Пламя в моей груди

[Kuro-chi]

Название: Пламя в моей груди
Автор: ВалеRka (Kuro-rin)
Направление: гет, ориджин
Рейтинг: PG-13
Пейринг: М/Ж
Жанр: Романтика, Ангст, Фэнтези, Психология, POV, Hurt/comfort, Songfic
Размер: миди
Статус: в процессе
Дисклаймер: Размещать на других сайтах можно только договорившись с автором!
Саммари: Потерявшая семью и собственные крылья, оставшаяся совсем одна, не имеющая больше возможности летать. Она продолжает держаться лишь потому, что Должна остаться в живых - ради всех погибших, ради родных, которых теперь нет рядом.
Только вот долг не может стать смыслом для девушки, существующей через силу. Сердце было закрыто на замок, в нём поселилась пустота, освободить от которой может лишь смерть... или тот, кто решится показать: этот мир всё ещё полон ярких красок.
От автора: Катюша, милая моя, я обещала тебе когда-нибудь всё же написать эту историю. Пишу, специально для тебя. Так что не грусти, никогда
Немного гета... и фэнтези. Порой мне необходимо отвлекаться на них, чтобы не сидеть, глупо пялясь на пустой лист слешной истории)

Я не знаю, где точки отмечены,
Слишком сложно во всё это верить.
Мне взамен предложить больше нечего
Кроме самой последней потери.
Помоги мне! Сердце моё горит
На костре не потухшей раны, на углях от пустых обид
Помоги мне! Слёзы мои утри,
Склей обломки моей вселенной, каплю веры оставь внутри.
(с) Город 312 – "Помоги мне"

Главы 1-2

1

Шаар'Ган, повелители огня. Сколько себя помню, они всегда были нашими врагами. Вернее, почему-то они нас ненавидели, эти сильные и могущественные маги. Старая ссора, начатая предшественниками, но закончившаяся на нас… их победой – и нашей болью.
– Тарнин, беги! Слышишь? Быстро убегай отсюда! – крик отца практически сливается с шумом вокруг, но я всё же слышу, а ещё вижу его лицо, искажённое трансформацией.
– Нет! – кидаюсь вперёд в надежде помочь, запинаюсь, падаю…
– Тарни! – полный боли голос матери за спиной.
Ощущаю, как она в мгновение ока оказывается рядом, грохается на колени прямо в пепел, марая подол светлого кружевного платья, которое пару недель назад привёз из дальней поездки отец. Правильно, теперь уже неважно… Ладони касаются моих щёк, карие глаза с огненными искорками изучают лицо. На щеках матушки грязные влажные дорожки – плачет, как и я.
– Тарни, милая, не надо… ты не поможешь… беги, умоляю… улетай, спасись… ради нас.
Голос срывается, но взгляд всё такой же цепкий и пропитанный болью, она ждёт моего ответа. Смотрю за её плечо, надеясь увидеть там отца, но не замечаю ничего кроме стены пламени и улыбки мага, стоящего позади. Стираю запястьем слёзы с глаз и коротко киваю, прикусив губу и стараясь не разреветься в голос. Да, матушка, для вас… и для всех нас.
Как началось всё это? Почему с нами? Почему сейчас? Всего несколько минут назад нас окутывала безмятежность, а сейчас жизнь сгорает в вечном пламени.
Шаар'Ган…
Всё произошло мгновенно: очередное спокойное утро в нашем поселении разрушилось в запахе дыма и сером тумане за окном. А через пару секунд все жители уже выбегали из горящих домов, трансформируясь на ходу. И все старались защитить посёлок, кидаясь в самую гущу событий, как хотела сделать и я, если бы не была остановлена матерью. Наверное, это звериный инстинкт.
Во вражде, начавшейся много веков назад… что могут сделать миролюбивые драконы-оборотни? У нас нет даже необходимой физической мощи, чтобы противостоять великим огненным магам. И никогда не было. А вот у Шаар'Ган есть всё, и они умело этим пользуются.
Вроде бы обычные люди, способные управлять огнём, а мы древние драконы-долгожители. Но это именно наше поселение, тщательно скрываемое и охраняемое ото всех на протяжении многих лет, горит сейчас в магическом огне, который просто невозможно потушить, пока он не спалит всё дотла, а не их… Это именно мы, превращаемся сейчас в маленьких дракончиков и стараемся отбиваться от вечного пламени и его хозяев когтями, клыками и крыльями. Мы умираем здесь же, не расставаясь с тайной, оберегаемой годами. Мы – не они.
Древние оборотни, связавшиеся почему-то с магами. В чём суть данной вражды? Почему сейчас эти люди уничтожают наши дома и нас самих с безумной и счастливой улыбкой на устах? Я не скажу, никто не скажет…
– Тарнин, – мама срывает с шеи свой кулон и накидывает его на меня, обводит пальцами узор, отчего тот будто вспыхивает изнутри, чуть опаляя кожу. – Он спасёт от огня, он поможет. Лети.
– Но… – слов нет, они комком застревают в горле, и я протягиваю руку, касаясь кончиками пальцев щеки матушки.
– Лети!
Она почти кричит, отталкивает меня от себя, с силой, практически заставляя упасть. Вокруг пламя, оно уже почти поглотило нас, остался лишь маленький пятачок нагретой земли и нанесённого ветром пепла. Жар опаляет кожу, а я не могу сдвинуться с места, видя, что хрупкую фигурку мамы со всех сторон обступил огонь. И пусть благодаря матушке я его никогда не боялась, сейчас стало страшно, душу сковал леденящий ужас, из-за которого даже окружающий пожар не казался испепеляющим.
– БЕГИ! – крик из последних сил, на пределе возможностей.
Рот её вновь открывается, но я не слышу ни звука. Кажется, мама это понимает и улыбается сквозь слёзы. И оцепенение спадает… Пара секунд трансформации – и вот мои тёмно-бардовые крылья уже разрезают воздух, стремясь унести обладательницу как можно дальше от этого пепелища, от костра в котором осталась вся моя жизнь. Только бы маги не увидели одинокого дракона странной окраски, летящего прочь от хаоса, что они устроили! Возможно, последнего воздушного дракона в этих южных краях. Наверное, северным оборотням здесь было не место – зря когда-то очень давно наши предки решили основать поселение и на юге.
Слышу крики внизу, не торжествующие, а растерянные и недовольные – значит, всё же заметили. Но лес, со всех сторон обступающий наш посёлок, так близко, всего пара взмахов, чуть поторопиться…
Крылья опаляет безумным жаром, на смену которому приходит просто дьявольская боль. Кричу, срывая горло до хрипа, ощущая, как огонь с треском пожирает плоть, но продолжаю махать сгорающими крыльями, стремясь добраться до леса. Знаю, что пламя уже не остановить, оно спалит меня заживо, не дав уйти далеко, но продолжаю рваться куда-то вперёд, подгоняемая адской агонией.
Земля приближается быстро, но даже боль от удара не может сравниться с той, что охватывает меня из-за постепенно прогорающей плоти. Корчусь, срывая когтями пласты травы, обхватывая себя лапами, колотя по земле хвостом. Драконье сердце отстукивает бешеный ритм, предвкушая, что сейчас жар перекинется с крыльев на всё тело и усилит боль во сто крат, и слёзы льются из звериных глаз…
Волна трансформации меняет ипостась, амулет на груди вспыхивает, а потом жар исчезает, оставляя на своём месте лишь ужасную боль… и меня – скрючившуюся на земле, дрожащую в агонии темноволосую девчонку. Плачу, не в силах остановиться, чувствую, что нет больше пожирающего меня огня, но не могу оставить позади мысль о скорой смерти. Потому что даже если не от пламени, но от этой дикой боли я точно подохну здесь же, на этой не прогретой ещё солнцем утренней траве, на самой окраине леса. Они найдут меня, они добьют.
Пальцы крепко впиваются в предплечья, и я лежу с закрытыми глазами, ощущая, как слёзы градом катятся по щекам, и моля всех богов: "Пожалуйста, пусть меня не найдут!"
Шорох слышу лишь краем сознания, потом к нему добавляются голоса…
Не знаю, каким образом заставила себя подняться. От каждого движения тело пронзала боль, центр которой был в области лопаток. Вернее, два центра – крылья, мои любимые крылья… Но, несмотря на мучения, я побежала, помчалась вперёд на грани возможностей.
Я бежала, едва различая перед собой дорогу, проламываясь сквозь колючие кусты и высокие заросли крапивы. Мне не было больно от этого – разве сравнится она с той, что я и так испытываю? Вперёд гнала лишь одна мысль – выжить ради них, выжить, выжить… Где-то там, впереди, я чувствую, стоит домик травницы – матери отца, такой древней драконицы, что она уже утратила способность трансформироваться. И может, несмотря на странную нелюбовь её к моей маме, ко мне… может… она поможет? Скроет?
Подскакиваю к невысокому частоколу, окружавшему добротную избу бабушки, и практически повисаю на нём полностью обессиленная. Звуков погони вроде бы не слышно – отвязалась?
– Бабушка!
Крик получается тихим, на большее нет сил, но старуха мгновенно выглядывает из окна, услышав. На лице её не отражается ни одной эмоции, когда она видит меня – всегда казалось, что оно отлито из воска или металла. Суровая и серьёзная женщина, она вечно меня презирала, но…
– Бабушка, там… я…
– Что, угробили вы с матерью всех, шельма? – старуха отплёвывается. – Говорила же я, нельзя полукровкам с нами в деревне жить, нельзя! Вот что теперь делать будем?
– Не я… спаси… – тихий шёпот пересохшими губами, слёзы катятся по лицу.
Сил больше не было, я даже не могла стоять, но терпела, заставляя себя удерживать вертикальное положение и не терять сознание. Я терпела и мечтала лишь о том, чтобы она мне помогла. Своей внучке.
– Тебя что ли, шельма? Ой ли, дочку магички позорной, – старуха поджала губы и покачала головой, а потом исчезла из окошка и появилась уже в открытых дверях. – Жалеть же буду, мелочь, что помогла тебе. Ой, жалеть буду…
Остановилась бабушка, взявшись за засов на калитке. Замерла, глядя куда-то за мою спину.
– Исчезни, шельма. Исчезни! – и не по-старчески сильная рука резко оттолкнула меня дальше от калитки.
– Бабушка…
Отступила на пару шагов, покачнулась, но устояла, удивлённо глядя на сменившую своё мнение женщину. А в следующее мгновение груди её коснулся шар вечного пламени, практически целиком принимая старуху в свои объятья. Сил хватило только чтобы резко обернуться, потом я пошатнулась и едва не упала прямо в ноги мужчине, перекидывающему из руки в руку огненный шар. Замерла на мгновение, ощущая дрожь во всём теле и мягкость в коленях, готовых сейчас же подогнуться, два мага тоже остановились, оглядывая "загнанную жертву".
– Вот и ты, девочка, – тот, что стоял чуть дальше, усмехнулся, сверля меня взглядом.
Отступила на шаг, слушая биение собственного сердца. Эх, была не была! Без сражения я не сдамся – должна сбежать от них, обязана. И собрав все мыслимые и немыслимые возможности, резко обернулась да кинулась в сторону леса, петляя между стволами, стремясь в этом приступе скрыться как можно дальше, упасть и сдохнуть где-нибудь далеко-далеко, но не в их руках, не от их магии. Не дамся!
Правда, мощи этой хватило ненадолго. Уже через пару минут ноги подкосились, и я свалилась на землю. Последним, каким-то конвульсивным движением, оттолкнулась и подползла к ближайшему дереву, в корнях которого и свернулась клубочком, пытаясь отдышаться. Лёгкие горели, тело пронзала нескончаемая боль, а пустота была везде – и снаружи, на месте крыльев, и внутри, в душе…
Но чёткая мысль в голове держала сознание целостным – хоть бы они не увидели. Ветер, родная стихия, оплетал меня будто кокон, лаская и даже нежничая, он теперь действительно последний из "семьи", но он меня любит.
– Где эта девчонка? – злой голос прямо надо мной.
Открыла глаза и заметила высокого мага, чьи сапоги остановились прямо рядом с моим лицом. Вздрогнула и съёжилась сильней, понимая, что он смотрит на меня. Но ничего не происходило, а мужчина продолжал недовольно хмуриться, потом он лишь покачал головой и пошёл в другую от меня сторону.
– Нет никого здесь! Чёрт бы, сбежала она! Главный три шкуры спустит.
– Ну, внешность-то мы помним, и куда убежала тоже. Позлится он и отправит всех на поиски, прочешем в ту сторону всё да найдём.
Голоса постепенно удалялись, я же лежала и не смела двинуться, пока они окончательно не замолчали. Потом медленно протянула руку и поднесла к глазам. Глубоко вздохнула, заставляя себя хоть на секунду забыть о боли и бессилии да расслабиться. Боги, стихия меня любит, она любит своё последнее дитя в этих краях… она дала мне, полукровке, бесценный дар и одну из самых знаменитых своих способностей…
"Стихия спасла мне жизнь", – билось в голове до самого последнего мгновения, когда сознание уже меня покинуло.

2

Сперва вернулась боль. Она прорвалась сквозь пелену сна, удушающим коконом охватывая тело, казалось бы, даже проникая внутрь костей – для боли не было никаких преград.
Потом появилась способность мыслить, а вместе с ней – воспоминания о кровавой бойне. И текущие по щекам слёзы да сдавленные всхлипы, тонущие в колючей траве. И горечь. Они умерли, все, даже сварливая бабка Ашайта, которая обещала всех нас ещё пережить. Я плакала взахлёб, пытаясь вымыть слезами хоть каплю боли, хотя бы ту, что поселилась в душе, но она не желала уходить, крепко въевшись в сознание.
Никого больше нет, я последняя осталась. Да и то ненадолго – Шаар'Ган знают, что один оборотень остался жив, они найдут меня, нужно лишь время. Они уничтожат последнего северного дракона в этих краях. Только… последнего ли?
Двигаться было тяжело: мышцы как будто одеревенели, не желая слушаться, руки ослабли, а спина просто не хотела выпрямляться, будто бы кто-то огромный с силой давил мне на плечи, прижимая к земле. Но движимая внезапной надеждой заставила себя подняться. Покачнулась и едва устояла, ухватившись за ствол дерева, под которым спасалась от преследователей. Ноги подламывались. Хотелось вновь осесть на землю, свернуться клубочком да вновь забыть, что значит думать.
Нет, я должна! Обязана! А вдруг ещё кто-то остался?
Медленно-медленно сделала первый шаг – боль раскалённым прутом хлестнула по лопаткам, – я снова покачнулась, но не упала, стойко выдержав испытание. А раз всё ещё стою, значит, и идти дальше смогу! Очередной шажок. Сердце колотится где-то в районе ключиц, пульс отдаётся в висках… и не иду – плетусь, не разбирая дороги, движимая лишь звериным чутьём родного дома, призрачной надеждой и долгом. Последняя воздушная драконица в этих гиблых южных краях, где плодотворная почва посыпается пеплом чужих жизней. Они умерли в надежде защитить, веря, что кто-то спасётся. И я должна выжить… ради всех из нашей деревни. Должна не дать магам себя найти.
Но сначала… А вдруг ещё кто-то остался в живых?
И вместо того, чтобы идти прочь отсюда, скрываясь от Шаар'Ган, я брела обратно, тянулась к "родному месту", которое мы, драконы, могли находить душой. Сумерки, окутывавшие мир, когда я очнулась, стали уже совсем непроглядными, сменяясь ночной тьмой, но лес, всегда оживающий под конец дня, был тих. Звери попрятались в свои норы и молчали, не решаясь разрушать безмолвие. Запах смерти, крови и боли застыл в воздухе вместе с крошечными частичками пепла, оседающими на листьях. Лесу тоже было страшно от случившегося…
И мне стало страшно – от окончательного осознания. Потому что там, где когда-то стояло наше поселение, была пустошь. Не осталось ничего, лишь пепел – чёрно-серое море, расходящееся волнами от малейшего ветерка – и небольшой костерок в самом центре, до сих пор пожирающий последнюю свою "пищу". В вечном пламени всё сгорает без следа.
Слёзы вновь застлали глаза, а ноги таки же подломились, не в силах больше держать свою безвольную хозяйку. Колени коснулись тёплого ещё пепла, мягкого, словно пуховая перина, и одновременно колючего, как песок. Вот и всё. Теперь уж я действительно "одна".
Я сделала то, что хотела – убедилась. И нужно было уходить с места пожарища как можно скорей, убегать или – ещё лучше – улетать. Жаль, что последнее теперь невозможно, только вот и первого я не могла сделать прямо сейчас. Слёзинки задерживались на подбородке, а потом падали вниз, окропляя общую могилу нашей драконьей семьи. Могилу, в которой благодаря жертве родителей не оказалась и я.
А секунду спустя пришло осознание: хоть похоронить их нужно подобающе, проведя все ритуалы. Нельзя после смерти не отпустить воздушного дракона обратно в небо, ведь тогда он не сможет наблюдать за своими потомками и врагами, за всем, что творится в мире. Как вечная жизнь всех из моей деревни продолжится, если они будут прижаты к земле? Нет, нельзя уйти отсюда просто так! Знаю, "ради них нужно жить", но пусть лучше меня поймают, пусть тоже сожгут на братской могиле – просто так уйти отсюда нельзя.
Главное, найти силы для ритуального танца, ведь ноги совсем меня не держат. И голос, наверное, сорван – некрасивая получится песнь. Но это необходимо…
Я тяжело вздохнула и откашлялась, пробуя на вкус первые ноты песни, тонким переливом разнёсшиеся в ночном небе. Надо же, получается! Набрав в ладони горсть пепла, осторожно поднялась и прошла в самый центр кострища, туда, где пару секунд назад погасли последние язычки пламени, туда, где раньше стояло святилище нашей богини. На удивление, подгоняемое нежным звучанием священного мотива, тело двигалось легко, даже боль отступила назад, склоняясь перед долгом.
Пришлось замолчать на мгновение, переводя дух, готовясь к началу нашего "полёта на земле" – танца жизни и смерти, – а потом вновь затянуть песнь, одновременно кинув тело в воздушный танец. Лёгкие шаги, летящие повороты и нежный перелив звуков, ведомый одним лишь драконам. Главное – крепко держать пепел в ладонях, не время ему ещё их покидать; главное – не терять сил, оставаясь всё такой же легкой даже при самой дикой боли и подламывающихся ногах.
В песне жизни и смерти не было слов, лишь тонкое звучание голоса и чистая энергия, исходящая из сердца. Драконы уходят на закате, драконы приходят на восходе. Наше дыхание теряется в ночной тиши, чтобы его нашло следующее поколение. Богиня горстями собирает звёзды, жизни маленьких драконят, и бросает их на землю, даруя нам. Малыши первый раз встают на крыло в закатных лучах солнца, отдавая дань ушедшим, а танец усопшим… он исполняется, когда небо начинает светлеть, окрашиваясь розоватым светом восхода. На последней границе между жизнью и смертью.
Прости меня, богиня! Сегодня слишком много детей твоих умерло. Нет сегодня грани, некому её продолжать, потому позволь проводить ушедших в последний путь в ночную пору. Возможно, тогда они поймают себе новые жизни-звёздочки и возродятся в родных северных краях.
Звуки песни всё нарастали, а когда же они замерли, тревожной звенящей нотой повиснув воздухе, я раскрыла ладони, развевая пепел по ветру.
Я отпускаю вас, моя семья, чтобы вы могли свысока наблюдать за миром. Отпускаю красавицу Лаару, пением которой заслушивались все в деревне, и Айзека – старого упрямого вояку; провожаю под облака Камарину, что пекла удивительные пироги с лесными ягодами, и вредную ворчунью бабушку Ашайту, уже потерявшую драконий облик. И Ровина, которого, как казалось, я практически любила… И родителей… Всех их, всех!
Песнь задрожала своим последним звуком, опадая. В вышине мерцали звёзды, поднятый танцем пепел витал в воздухе, постепенно оседая. Природа ожила и наконец-то разрезала тишину своими звуками – богиня приняла ритуал.
А на меня навалилась ужасная усталость. Казалось, вместе с песней ушли и силы, которые она давала. Хотелось остаться здесь, в месте, которое душа называет домом, не идти никуда, не утруждать себя, но я прекрасно понимала, что теперь нужно делать – убегать, скрываться, не сметь попасться огненным магам!
И я пошла… ощущая ещё более сильную боль в напряжённом после танца теле, заковыляла прочь – не так далеко, как стоило бы, но хотя бы в место, где пока что можно было немного передохнуть. Маги, наверное, как раз и думают, что я ухожу как можно дальше, да вот сил нет поступить так. Лучше поближе, лучше – хоть немного восстановиться.
Путь до одинокого бревенчатого домика показался ужасно долгим. Слабыми руками я отворила тяжёлую калитку, зашла во двор. На ступеньках запнулась, едва не упав, но всё же проскользнула внутрь дома, запирая дверь на засов, да так и осела на пороге, обнимая себя руками за плечи.
Авось не найдут маги свою пропажу в жилище старой знахарки, авось не додумаются здесь искать.

@темы: менталы, творчество, ориджн, романы