне нравилось: обстановка была шикарной, да и атмосфера располагала к приятному времяпрепровождению. Но также почему-то именно в этой комнате я всегда начинаю думать о наших отношениях.
-
-
12.06.2011 в 18:37Капулетти молчал. Данный вопрос он предпочитал всегда оставлять без ответа, но я сегодня был настроен решительно, потому примерно через минуту мой голос вновь разрушил тишину:
– Но всё же, скажи, что такого ужасно важного и секретного в этом, что ты никак не желаешь отвечать? – вру, на самом деле, это я не спрашивал его, так, намекал пару раз – боялся задавать такие вопросы, но атмосфера его дома расслабляла.
Я ощущал в прикосновениях улыбку парня. Этот наглец улыбался, хоть и знал, что ответ его действительно необходим.
– Просто это глупо, – Ти, наконец, решился сказать пару слов.
– Я не буду смеяться, честно, – прошептал в ответ и, легко отодвинув руки парня, сел на кровати. – Ну расскажи! И я перестану каждый раз переспрашивать, любишь ли ты меня. Или хочешь повторять это вечно? – я лукаво улыбнулся, заглядывая возлюбленному в глаза.
– Знаешь, я согласен заниматься этим вечно, – он подполз ко мне, сминая одеяло, и коснулся губ поцелуем.
– Ти-и, – недовольно протянул я, отстраняясь и складывая руки на груди. – Что происходит? Ты уклоняешься от ответов, отшучиваешься, не хо…
– Я беру пример с тебя, – он ухмыльнулся и всё же притянул меня в свои объятия. – Так что ты там хотел знать?
– Когда и как ты меня полюбил? Как вообще заметил? – проворчал я, удобней устраиваясь спиной на груди Тибальта.
– Ооо… Ну, заметил я тебя очень давно. Знаешь, по-моему, мне тогда было лет восемнадцать, а тебе… ты ещё был зелёным мальчишкой, который… – он явно смеялся и пытался меня разозлить. Скажу честно, это у Ти превосходно получалось.
– А может, не будем о том, каким я был в детстве? – получилось резко, но он сам виноват.
– Почему же? Удивительно дерзким созданием был!
– А сейчас какой? – недовольно и порываясь уйти.
– Милый и нежный, – парень чуть сильней сжал мою талию, заставляя остановиться, и чмокнул в щеку в знак примирения, которое сразу же испортил. – Но всё такой же дерзкий.
– Ти!
– Всё-всё, перехожу к выбранной теме, – он пожал плечами, показывая, что перестаёт дурачиться. – Помнишь ту драку, года два назад, когда сильно повздорили мы с Ромео, а драться вместо него кинулся ты?
Я улыбнулся, вспоминая обозначенную Тибальтом сцену. Не помню уже, почему они поругались, но ссора была знатной.
– Он просто очень сильно болел, вот я и решил вступиться!
– Ага, а во время той самой драки было одно шокирующее событие… – он явно подталкивал, желая, чтобы я говорил.
Тогда мы дрались на кулаках, но не в городе, как обычно, а на окраине. Там есть ровная каменная площадь, которая заканчивается узким участком травы, а после него идёт небольшой обрыв… Вернее даже, склон холма, а внизу – высохшее болото, где, впрочем, до сих пор растут камыши.
– Ты запнулся, схватился за мою рубаху и мы вроде бы упали вниз, скатившись по склону почти до болота, – я не был уверен, несколько не помнил произошедшее из-за одного случая. – Слушай, а может, сходим туда разок? – глаза мои загорелись.
– Вместе? – ехидно.
– Ах да, нельзя… – я досадливо прикусил губу. – Так что дальше?
– А дальше было то, – продолжил возлюбленный, – что ты, вероятно, ударился головой и потерял сознание. А упали мы почти что в объятиях друг друга, и ты был… такой красивый, удивительно хрупкий и беззащитный. Наверное, именно тогда я стал принимать некого паренька по имени Меркуцио не только как приверженца Монтекки, но и как достаточно симпатичного и притягательного парня, действительно заметил тебя, – Тибальт замолчал, но потом заговорил вновь: – Хотяя… наверное, было всё же немного не так!
– А как? – я прикрыл глаза и глубоко вздохнул, ожидая продолжения рассказа.
– Я вначале совершенно не принял во внимание то, что был привлечён твоей внешностью. Просто забыл, предпочитая не вспоминать, но со временем… Помню, когда-то ты мне приснился. Не просто той красивой куклой без сознания, которая порой всплывала в памяти, а действительно собой: настоящим, живым, язвительным и… улыбчивым. А когда я проснулся, то единственным, что помнил, была улыбка, – Тибальт покачал головой.
– И именно тогда ты начал на самом деле замечать меня? – спросил тихо, не желая разрушить атмосферу, которая подбивала парня на признания.
– О нет, – Ти улыбнулся. – Думаю, тогда я начал в тебя влюбляться, потому что эта улыбка из сна была обнаружена на следующее же утро. И её владельцем был ты.
– В-влюбляться? – я чуть не подавился от такого заявления. – Два года назад? Но при чём здесь улыбка?
– О, поверь, – шепнул на ухо Ти, крепче прижимая к себе, – она сведёт с ума любого! – на пару секунд в комнате установилась тишина. – Говорят, любовь невозможно проконтролировать…
– Полностью согласен, – я вспомнил, как ломал себя, когда в душе разгорались чувства к Тибальту.
– Так вот я вначале даже не замечал в себе какие-то изменения, пока, наверное, не стало слишком поздно. А когда уже специально искал вашу компанию и нарывался на драку, чтобы лишь побыть рядом… Ну, это напоминало бред. Ты бы точно сказал, что затяжной, но мне нравилось. Мне и сейчас нравится…
Я не знал, что сказать возлюбленному, согласиться, что то, что происходило с ним – как раз и являлось затяжным бредом? А как тогда назвать происходившее со мной? Но отвечать ничего и не потребовалось, дальше стало как-то не до разговоров. Тибальту надоело быть настолько словоохотливым, и он дал возможность себе замолчать, одновременно заткнув и меня. Впрочем, такой способ заставить молчать я очень даже одобрял.
Всё шло прекрасно, можно даже сказать – великолепно. Только вот через какое-то время после светлой полосы обязательно наступает чёрная, не бывает хорошего без плохого и плохого без хорошего – это правило жизни, которая течёт и изменяется независимо от желаний людей.
Нет, остудить наши чувства ничто не могло, зато происходящие события заметно ухудшали настроение. Мы с Ти были вместе уже почти полгода, за это время, конечно, и ссорились, и мирились, но всегда оставались друг другу верны.
Проблемы были в другом. Последние дни всех близких мне людей заволокла какая-то странная задумчивость: Ромео в одиночестве бродил бледный как приведение, напоминая меня в те памятные дни любовной хандры; а Тибальт постоянно с головой уходил в свои мысли, пугая отстранённостью. И даже Бенва не обошла эта напасть! На первый взгляд он казался совершенно нормальным, но нет-нет и проскакивал во взгляде тусклый огонёк задумчивости. Но не только это настораживало меня в нём. Увы, не только…
И если первого я решил не трогать, оставив такое важное дело, как выяснение причины странностей друга, на Бенволио, то за второго безумно волновался, при каждой подвернувшейся возможности пытая вопросами о самочувствии. И всякий раз на моё: "Что случилось?" – он с нежной, но вымученной улыбкой утверждал, что всё в порядке, больше ничего не желая говорить. Я не верил, я просто не мог поверить, потому что настроение возлюбленного было моим настроением, и подсознание говорило – произошло что-то плохое.
Так прошло несколько дней, Тибальт вроде бы начал успокаиваться, а вместе с ним и я. Но именно в такие переходные моменты жизнь преподносит новые сюрпризы. Не знаю, было ли это на самом деле или мне просто показалось, но подслушанный разговор принёс ещё больше сомнений.
Одним вечером, когда я уже торопился убежать домой, чтобы встретить обещавшего придти сегодня пораньше Тибальта, выходя из дома Монтекки, я услышал тихий разговор. Слова доносились глухо, казалось, что разговаривающие совсем близко, но не было понятно где: в доме или за углом. Я бы и не пытался прислушиваться, если б сердце не резанул безумно знакомый голос. Ти! Неужто он? Что он здесь делает? С кем разговаривает?
В ответ парню послышался такой же тихий шёпот… Бенволио. Я замер, боясь пошевелиться. Как они могут разговаривать? Они же ненавидят друг друга! Тибальт просто не вытерпел бы общения с "шавками дома Монтекки". Конечно, последнее время он всё чаще горько вторил мне, мечтая, чтобы эта чёртова вражда, наконец, прекратилась, но так или иначе в сторону Бенва и Ромео Ти частенько отпускал не лучшие словечки.
Нет, однозначно, это не они! Бенволио, возможно, да, но не Тибальт. Что бы возлюбленному делать на территории Монтекки?
Только вот к разговору я всё равно прислушался, и он меня не порадовал.
– …делать… – голос, так напомнивший мне о Ти.
– Что-нибудь придумаем, – усталый вздох Бенволио. – Но знай, это только ради него. Он теперь счастлив.
– Я знаю, – очень тихо и просяще. – Никто больше не понял бы меня, а ты… я давно увидел, что ты догадался.
– Ещё бы нет! – саркастически. – Так значит, он подозревает, что… и требует…
Голоса стали отдаляться, и часть слов я уже не слышал, но продолжал слушать, надеясь узнать, что же случилось. Сердце похолодело – я был просто уверен, что это разговаривают Бенволио и Тибальт. Но как? Почему? И главное, о чём? Кто подозревает? Что?
– Да, именно так! Даже не знаю… делать…
– А если узнается, что вы?.. – я не расслышал окончания вопроса, но говорил вроде бы Бенволио.
– Отказ… самое лёгкое из… но скорее изгнание!
– Но это невозможно! – громкий возмущённый выкрик.
– Поэтому надо что-то делать, – Ти тоже заговорил чуть громче, я наконец-то смог расслышать все слова. – Ты… – он замялся, – поможешь?
– Только ради него.
– Спасибо. Тогда пока всё как договаривались.
– Да, и вместе думаем… До встречи.
-
-
12.06.2011 в 18:37– Уже уходишь? – он не заметил моих нервов, улыбнулся, как ни в чём не бывало, и потрепал по голове. – Опять к своей красавице? Может, расскажешь всё же нам, кто она?
Как он может улыбаться после такого? Ведь получается, что Бенволио прекрасно знает о нас с Тибальтом, и притом, по его собственным словам, наши отношения сложно было не заметить. Знаю я, что означает это "Ещё бы!". Но почему тогда он молчал, разве не видел, как сложно мне было скрывать всё от друзей, разве…
– Ах-хах, ну уж нет, а вдруг ты тоже в неё влюбишься? – я натянуто рассмеялся, поправляя волосы. – Ладно, побежал, а то она заждётся!
– Иди…
Я не чувствовал спиной его взгляда, казалось бы, Бенв не заметил, что я подслушал их разговор. Только вот плохое настроение теперь не желало уходить. Я волновался. Что должно было произойти, чтобы Тибальт решился пойти просить помощи к Бенволио? Вначале хотел спросить Ти об этом ненавязчиво, но чем ближе подходил к дому, тем больше становилась моя решимость. Уже стоя у окна и открывая его постучавшему возлюбленному, я собирался с ходу задать волнующий вопрос, но… Он улыбался и, казалось, был настолько счастлив, что я просто не смог испортить такое чудесное настроение парня, лишь позволил ему обвить руками мою талию и затянуть в долгий поцелуй.
А как ещё я должен был поступить? Ради Тибальта я готов на всё, за ним я пойду на край света… Так что значит для меня глупый невысказанный вопрос, если он может вновь стереть улыбку с этого удивительного лица?
Потому я промолчал. А после решил, что лучше держать подслушанный разговор в секрете. Мало ли какая помощь могла понадобиться Ти от Бенволио? Конечно, мне было обидно, что любимый что-то скрывает от меня, но потерять его из-за какого-то любопытства… невозможно! Я боялся такого исхода, как малолетняя девчонка, но ничего не мог и не хотел с собой поделать.
С того вечера прошли две недели, под конец которых Ти вновь начал впадать в задумчивость, а вместе с ним и Бенволио. Хотя они хорошо держались и при мне по-прежнему улыбались. У Бенва, стоит сказать, это получалось заметно лучше, чем у Тибальта.
Да, время шло, и я начал замечать, что сам вновь впадаю в уныние, становлюсь копией Ромео, лишних встреч с которым старался избегать. Его печаль из-за любви – а то, что друг хандрит из-за некой дамы, было и так понятно – безумно раздражала, особенно когда я тоже был очень расстроен.
Но когда-то всему приходит конец, наступает пик ожидания, когда желание делать хоть что-то превышает остальные, когда весь мир, кажется, крутится вокруг тебя, потому что иначе просто невозможно…
– Меркуцьо! Эй, Меркуцио, ты здесь, друг мой? – раздался довольный голос Бенволио.
Нет, я не здесь! Это дом моей семьи, но я, конечно же, не здесь! Порой друг меня смешит своей очевидной глупостью.
– Ну, это ради чего я нужен, – крикнул в ответ, усмехаясь и поднимаясь с кровати.
Настроение, конечно, было не лучшим, действительно счастливым я был только в те минуты, когда находился рядом с Тибальтом. Зато в таком вредном состоянии зверски хотелось ехидничать.
– Ммм… Ради приглашения на бал? – Бенв осторожно заглянул в комнату и только потом вошёл. – В качестве ряженого на этот раз! – ухмылка появилась на его губах, а карие глаза заблестели. – Капулетти устраивают великое празднество, на которое приглашают почти половину города, нам с Ромео тоже хочется присутствовать!
– С Ромео? – я аж подавился от такого заявления. – А он вылечился от любовной тоски?
Бенволио вздохнул и, пройдя мимо меня, с размаху упал на кровать. Вероятно, это должно было означать что-то особое, скорее всего, нет.
– Нет! – через некоторое время ответил-таки друг. – Зато он наконец-то признался, по кому вздыхает! Честно говоря, я удивлён… потому и хочу вытянуть его на бал и показать лучших красавиц.
– И кто же его страсть? Кто съел сердце нашего Ромео, заставив вставать в предрассветный час и теряться среди зелени в близлежащей роще? Кто убил в нём остроты? Кто лишил меня единственного развлечения – соревноваться с наследником Монтекки в остроумии? – известие о том, что друг всё же раскрылся и рассказал нам о своих терзаньях, порадовало.
Бенв рассмеялся, внимательно вглядываясь в моё лицо. Наверное, я оживился, иначе с чего бы друг так радовался?
– К тебе зато после данного известия остроумие вернулось? Играешь?
– О нет, ни капли – наслаждаюсь!
– А страсть его – племянница синьора Капулетти, Розалина. Красавица, конечно, только вот обет безбрачия дала.
– Неожиданно…
Я действительно был удивлён, потому что… потому… Я знаю, что на женскую половину вражда не распространяется, но теперь получается, что не один я такой грешник, что по собственной воле был пленён врагом? Хотя сомневаюсь, что Розалину можно в той же степени считать врагом, что и Тибальта.
– Не то слово! – подтвердил Бенволио. – Но думаю, сегодня он не будет весь вечер наблюдать за своей идеальной Розалиной, а найдёт ту, кто сумеет отвоевать его сердце у юной красавицы Капулетти. Так ты с нами?
– Ряженым? Знаешь же, что в этих случаях я всегда с вами! – я рассмеялся, настроение вновь поползло наверх, так у меня оно каждые пять минут меняться будет! То о горе вспомню, то о радости узнаю. – Под маской не видно лица, и за поступки тогда отвечать я не обязан.
Врываться на балы в костюмах мне нравилось гораздо больше, чем приходить в качестве званого гостя. Ряженый мог делать всё: веселиться, наслаждаться, танцевать, но не так, как "принято", а как хочется ему самому. А сегодня, на балу у Капулетти, в маске я могу незамеченным оказаться рядом с Тибальтом. Развлекающий гостя ряженый – обычное явление, гостям будет всё равно! А друзья и сами будут заняты, им нет смысла следить за мной.
– Когда собираемся? – я усмехнулся, предвкушая приятный вечер в компании возлюбленного.
– Ну, так как я задержался из-за Ромео, – Бенв задумался, – то у тебя всего пара часов на сборы. Но думаю, ты не дама, за это время успеешь.
– Да я хоть сейчас могу выходить!
– А вот сейчас не надо, мне ещё к себе забежать нужно, вытащить из самой глубины шкафа наряд, – друг был довольный донельзя. – Кстати, этот пёс вновь сегодня полез драться! – сказано это было всё с той же улыбкой, я даже не понял, жалуется он или хвастается. – И представь, не только дружков своих втянул, но и все горожане подтянулись! Посреди главной площади на меня напал, – вот теперь в голосе слышались недовольные нотки.
– Какой пёс?
– Тибальт, кто ещё? Абрам и Балтазар столкнулись с кем-то из слуг Капулетти, я попробовал их разнять – сам же знаешь, не люблю эти драки, – а Тибальт решил, что это нападки с моей стороны. Вот и получилось… Благо, князь быстро подоспел и заставил его остановиться.
Я вздохнул. Ну вот опять! Что же моему родному Ти не сидится на месте? Ведь они с Бенволио вроде бы… или это специально? Я кинул взгляд на Бенва, но по его лицу невозможно было сказать, была ли сегодняшняя драка спектаклем или настоящей.
– Когда же это закончится? – я покачал головой, надеясь, что всё же он теперь так же, как и я, лишь разыгрывает драки с Ти.
– Когда случится чудо, семьи Монтекки и Капулетти помирятся и объединятся! Но это выдумки достойные тебя, – друг подошёл ко мне и, в который раз уже потрепав по голове, сообщил: – Ладно, я пошёл, а ты готовься к балу. И не думай о племяннике леди Капулетти, не стоит он того!
Дверь хлопнула, закрываясь за Бенволио, а я тяжело вздохнул и пригладил волосы ладонью. Увы, я не могу не думать о Тибальте! Он стоит моих мыслей, потому что они всецело принадлежат ему…
Через пару часов мы вместе с группой ряженых и факельщиков были рядом с домом Капулетти. Самым юным в нашей компании был взъерошенный мальчишка с барабаном, но зато этот малыш наводил столько шуму, что не взять его с собой было просто невозможно!
Ромео портил всё веселье своим унылым, больным видом. Отсутствие румянца, усталое лицо… и только глаза ярко-ярко-голубые, выделяющиеся. Мне всё хотелось зажечь этого "ходячего мертвеца", заставить его эмоционально вспыхнуть, очнуться от долгого сна. Потому колкости так и сыпались в его сторону. Сперва я стремился вручить ему маску, ведь ряженый может многое себе позволить! Но этот вредина…
– Уволь меня. Вы в легких бальных туфлях, а я придавлен тяжестью к земле.
– Ведь ты влюблен, так крыльями Амура решительней взмахни и оторвись.
Я ж так летал, я та-ак летал… На бал ради Тибальта примчался одним из первых и волновался, и страдал, когда не мог его найти. То был полёт…
– Он пригвоздил меня стрелой навылет. Я ранен так, что крылья не несут.
Ну, что я мог на это сказать? Только очередную колкость, а потом ещё одну и ещё… Любовь – нежнейшее чувство, оно хрупко, оно ранимо! Всё остальное же лишь краткая влюблённость. Она пройдёт со временем, оставив после себя разочарование. Но если даже Ромео не верит в это, считая прекрасное чувство любви жестоким… сдаваться всё равно нельзя. Любовь нежна, но слабаков не любит. А впрочем, Ромео уж не исправить, его не убедить.
– Ну вот и все, и на лице личина. Теперь пусть мне, что знают, говорят! Я ряженый, пусть маска и краснеет, – я быстрей перевёл разговор в другое русло и улыбнулся, утопая в своих мыслях.
Ти, надеюсь, ты не будешь против моего прихода? Я очень хочу тебя увидеть! Пусть после празднества мы договорились уйти втроём: я, Бенволио и Ромео, но я быстро освобожусь от компании и приду домой. Буду ждать тебя.
-
-
12.06.2011 в 18:38В дом мы ворвались всей шумной толпой, танцуя, крича, веселясь. Гости с приходом ряженых оживились – посмотреть на представление все были горазды, – да и хозяин был рад нашему появлению. Сразу же грянула музыка, гости пустились в пляс, воодушевлённые поведением ряженых.
Тибальта среди всей этой толпы найти было не сложно: мрачный и недовольный, он стоял у столов рядом со своим братом и синьором Капулетти и цедил вино из большого прозрачного бокала. Мой красный ангел, тёмный принц… Почему же ты так хмур сегодня? Стоит ли навязывать своё общество? Ведь твой брат здесь… Вдруг он что-то заподозрит? Вдруг узнает меня под маской?
Впрочем, я продолжал веселиться даже не рядом с Ти. Когда ты можешь отдохнуть, отпустить себя – это праздник. И я наслаждался, смеялся, когда хотелось того, танцевал, дурачился. Изредка ловил на себе взгляды Тибальта и улыбался, перехватывая их, махал рукой, подзывая к себе. Я понимал, что любимый узнал, кто под маской, и ждал, что он присоединится, но Ти лишь качал головой, указывая глазами на брата. О да, Валенцио… Этот ненавистник Монтекки! Не пригласить семью князя на свой бал полгода назад он просто не мог, но сомневаюсь, что был рад видеть меня.
Восторженно-мечтательный голос Ромео в паре шагов от меня, а после и недовольный крик Тибальта о том, что "в доме дрянной Монтекки" меня поразили. Зачем Ти делает это? Ведь уверен, фразы Ромео никто не разобрал во всё нарастающем шуме. Или это опять нечто пафосное и показательное?
Тибальт спорил с синьором Капулетти. В зале стало чуть тише после раздавшегося крика, но я всё равно плохо слышал их слова. Тибальт, конечно, возмущался достаточно громка, но хозяин дома был заметно спокойней своего племянника. Синьор Капулетти, казалось бы, Ромео защищал и говорил, что здесь ему не место, он просто не придёт. Увы, пришёл, но счастье, что синьор не знал того. Тибальт же знал и с недовольством слушал речь своего дяди в защиту "главного врага".
Смешно, синьоры Монтекки и Капулетти ненавидят друг друга, но ко всем родным противника относятся спокойно. А уже эти самые родные развязывают настоящую войну…
Тибальт недовольно фыркнул в ответ на высказывания родственника и, бросив некую недовольную фразу в ответ, скрылся в одном из коридоров, покинув зал. Я, незамеченный в общей суете, скользнул следом за ним, подмечая краем глаза, как Ромео с широкой улыбкой на лице разговаривает с дочерью синьора Капулетти – с Джульеттой. Интересно, а знает ли мой друг, кого сейчас он держит за руку и с кем заигрывает так заметно? Я и сам не знал бы её, если бы не Тибальт, жаловавшийся разок на девчонку. Ромео с ней? Это будет прекрасно, если всё же свершится. Не только мне любить врага!
Возлюбленный не успел далеко уйти – я перехватил его практически в конце коридора.
– Ти, что случилось? Мы же ряженые, зачем ты чуть не выдал Ромео? – я схватил парня за запястье, заставляя остановиться. – Да и ко мне не подошёл. Не рад видеть?
– Зачем вы пришли? – недовольно.
– Но… просто… – неприятно было, когда на тебе незаслуженно ругались. – Бенв узнал про бал и решил развлечься да поднять настроение Ромео. А я с ними, – я замолчал, впрочем, продолжая крепко держать руку Тибальта. – Но Ти, почему ты всё же раскричался? Мне-то можешь сказать.
– Есть причина, Мерк, есть! – он сжал кулаки и отвернулся. – Давай не здесь это обсуждать! А то увидеть могут многие. Хорошо?
Я нахмурился, но руку всё же отпустил, позволяя парню отступить на пару шагов.
– Придёшь сегодня? Или лучше мне? – перевёл тему, но даже так чувствовалось напряжение.
– Не знаю, сегодня день такой … Может, вообще не стоит встречаться? – тихо и как-то виновато.
Что? Что он имеет в виду? То есть "не встречаться"? Нет, возможно, мы друг другу надоели – вернее, я ему надоел, с моей сторону никогда такого не будет, – и можно сделать передышку, но…
– В каком это смысле "вообще не стоит"? Не хочешь больше видеть меня? – я понимал, что Ти имеет в виду совершенно другое, но не смог удержаться от колкости. Что ж, а я, может быть, непонятлив!
Тибальт улыбнулся, касаясь пальцами моей щеки, осторожно провёл до подбородка.
– Очень хочу, просто сегодня ужасный день, я устал.
– Хорошо, тогда как знаешь, – я чуть повернул голову и поцеловал его пальцы, – но я буду тебя ждать.
И развернувшись, направился обратно в зал, где как раз разыгрывалась сцена соблазнения юной девы семьи Капулетти нашим другом. Да, а наш герой времени даром не теряет! Но представление было окончено. Юную красавицу семьи Капулетти позвала мать, и нам тоже пора было уходить.
Бенволио исчез первым, за ним, понаблюдав ещё пару минут за растерянным Ромео, застывшим у стены, скрылся и я. Ну, теперь я точно другу не советчик. О Розалине, своей зазнобе, думаю, он позабыл, но вот, как поступить с этой милой девушкой, должен решить сам. То личное, его выбирает сердце.
Бенволио был найден мной недалеко от дома Капулетти вместе с остальными ребятами. Кто-то из них жонглировал непонятно где раздобытыми шариками, кто-то – по-моему, Балтазар – следуя наигрываемому в доме мотиву подпевал рифмуемые походу строчки. Ряженые продолжали веселиться, мы всегда несём с собой смех.
Остановившегося в стороне меня долго не замечали, но приметив, Бенволио сразу же направился в мою сторону, снимая на ходу маску. Я тоже протянул руку к лицу и развязал удерживающие ткань ленты. Вот и закончился этот бал…
– Меркуцьо, а где Ромео? Мы же договаривались сегодня вместе быть!
– Не знаю я, возможно, он ушёл давно, – я пожал плечами.
– Но я его недавно видел, – друг задумался. – И слышишь? Это ли не голос Ромео?
Мы были достаточно близко к углу дома, из-за которого действительно доносился похожий голос. Ну всё наследнику Монтекки не сидится! Но о Джульетте… нет, я не буду рассказывать. Вдруг Бенв сглазит?
Друг схватил меня за руку и потащил в так приглянувшуюся ему сторону, где мерещился голос Ромео.
– Нет, но я же слышу! – он недовольно поджал губы. – Ромео, стой!
– Ромео не дурак: он дома и, наверное, в постели, – попытался отговорить Бенволио от глупых поисков. Пусть парень разберётся в своих чувствах.
– Он перелез чрез эту стену в сад. Погромче позови его, Меркуцьо.
Ну вот, а самому ему кричать не хочется, конечно! Ну ладно уж, я позову. Правда, никто не запрещал ерничать в таком вопросе.
– Звать мало – вызову его, как тень, – я возвёл глаза к небу, собираясь начать прочувствованную речь. – Ромео! Сумасшедший обожатель! Стань предо мной, как облачко, как вздох! Произнеси полстрочки, и довольно… – долго ещё распылялся, стремясь и поиздеваться над действительно скрывшимся за стеной Ромео, и посмешить Бенволио. – Зову тебя во имя Розалины, её горящих глаз и влажных губ, крутого лба и стройных ног и бедер, и прочих околичностей, проснись и выйди к нам.
– Он может рассердиться, – улыбаясь, вынес свой вердикт Бенв.
– А, собственно, на что? Иная вещь, когда бы я к его любезной вызвал другого и оставил их вдвоем, но я ведь заклинаю дух Ромео в его прямом и собственном лице. Он должен оценить, а не сердиться.
Угу, уж он бы оценил! Уж он бы голову мне за такое открутил!
Но к счастью Бенволио надоело глупить, стоя под стенами дома врага, и он махнул рукой на исчезнувшего Ромео, предлагая прогуляться и расходиться уже по домам. Я был только раз такому повороту событий – я всё ещё надеялся, что Ти придёт сегодня.
Громкий стук заставил меня моментально вскочить с кровати и подбежать к окну. Час был достаточно поздний, но я не спал. Во-первых, отвык уже ложиться так рано, а во-вторых, всё ещё ждал, что Тибальт одумается и придёт.
И я не прогадал! Только открыл окно, как он привычно запрыгнул на подоконник и перекинул ноги, оказываясь в комнате. Тибальт обнял меня за талию, утыкаясь лицом в грудь. В нос сразу же ударил запах спиртного.
– Мери-Мери, – пробормотал он, – почему ж мне так сложно быть с тобой?
– Ти, ты пьян! – я схватил его за плечи и тряхнул, заставив отстраниться. – Что случилось?
– Я не пьян! – он нахмурился, отворачиваясь. – Я выпил много, но мыслю трезво.
Парень прошёл мимо меня и с ходу упал на кровать, раскинув руки в стороны. Мне осталось лишь последовать за ним, качая головой и выдавая своё излюбленное "ну-ну". Залез с ногами на постель, ближе подползая к возлюбленному.
– И зачем ты пил?
– А жизнь ни к чёрту… – он рассмеялся, но почти мгновенно замолчал.
– Чем же это? – я не желал отступать просто так.
– Затем, что брат достаёт меня уже несколько недель!
– Валенцио? Но с чего бы? Я знаю, что он ненавидит Монтекки, но ты же…
Я был в шоке. Значит, Валенцио! Но что ему нужно от Тибальта, почему они ругаются? Помнится, Ти всегда был в хороших отношениях с братом. Правда, последнее время мы всё реже встречались в доме Тибальта. Неужели из-за этого?
– Ну, брат у меня всё видит, всё слышит, – Ти вздохнул, поворачивая голову и утыкаясь лбом в моё бедро.
Я запустил пальцы в его волосы, перебирая пряди. Всегда нравилось это занятие, у Тибальта очень мягкие волосы, хоть и кажутся на взгляд жёсткими. Немного подумав, приподнял возлюбленного за плечи, перекладывая голову к себе на колени. Ох, глупые нежности, почему же так вас люблю?
– Я это понимаю, но что всё же случилось? И мне всё ещё интересно знать, почему ты сегодня так себя повёл.
– Одно вытекает из другого, – парень тяжело вздохнул. – Мерк, брат видел нас вместе! Теперь он требует от меня, чтобы мы…
– ЧТО?! – я подавился воздухом, услышав такое заявление. – Он нас видел? И ты молчал? Но когда он мог заметить нас, мы ведь очень осторожно всегда и…
– Он заметил через окно, когда мы в саду прощались с утра, – Ти протянул руку, коснувшись пальцами моей щеки. – Не то чтобы, он не уверен, что мы встречаемся, но теперь требует, чтобы больше не виделись.
– И что иначе? – голос мой дрогнул, такого не хотелось.
-
-
12.06.2011 в 18:39– Ты ещё спрашиваешь?
На душе было противно. Да в какой же яме со змеями мы живём? Неужели так сложно оставить в покое людей, которые любят друг друга? Так нет же! Они шипят, они поднимают шум и мечтают испортить всё, убить, раздавить. Ненавижу!
– Но тебя не пустят…
– Да, семья не отпустит меня из города. Я наследник. Пусть и согласен отдать все права на наследство Валентину, но… мне не поверят, – я покачал головой.
– А если удастся сделать так, что мы вместе сможем уехать, но будет одно условие: нельзя будет видеться с родственниками, а особенно возвращаться в Верону. Друзья порой будут приезжать, но родственники – нет. Придётся забыть о них. Ты согласишься? – слова давались ему с трудом, будто горло пересохло.
Я не раздумывал. Я любил свою семью, волновался о брате, но они смогут и без меня, а вот я без Тибальта просто зачахну.
– Ти, я за тобой хоть на край света, – шепнул, склоняясь и касаясь его губ почти невесомым поцелуем. Руки легли парню на грудь, расстёгивая рубаху. Нечего моему любимому грустить, всё будет хорошо – он обещает, а я верю!
Он улыбнулся, не говоря ничего в ответ, лишь закрывая глаза и позволяя моим рукам ласкать его грудь. Ти любил эти нежности так же сильно, как и я. До боли, до крайней степени возбуждения, но не кидаться друг на друга сразу же, а вначале изводить ласками себя и партнёра. Будто долгая игра на грани…
– Давай тогда устроим завтра дуэль? – наконец выдал он очередной вопрос.
– Зачем?
– Ну, я хочу доказать брату, что ты мне "враг". Лучше даже будет, если удастся хорошенько поцарапать тебя шпагой, – он усмехнулся, думая, вероятно, о чём-то своём.
– Хоть всего исцарапай! – я рассмеялся, а потом добавил лукаво: – Но вечером будешь зацеловывать каждую ранку.
– Думаю, мне это понравится, – также лукаво отозвался Ти. – И давай не будем о грустном?
Всё же было видно, что он пил. Ти не особо легко переносит алкоголь, ему хватает пары бокалов, чтобы захмелеть, но в таком состоянии парень всегда был безумно мил. Хм, не хочет о грустном? Ну ладно, буду болтать обо всём, что считаю хорошим.
– Знаешь, а бал сегодня был не так уж плох, ну, если не брать во внимание твоего брата. Даже Ромео смог расслабиться и поднять себе настроение, ты же знаешь, он хандрил последнее время, – принялся за дело я.
– Да уж, я замечал, что этот щенок не в лучшем настроении последние недели. С чего бы? – Тибальт фыркнул.
– У него была великая любовь!
– Влюбился, и в кого же?
– Не поверишь, то ваша красавица-монашка Розалина! – я притворно вздохнул, закатывая глаза.
– Ну, не то чтобы монашка, но в принципе похоже, – Ти рассмеялся, закидывая руки наверх и таким образом обнимая меня за талию. – И что же?
– Что ещё? Ходил, страдал, мечтал, молчал и любовался! Она ему словно звезда в ночи… была. Сегодня на балу, – замолчал всего на секунду, выдерживая паузу, – я видел их с Джульеттой.
– Ромео и Джули? Наша малолетка? – Тибальт был в шоке.
– Да, и похоже, она его действительно заинтересовала! – добил я возлюбленного.
– Не верю! Эта мелкая рыжая вредина? Да ей же ещё четырнадцати нет.
– Ну, волосы у неё не рыжие, а каштановые. Да и выглядит неплохо…
– Да всё равно! И они вместе? А что она?
– Не знаю, – я пожал плечами. – Но кажется, была смущена. Вот было б дело, если бы они сошлись, – я мечтательно вздохнул. – Может быть, и вражде наступил бы конец.
– Да, это чудесно. Знаешь, из Ромео с Джульеттой получилась бы хорошая пара.
– Ты соглашаешься с таким?! – в притворном удивлении. – Да ты же ненавидишь Ромео!
– Я просто его недолюбливаю! – недовольно буркнул отворачиваясь.
– Какое признание! – восторженно.
– Молчи, Меркуцио, ты пустомеля.
– И даже ты мне это говоришь, – сообщил, широко улыбаясь. – Молчу, молчу! Знаешь, я уже давно придумал кое-что поинтересней.
Утром я вновь спорил с Бенволио, старательно увещевая что-то о Розалине, потому что боялся сглазить возможные отношения нашего друга с дочкой Капулетти. А ещё я многое болтал про Тибальта, просто потому, что Бенв меня спросил, а остановиться не было сил. После издевался над Ромео, кидая остроты направо и налево. Он раздражался, злился, но был таким… живым, что я наслаждался и невольно улыбался. Когда же пришла кормилица Джульетты вместе со слугой и пыталась поговорить с наследником Монтекки… Да, я язвил и смеялся над ней, но для порядка, чтобы поддержать картину. В душе бурлило счастье, стремясь вырваться наружу.
Неужто они нашли общий язык, раз эта сводница пришла сюда? Значит, Монтекки и Капулетти могут породниться? Господи, пусть будет так, я за это сердцем и душой, а ещё разумом, он будет третьим моим голосом за такое стечение обстоятельств.
А потом уже, после полудня, мы с Бенволио бродили по улочкам города. День выдался на удивление жаркий, друг не желал ссор и просил меня закончить прогулку, вернуться домой. Но я лишь отнекивался, наоборот стремясь найти Тибальта, хоть и старался сделать вид, что не желаю этого. Ведь мы договорились с ним - сегодня будет драка. Ти хочет доказать что-то брату? Валенцио получит своё доказательство!
– Ручаюсь головой, вот Капулетти, – Бенволио недовольно поджал губы, заметив Тибальта.
– Ручаюсь пяткой, мне и дела нет, – побольше ври, Меркуцио, ты только его и ждёшь.
– За мной, друзья! Я потолкую с ними. Словечко-два, не больше, господа, – это Ти распаляется, создавая необходимую для дуэли атмосферу. Сейчас он оскорбит меня, потом Бенволио и всех Монтекки, а если б тут был ещё Ромео…
– Словечко-два? Скажите, какая важность! Я думал, удар-другой, – нагло и развязно, ну, я же должен нарваться-таки на драку.
– Я всегда готов к вашим услугам, дайте мне только повод.
Каждую ночь даю, дорогой мой, но не тот, что сейчас, ох не тот! И думаю, этот другой повод тебе нравится гораздо больше.
– Его еще надо давать?
– Меркуцьо, ты в компании с Ромео? – недовольно, будто б не знает. Ах, ну да, тянет время…
– В компании? – раз ты прикидываешься болваном, то и я имею право. – Это еще что за выраженье? Что, мы в артели бродячих музыкантов? Если так, то не прогневайтесь. Вот мой смычок, которым я вас заставлю попрыгать. Это мне нравится! В компании!
Почему-то только после того, как сказал, щёки залил румянец от осознания сказанного. Смычок, ну-ну, конечно! Я точно говорил это о шпаге? А может, о другом? Оно как-то в нашей ситуации привлекательней звучит, да и по наглой ухмылочке Ти понятно, что подумал он как раз о втором варианте.
Бенволио попробовал было что-то возразить и увести нас с площади, но я в ответ лишь гордо задрал нос, бросив другу недовольную фразу. Я не мог уйти, нам сейчас как раз и нужны были зрители.
И как раз именно в этот момент на горизонте появился Ромео, который и привлёк внимание Ти. Капулетти нашёл новую цель и сперва решил отыграться на ней. Начать драку без долгой словесной перепалки он не мог, не тот стиль, так сказать.
– Отстаньте, вот мне нужный человек, – он поджал губы.
– Ваш человек? К чему же он приставлен? По-видимому, состоять при вас противником на вашем поединке, – я ерничал и Ти прекрасно это знал, потому улыбнулся, кинув на меня короткий взгляд.
– Ромео, сущность чувств моих к тебе вся выразима в слове: ты – мерзавец, – ох, как высоко взял, действительно обидно. Чувствую, он сейчас будет драться не со мной, а с Ромео.
Ответ друга был спокоен, Тибальт же продолжал возмущаться, надеясь вызвать "гнев Монтекки". Желаемое никак не хотело появляться, что Ти явно раздражало. Стоп! Что Ромео сказал? Породнит? Дорог? Господи, если он о Джульетте я даже боюсь строить догадки, что имеется в виду, чтобы не радоваться раньше времени. Чёрт, ну почему же он так спокоен? Да так ведь и дуэли не случится.
– Трусливая, презренная покорность! Я кровью должен смыть ее позор. Как, крысолов Тибальт, ты прочь уходишь? – вопросил, вынимая шпагу. Ромео не хочет злиться, буду возмущаться я. Ти не посмеет сейчас уйти.
– Что, собственно, ты хочешь от меня? – наигранно-устало, будто ему лень отвечать на мои нападки.
Чудесно! Меня выставляют идиотом! Значит, будем отвечать красиво и звучно, пусть идиот, но хоть запоминающийся:
– Одну из твоих девяти жизней, кошачий царь, в ожидании восьми остальных, которые я выколочу следом. Тащи за уши свою шпагу, пока я не схватил тебя за твои собственные.
– Не промедлю ни минуты, – ответил он с улыбкой, всё же обнажая оружие.
– Меркуцио, оставь! – это Ромео пытается призвать к моему благоразумию, не зная, что вся битва фарс.
Через секунду мы с Тибальтом скрестили шпаги, наслаждаясь ощущением друг друга, чудесным боем, похожим на опасный танец. Легко, чудесно, свободно… Будто полёт птиц, свободное парение в самой вышине неба, там, выше облаков.
Только вот Ромео никак не желал успокаиваться. Кричал, подзывая Бенволио, пытался выбить шпагу из моих рук и рук Ти. Мы же лишь смеялись, продолжая наносить неопасные удары. Но не стоило так беспечно относиться к этой игре. Отчаявшись лишить оружия, этот глупец попытался встрять между нами. Острие шпаги, которое было направлено мне в руку и остановилось бы в нескольких миллиметрах, теперь было нацелено в грудь наследника Монтекки. Я понимал, что настолько быстро Тибальт не сможет отреагировать и шпага…
Оттолкнул Ромео я интуитивно – не мог оставить в беде друга. Но вместо груди Монтекки острие шпаги поразило другую цель, глубоко войдя мне в живот.
Да, было больно, но больше мучила боль не физическая, а душевная. Потому что я видел выражение лица Тибальта и понимал, что ждать сейчас от него благоразумия – бесполезно. В глазах почти что безумие, назревающая истерика, которая выльется если не сейчас, то через некоторое время. Ти был в ужасе, понимал, что сделал, но…
-
-
12.06.2011 в 18:39А после резко отступил. Вместе с этим и Ти был уведён своими дружками. Я опустил взгляд вниз, наблюдая ужасающую картину расплывающегося по рубашке пятна крови. Друзья волнуются, Бенволио в ужасе, я вижу это. Да и Ти, вдруг он ещё слышит наши голоса? Он слишком горяч, такое может снести любимому голову, а этого не должно быть! Наверное, в нашей с каждым днём всё более напряжённой истории не было другого выхода. Будто положенный в самом начале отношений отсчёт: сперва всё было чудесно, но с каждым мгновением всё хуже и хуже, пока не достигло апогея. Что уж говорить? Валенцио никогда бы не перестал за нами следить, и тогда Ти был бы сослан из города, а я, не имея права последовать за ним, медленно угас бы в родной Вероне. Уж лучше так! Мгновенье – и свобода!
– Заколол! Чума возьми семейства ваши оба! А сам ушел и цел? – я что-то говорил, но сам не понимал что. Кажется, обвинял.
– Большой укол? – Бенволио подскочил ко мне, в ужасе взирая на кровавое пятно. Ну да, а разве не видно, что не маленький?
– Царапина, – я улыбнулся, успокаивая, хотя понимал, что с каждой секундой мне становится всё хуже и хуже. – Но и такой довольно. Где паж мой? – взглядом я нашёл слугу, который, в общем-то, никогда не следовал за мной, но сейчас почему-то был здесь. – Сбегай, мальчик, за врачом.
– Мужайся, рана ведь не из глубоких.
А вот и Ромео, старается успокоить себя. Я понимаю, что он тоже волнуется и что это я сам виноват, не рассказав ему ничего о нас с Тибальтом, но было… было больно. Кровь толчками выходила из раны, и с каждым моментом мне становилось всё хуже – едва держался на ногах.
– Ну, конечно, колодцы глубже и церковные двери шире. Но довольно и этой. Кликни меня завтра, и тебе скажут, что я отбегался. Для этого света я переперчен, дело ясное. Чума возьми семейства ваши оба! Ах, собака, и крыса, и кошка! Зацарапать человека до смерти! Подлец бессовестный! Выучился драться по книжке! Какого черта затесались вы между нами? Меня ранили из-под вашей руки.
Не знаю, что на меня нашло. Это возмущение? Предсмертный бред? Или в ужасе пытаюсь нагрубить? Ромео ведь не виноват! Почти не виноват… Не стоило ему влезать в драку.
– Я вас хотел разнять.
Поджал губы, несмотря ни на что, было обидно. Ведь чувствую, как жизнь постепенно уходит. Зачем? Зачем он влез?
– Веди, Бенвольо, куда-нибудь, – попросил, проигнорировав последнее высказывание Ромео. – Я чувств сейчас лишусь, – и то было совершенной правдой, голова уже шла кругом от потери крови. – Чума возьми семейства ваши оба! Прекрасных ради глаз кормить червей! Что ж, по заслугам!
Мне по заслугам, что умолчал и скрыл от друзей свою зависимость от "прекрасных глаз", что посмел увлечься врагом. И не просто увлечься – влюбиться без памяти, быть согласным сделать ради возлюбленного всё. Такого не могло быть, это неправильно, нелогично в нашей ситуации, но оно случилось. Поэтому судьба избавилась от тех, кто, не слушая её, идёт своим путём. Вражда всё равно не позволила бы нам быть вместе. Наверное, так даже лучше…
– Бенв, скажи, врач же не успеет, да? – еле слышно спросил я, когда друг помог лечь на лавку в парке, примыкающем к главной площади. – Я уже еле дышу, и сознание уплывает…
– Он успеет, Меркуцио, он уже почти здесь, – друг покачал головой, что есть сил сжимая мою руку, но я почти не ощущал прикосновений, понимал лишь, что сильно.
Если раньше рана пульсировала болью, то сейчас на тело напало какое-то странное онемение, и сознание продолжало меня покидать, даже руки не желали двигаться.
– Проследи, чтобы Ти не наделал глупостей. Бенв, раз уж я так, проследи за ним… я знаю, что вы…
Дальше я уже ничего не мог сказать. В голове крутились мысли, но выразить их не удавалось. Казалось, душа покидает тело, хотя возможно так и было. Интересно, такая ли она, старуха Смерть?
Перед глазами парня мелькали картины: застывшие на шпаге капли крови, бледное лицо, почти незаметные движения шепчущих губ… Всё было как в тумане, хоть и произошло всего пару минут назад, а может даже, секунд – Тибальт не ощущал, сколько времени прошло. Та толпа приверженцев Капулетти, что вечно ходила за ним следом, затащив парня в один из ближайших переулков, бросила его, разбегаясь врассыпную. Они боялись наказания за убийство, Ти же уже ничего не боялся. Один из самых страшных его кошмаров только что был свершён…
Кровь была лишь на шпаге, но парню казалось, что руки его испачканы в ней по локоть, нет, даже больше – он весь вымазан ей, даже на лице ощущались мелкие капельки. Шпага выпала из ослабших рук, ладони накрыли лицо – Тибальт старался избавиться от ужасающего ощущения, но это не помогло. Теперь казалось, что на лице обязательно должны быть кровянее разводы, тонкие полосы, которые будто причудливый рисунок покрывали кожу. Хотелось кричать, но воздух застревал в горле.
Капулетти не понимал, зачем он ушёл оттуда, с площади, ведь там сейчас был Меркуцио. А вдруг всё можно было исправить? Может быть, не случилось ничего страшного, парню всё это показалось? Но в ответ на так и незаданные вслух вопросы всплывали образы… Боль в глазах, изломленные брови… Будто бы время замедлилось и Тибальту удалось рассмотреть каждую чёрточку любимого лица.
Но самым страшным было кровавое пятно, расплывшееся по рубахе. Рана, которую нанёс своему возлюбленному сам Тибальт.
Это непростимый грех, неискоренимая боль. Ужасный поступок, совершить который парень был не вправе. Он хотел не этого, когда просил прошлым вечером дуэли.
Тибальт упал на колени, обхватывая голову руками, пытаясь уничтожить в памяти эти моменты, с губ его сорвался дикий, беспомощный, практически безумный крик. Он и был сейчас на грани сумасшествия. Человек, всеми силами стремившийся к счастью и своими руками убивший того, без которого любая, даже самая счастливая жизнь будет лишь существованием.
Зачем он ушёл? Почему не остался с Меркуцио? Ведь можно было лечь рядом с телом и позволить себе постепенно умирать… Зачем жить, одним ударом уничтожив собственную душу? А может ли вообще человек жить без души? Нет, это невозможно, это просто невыполнимо!
Ноги не держали, за пару секунд безумия Капулетти сумел истратить почти все силы, но то было и к лучшему. Он достал из кармана небольшую стеклянную бутылочку и выпил содержимое одним глотком, потом наклонился, поднимая шпагу с земли и повернулся, направляясь обратно к главной площади. В глазах парня поселилась пустота, не ожидаемое сумасшествие, а всего лишь глубокая затягивающая бездна. Не может человек, уже попрощавшийся с жизнью, быть сумасшедшим, даже такая привилегия ему не дана… Зато сейчас Тибальт сможет уйти следом за возлюбленным, это единственное, в чём он был уверен. Даже если парню не удастся заставить Монтекки убить его, хватит небольшой царапины – Тибальт будет в таком состоянии, что все примут его за мёртвого. А в гробу без воздуха долго протянуть не удастся…
На площади было всё так же много народу. Горожане ужасались, осознавая, что только что произошло, но они не знали ещё, что будет в скором времени. Бенволио, заметив Тибальта, сразу же высказал что-то возмущённо. Впрочем, парень не разобрал слов, ему нужны были эти двое, именно они смогут принести ему освобождение от главного греха.
Тибальт не помнил, что такого обидного сказал Ромео, но это подействовало. Разъярённый парень кинулся на него, затягивая в драку. Шпага против клинка, как нелепо! В обычной дуэли Ромео давно бы уже был мёртв, но не сейчас…
Рванув вперёд, Тибальт резко схватил руку наследника Монтекки, в которой тот держал клинок, направляя остриё себе в грудь. Наклонился, чтобы парень лучше его слышал, и прошептал, кусая губы:
– Убей меня… Слышишь? Убей меня!
Ромео дёрнулся, пытаясь отстраниться, но Тибальт крепко удерживал его. А потом сам же дёрнул руку парня на себя, пронзая клинком кожу. Боль ничего не значила для Капулетти в тот момент, губы его растянулись в улыбке, едва слышно прошептав: "Спасибо". Руки разжались, позволяя Ромео отступить, но всё, что должно было, уже случилось…
Жизнь коротка, но лучше короткая жизнь, чем долгое и угнетающее бесцельное существование. Когда сердце полно боли, невозможно заставить себя не делать глупостей. Они сами устраивают грандиозное исполнение, создавая порой удивительно безвыходные ситуации. И чаще всего любовь является главным безумием, которое человек успевает совершить в жизни.
-
-
12.06.2011 в 18:41Открыть глаза было сложно, да ещё в них сразу ударил яркий свет, заставляя жмуриться и чуть ли не плакать. Пошевелиться я не мог – даже малейшее движение отзывалось ужасной болью во всём теле.
На лоб легла чья-то прохладная рука, убирая волосы. Когда этот неизвестный начал отдалять пальцы, я невольно потянулся следом, но боль заставила упасть обратно на кровать. И именно в этот момент пришло воспоминание о дуэли… Дуэль! Но я же… Где я тогда? В Раю? Почему-то от такой мысли захотелось смеяться. Если судить по яркому свету, то именно там, а если по ужасной боли – то явно в Аду.
Происходящее воспринималось бредом. Предсмертным ли или возникшим после неё, но чем-то нереальным.
– Он очнулся, да? – хриплый, больной голос, в котором были слышны нотки беспокойства. Красивый, но я не хочу видеть его владельца, он слишком напоминает мне о прошлом.
– Похоже, что да, – ещё один безумно знакомый голос.
Я осторожно попробовал вновь открыть глаза. Это бред! Я не верю! Если о первом я мог мечтать даже в Аду, то откуда бы в моих мечтах взяться Бенволио? Вначале жутко разболелась голова от резанувшего по глазам света, но потом надо мной нависла расплывчатая тень, постепенно принимающая очертания друга.
– Ты как?
Бенволио был бледен, под глазами залегли тёмные круги, но на губах играла улыбка. Я улыбнулся в ответ, только, как показалось, несколько потеряно.
– Значит, жив, – вынес вердикт друг, облегчённо вздыхая и садясь рядом со мной на кровать. – Эй, ты, а ну не дёргайся! Нашёлся тут… бегун великий! – Бенволио резко повернулся, недовольно глядя куда-то в сторону.
Я попробовал повернуть голову в туда же, что на удивление легко получилось, но, увы, из-за тумбы так и не увидел, на кого кричал Бенволио. А друг тем временем перевёл недовольный взгляд и на меня.
– И ты лежи, немощный! – он покачал головой, запуская пальцы в волосы. – Господи, как же вы оба меня тогда напугали, я чуть с ума не сошёл. Благодарить будете обязаны до самой смерти… которая будет естественной и в глубокой старости.
– Может, ты поможешь всё же мне подойти к вам? – раздался тот самый хриплый голос, который я услышал первым после пробуждения.
Сердце бешено застучало, грозя сломать рёбра, я попробовал было подняться, но был удержан сильной рукой Бенволио.
– Ти? – голос не слушался, но я смог произнести хотя бы это, мне нужно было подтверждение, что это он, любимый здесь, рядом.
– Он это, он, – устало ответил друг. – Не дёргайся только, этого-то я сразу к врачу отправил, а ты слишком много крови потерял. Хотя раны у обоих были смертельными…
– Может… – это Тибальт, это его голос!
– Лежи пока, самоубийца! – рыкнул парень. – Как же вы мне надоели оба? Я вам что, кормилица, воспитывавшая с раннего детства? И так с того света вытянул обоих…
– Обоих? – я в ужасе посмотрел на Бенволио, только сейчас понимая смысл фразы про отправленного к врачу Тибальта. – Что случилось? И как… как я смог выжить?
Вопросы, которые даже не беспокоили меня, когда только очнулся, появились почти одновременно, вытесняя друг друга. Нет, происходящее действительно невозможно. Врач должен был придти очень поздно, я бы не смог выжить, даже если б хотел… И почему Бенволио сказал, что раны были у обоих?
Друг покачал головой, будто б не желая ничего рассказывать, но всё же заговорил:
– Ты не умер, потому что врач подоспел вовремя и успел спасти, хотя все были уверены в твоей смерти. Но я лучше расскажу по порядку, а твой обожаемый Капулетти уточнит кое-какие детали, – парень натянуто рассмеялся, закрывая лицо руками. – Сейчас всё уже воспринимается шуткой, но тогда… Как только я смог это устроить?
– Рассказывай уже, – недовольно прервал его Тибальт.
– Ой ли, я вас пару недель выхаживал, могу немного пожаловаться!
Такое лёгкое общение Тибальта и Бенволио не удивляло, я помнил ещё тот день, когда подслушал их разговор у дома Монтекки. Тогда они тоже были вполне спокойны и друг на друга не бросались. Единственное, что хотелось знать, почему.
– Итак, – возвестил друг, – начну я, пожалуй с того разговора, который ты, как я подозреваю, услышал.
– Не весь…
– Что? Ты слышал? – в голосе возлюбленного был шок, а ещё он казался таким больным, что у меня сердце холодело. Что же с ним случилось после той дуэли?
– Когда я возвращался, он как раз стоял у двери дома, значит, что-то да должен был слышать, – Бенволио пожал плечами, кидая взгляд в ту сторону, где должен был находиться Тибальт.
– Но…
– Молчи, прошу, вы оба виноваты! – заставил он замолчать возмущённого парня.
– Так вот, в тот день этот "выдумщик" пришёл ко мне сразу после ссоры с братом и попросил помочь придумать один план. Но не только придумать, ещё и воплотить. Я же как человек, которому друзья очень важны, всё же согласился помочь, хоть и не желал иметь общих дел с ним, – друг кивнул в сторону Ти. – Но ради тебя… Знаешь, я же давно понял, что вы по уши друг в друга влюблены. Уж извините, но сдерживать эмоции совершенно не умеете, ребята. Но я не об этом… Мы всё же придумали план, как считал Тибальт, достаточно хороший. Только вот он очень переживал, боялся, что ты не согласишься, поэтому никак не мог спросить. Но вопрос, хоть и немного не такой, был задан в день бала в доме Капулетти, и что ты ответил?
Тибальт проворчал что-то еле слышно, явно недовольно. А я же постарался вспомнить ту ночь. Вопрос… он задавал мне вопрос, но какой? "А если удастся сделать так, что мы вместе сможем уехать, но будет одно условие…" – как наяву услышал я голос Тибальта, единственный вопрос, что он задал мне в ту ночь.
– Я за тобой хоть на край света, – прошептал, прикрывая глаза.
– Даже так? Ну, наверное, он посчитал это достаточным ответом, потому на следующий день решил устроить представление с той дуэлью. Только вот всё пошло не так, как ожидалось… – Бенв замолчал ненадолго. – Знаешь, прежде чем рассказывать о тех событиях, стоит озвучить придуманный план. Есть такое снадобье, с помощью которого человек некоторое время может казаться мёртвым. Понижается температура тела, сердце почти не бьётся, дыхания не слышно. Семья не отпустила бы тебя в другой город, потому… Тибальт должен был ранить тебя, но так, чтобы это не навредило здоровью. Шпага его была смазана тем самым снадобьем, которое мы за две недели смогли достать.
– То есть вы хотели… – у меня был подозрения, но такие глупые, что высказывать их не хотелось.
– Да, мы хотели инсценировать твою смерть, – подтвердил мои опасения друг. – Мы смогли даже договориться с братом Лоренцо, что после службы сможем забрать твоё "бездыханное тело" и…
– Стой, но каким образом ты смог договориться со священником? – удивляться уже надоело, потому вопрос был задан практически будничным тоном. – Ведь церковь против… мужеложства.
– Настоящей любви вражда не помеха, – Бенволио улыбнулся и подмигнул мне. – Даже священники устали уже от бесконечных жертв ссор Монтекки и Капулетти. Так вот Тибальт должен был вскоре уехать "спасаясь от гнева князя Вероны" и увезти тебя с собой. Но всё получилось несколько не так…
– Как вы смогли спасти меня?
– Твоя рана была не такой уж страшной, думаю, тебе уже вскоре можно будет вставать. Я послал за врачом, ещё когда только увидел Тибальта, потому что волновался… за вас обоих. И оказался прав! Да, ты был ранен, но врач подоспел вовремя, успев остановить кровь. Именно это, а ещё, думаю, чудо тебя спасло. А когда же я вернулся на площадь… то удалось застать удивительную картину твоего безумного возлюбленного, который практически заставил Ромео его убить.
– Что?! – крик на грани истерики, я хотел вскочить, но вновь был пригвожден к кровати сильным толчком от Бенволио.
– Тише, идиот, – буркнул он. – Клинок вошёл меж рёбер, но благо, недалеко, и лёгкое почти не повредил. Рана была серьёзной, но он не умер. Сидит по соседству, недовольно на меня взирает и явно обещает скорейшую расправу. Просто этот сумасшедший самоубийца выпил всё оставшееся снадобье из флакона и потерял сознание почти мгновенно, даже врач принял его за мёртвого, но, последовав моему приказу, принялся лечить.
– Проще говоря, он смог провернуть так, что нас спокойно отпели, когда гробы были пусты, – коротко и раздражённо закончил Ти. – Мы же, больше напоминающие два трупа, в это время были осторожно перевезены в Мантую, в дом, который я купил ещё продумывая план… Собственно, сейчас мы здесь и находимся. Примерно такая история. Всё? А теперь, дорогой синьор Монтекки, можете ли вы помочь мне перебраться на кровать, на которой сидите? Пожалуйста…
Я хотел было что-то возразить, узнать всё в больших подробностях, расспросить о Ромео, но эта просьба прозвучала настолько жалобно и умоляюще, что решил промолчать. Пусть произошедшее никак не желает уложиться в голове… я хочу чтобы Ти был счастлив. Всегда! Во всём! А любопытство можно будет утолить и потом.
– О нет, синьор Капулетти, давайте-ка мы лучше поступим так! – и Бенволио легко подхватил меня на руки.
Тибальт полулежал на широкой кровати. Осунувшееся лицо, ещё более глубокие, чем у Бенва, круги под глазами, больше напоминающие синяки. Племянник Монтекки осторожно опустил меня прямо рядом с возлюбленным и, улыбнувшись, ушёл, пожелав хорошо "поворковать" и пообещав зайти после.
Пальцы Тибальта сразу же запутались в моих волосах, он улыбнулся.
– Ты в порядке?
– Вроде бы да, – ответил ему, наслаждаясь прикосновениями. – А ты?
– Неплохо… Я очнулся пару дней назад, хоть и рана была тяжелей, а ты всё не просыпался, и я так начал…
– Шшш, – я кое-как заставил себя поднять руку и коснуться пальцем его губ. – Молчи, не волнуйся за меня. Всё будет хорошо! Скоро всё будет хорошо!
– Я думал, что убил тебя, – он горько усмехнулся. – Знаешь, я на самом деле чуть не сошёл с ума в тот день, – холодные, почти ледяные пальцы парня коснулись моего лица. – Мерк, ты ведь меня не оставишь?
– Я за тобой хоть на край света, – улыбнулся, прижимаясь щекой к его ледяной ладони. – Просто знай это…
Любишь, в объятьях таешь,
Любишь, летишь как птица к солнцу
Любви навстречу.
Любишь, и время мчится,
Солнце в окно стучится,
Любишь, и знаешь, что разлука
Страшнее смерти.
(© М. Касьянов и Ю. Бабек – "Любишь"
Мюзикл "Ромео и Джульетта")
-
-
22.06.2011 в 19:57Знаешь, солнц, ты столько наговорила, когда я еще не начала читать: ну, в общем, сделала я подозрительный вывод, что, возможно, это весчь не понравится мне. И начала читать я с подозрением. Да. ТОлько подозрение это продержалось недолго. Текст втянул меня и не отпустил до тех пор, пока я не дочитала до слова "конец". Тебе поразительно удалось передать атмосферу того времени. Просто нет слов. Браво. Перед глазами с легкостью вставали картинки, а я Верону ой как люблю...
который почти ЛераЯ знаю теперь, как тебя называть, когда тебя пробирает писать "полотна". пустомеля... хех, все, заразила ты меня этим словом! ну я отвлеклась... Меркуцио удалось сделать таким, что вначале хрен догадаешься, что он больше по мужчинам точнее, по Тибальту Характер - превосходно передан, размышление - нет слов. *что-то у меня часто их не хватало, чтобы передать свои чувства* Ромео - меня покорил, а их история с Джули, пусть и упомянутая вскользь... я почти разревелась, ибо это - больная тема. А теперь Тибальт. Вот кто покорил меня с самого первого упоминания *_______* Тибальт, я тебя обожаю!!! Такой... такой мужчина... *мечтательно* А уж их историю любви... Вай)))))) У меня, когда читала, все внутри замерло, словно какая-то нить натянулась, и так было до самого конца. После их первой встречи я ждала новый с таким замиранием и, та ладно, чего скрывать - страстью, что прогладывала написанное с невероятной скоростью! А когда встречи случались - тихо пищала в подушку, лыбясь как дурак. И с этим "а угадай" - ты меня ввела чуть ли в не предобморочное от восторга состояние.Тиииибальт.... Кстати, в нем тоже просматривалась Лера, только немного другая.Все персонажи выписаны до мельчайших деталей. Да. Настолько живые, что я не могу заставить себя поверить, что этого - не было на самом деле, а ты не таилась за тумбочкой и не описывала сцены XD Мда... как уже говорила - атмосфера класс, как будто там сама побывала... В конце - ревела, признаюсь. И спасибо что дала заглянуть в конце в голову Ти, я так жаждала узнать, что там творится *______* Конец - плин. Я тебя хотела и убить, и расцеловать. Не ожидала, даааа... НО КАК ХОРОШО ЧТО ВСЕ ХОРОШО!!!
В общем ^^
Итак, подведем итоги. Лера, запомни то, что я сейчас здесь напишу. Хорошенько запомни. Кто бы и что бы тебе не говорил гадкого, знай - это все из зависти перед твоим талантом и этим шедевром. А это и есть шедевр, не смей спорить, иначе я очень серьезно рассержусь. Это коротенькая *как жаль* повесть - одно из лучших произведений, что я читала в своей жизни. нет - самое лучшее, в номинации слеша. И я всегда буду ее помнить и вспоминать тот вихрь чувств, что испытала. И, прости если обижу, но говорю как есть - РиД это самое шедевральное, что ты написала. При всей своей любви к НГ, они - не соперники РиД. Это - твой шедевр, и ты можешь смело показывать его как пример другим. Обязательно. И я буду всем указывать КАК именно нужно писать. РиД - гарант качества.
Ты удивительный писатель. Талант. Никогда этого не отрицай.
А я... я просто, когда прочла, поняла, что никогда, как бы не старалась, никогда не сравнюсь с тобой, мда. Но это не значит, что я не буду стремиться
Все. Мой отзыв. Прости за сумбурность, просто я всегда так путано изъясняюсь, когда что-то увлеченно пишу.
А теперь мои два замечания.
первое. Три-четыре слова, которые откровенно выбиваются из стиля и цепляют глаз.
второе. Но это уж так, придирка... В общем, когда ряженые идут на праздник, у тебя все *от начала до конца* шпарят белыми стихами. Вот берут и шпарят. И я не понимаю - это задумка такая, или ты просто не заметила? о_0
Ну, что, страшно? XD
-
-
22.06.2011 в 19:57-
-
22.06.2011 в 20:10Спасибо за такие тёплые слова ^____^ И да, Меркуцио - Лера) Тибальт, тоже где-то, наверное ^^'' Но я не пустоме-еля -___-
Знаешь, я сама настолько люблю этих мальчиков
И, спасибо! Правда, огромное! Я... я очень волновалась за эту историю. Плохого наговорили кучу( Особенно про тот "белый стих". Да, это Шекспир, и я не посмела его менять ^^'' А описать надо было - для смысла дальнейшего)
В общем, не знаю, насколько это шедевр, но раз ты так считаешь... Блин, как же я рада! А НГ дейстивтельно не то... просто для души не то, для моей) Это... это то произведение от которого у меня саомй мурашки по коже были *____* И я сама ревела, когда Ти умирал. Знаешь, это было так важно!
И солнц, ты умеешь писать. Что бы ты ни вбила себе в голову) Ну, я свою шедевренность всегда отрицаю. Но одно скажу точно, эту историю - люблю!))
P.S. А обложка да
-
-
22.06.2011 в 20:18Эххх *вторит* а я бы хотела почитать...
Хех, в общем - не смей больше заикаться что ты не шедевральный писатель. Представь, что отрицание этих слов - красная тряпка, а я - бык. *и пофиг, что быки цвета не различают* Брошусь и рас... покусаю.
-
-
22.06.2011 в 20:21-
-
22.06.2011 в 20:28-
-
22.06.2011 в 20:31-
-
22.06.2011 в 22:29Кста, ещё по твоему отзыву *восторженно пища перечитала снова* А то же! Я над ними стояла и не просто за тумбочкой пряталась, а свечку держала
А Анделор дааа... Классная вещь и очень милая ^___^ Хотя начало - на перетерпеть.
-
-
22.06.2011 в 22:54Но-но! напишешь. Я тебе как долбаный экстрасенс-сновидец говорю!
Хех, понятно значит свечку... это видно XDDD
А Анделор дааа... Классная вещь и очень милая ^___^ Хотя начало - на перетерпеть.
Это даааа...
Кстати, потом как-нить почитай Кузнецову, но названия не знаю произведния, файл именуется Общий файл. Маленькая повесть, на 200 с чем-то кб, но героиня угарная XD
-
-
23.06.2011 в 09:13Держа-ала)) В деталях же описывала
Найду книгу, на юг себе скину ^___^
-
-
23.06.2011 в 23:53И я в таком же состоянии, уж поверь. Я в бешеной злости, и едва не срываюсь на то, чтобы не нагрубить... в таком состояни я неуправлема, не трогай меня, пожалуйста, и не зставляй из-за жалости делать то, что я не хочу.
Не смей обижаться, я предельно вежливо выдавливаю из себя слова. Хоть из уважения к этому подвигу.
-
-
23.06.2011 в 23:56Тема, если что, есть. Может, когда-нть придёшь... я так, просто оставлю. И не надо из жалости... и я не обижаюсь... и извини, если и я что-то добавила, чтоб тебя разозлить...
-
-
15.08.2011 в 20:14-
-
15.08.2011 в 20:45