Автор: ВалеRka (Kuro-rin)
Направление: сёнэн-ай, слеш, ориджин
Рейтинг: R
Пейринг: М/М
Жанр: романтик, ангст, юмор
Размер: миди
Статус: в процессе
Дисклаймер: Размещать на других сайтах можно только договорившись с автором!
Саммари: И вот что делать, если твой друг – гей? Нет-нет, с его нетрадиционной ориентацией я, возможно, как-нибудь и смирился бы. Но чёрт побери, что такого он нашёл в прилипале моего соперника?
Ах да, я отвлёкся. Что делать? Прививать обратно традиционную ориентацию. И лучше – обоим. А для этого стоит объединиться с врагом – проблема-то общая. Главное только, не забыть, что вы соперники, и не привязаться друг к другу…
Написано по заявке - ficbook.net/requests/40934
От автора: Я не удержалась, люблю создавать героев сильных морально, но сломавшихся/"заигравшихся" в какой-то момент ^^''
Главы 14-17
Глава 14 - Разговор по душам
Сперва была тишина. Кромешная. Она медленно оседала, ложась нам на плечи и постепенно застывая… А потом вдребезги была разбита диким хохотом Вика.
– Ты издеваешься, Корнеев? – наконец, выдавил он, отсмеявшись. – Будто б сам не знаешь.
Я отрицательно помотал головой. Внезапный переход Вика от задумчивости и напряжённости к эдакому неописуемому веселью не предвещал ничего хорошего! В голове даже промелькнула подозрительная мысль о том, как бы свалить поскорей, пока настроение Самойлова не перешло в последнюю стадию "рвать-метать-бить-гадов". Потому что, кажется, ответ парню не понравился.
Вик сперва всё так же улыбался, осознавая происходящее, а когда сообразил…
– Что?! – зажёгся оппонент. – Как это так? Как можно не помнить того, что сам и начал?
Эй-эй-эй! Что за глупости? С какой это стати он на честного и порядочного человека бочку катит?
Правда, я никогда не начинал ссору первым – сам по себе довольно мирный и спокойный, к тому же имею "голос совести" в лице Ромыча. Помозолить глаза уже имеющемуся врагу – это всегда пожалуйста, но наживать новых… Не-ет, такого никогда бы не случилось.
– Когда это? – возмущённо протянул в ответ на обвинения.
– Когда я только в вашу группу перешёл, – нагло продолжил уверять Самойлов. – Шла первая неделя сентября, я, словно дурачок, пытался быть со всеми вежливым, улыбаться в сто восемьдесят зубов, изображая из себя акулу. Хотел остаться совершенно обычным студентом, который не афиширует, что у его родителей имеется немало денег…
– А что помешало? – фыркнул я, скрещивая руки на груди, закрываясь.
– Ты, ёжкин кот! – рыкнул парень. – Иду, блядь, по лестнице, а тут ты с кучей книг в руках вылетаешь неизвестно откуда. Ну, столкнулись, уронил ты книжки, даже обматерил меня – прекрасно, всё норма. Но с чего было вдруг начинать травлю? Да, потом уже и сам взбесился, после тех посиделок в баре, куда не пригласили только меня и Серёгу!
– На лестнице? – тихо переспросил у Вика. В голове мелькали давно уже выкинутые из памяти кадры, заменяя друг друга.
– Да, именно так, – хмуро отозвался парень.
А я, кажется, вспомнил, что именно он имел в виду… Да, было оно, это столкновение на лестнице. Ещё как было!
Стопка книг по высоте практически достигала колен, даже, кажется, немного выше была. Ибо какого-нибудь захудалого пакета с собой у меня не имелось, тащить эту громадину на четвёртый этаж пришлось в руках. Нет, я бы сбегал за сумкой в ближайший магазин… если б время имелось. На все просьбы и уговоры хмурая дама-библиотекарь отвечала лишь одно: "Сегодня мы закрываемся, приходите завтра с пакетом". Ага, только вот Кефиркин пришибёт, если не буду готов к паре именно по Его учебникам – этот препод только по фамилии добрый, а на деле… сущее зло!
Додуматься взять лишь два учебника Кефиркина я, конечно же, не смог, зато, плюнув на вредную тётку, решил тащить все книжки… ну, сперва в аудиторию. Подумал, что там уж сбегаю за пакетом на переменке, а может, у кого из однокурсников окажется припасённый. Одного не учёл: учебники-то – ладно, но у дурачка-меня ведь в руках была ещё и купленная пару дней назад электронная книга.
Осознал я это, лишь когда оказался в коридоре один на один с кучей талмудов, которые как-то нужно было утащить. И вроде бы всё ничего, стопку книг нести получалось довольно спокойно, обошлось бы без происшествий, если бы не новенький, словно пьяница бредущий по лестнице! По роже сразу видно, что крутой – и ведь выскочку этого именно в нашу группу запихали.
Идёт, орёт на кого-то в трубку, не смотрит совершенно, и плечом своим, словно тараном…
Ор я тогда знатный поднял, дааа… И маты все вспомнил, грязью гада поливал только так. Это же надо было так – с ног однокурсника снести! Куда только смотрит? Совсем глаза забычил, сука мерзкая? Книги-то ладно, что упали, но на самом верху электронная лежала! Получается, сперва она упала, а потом куча талмудов… поверх. Разбилась, поди.
Всё ещё изливая поток ругательств, вскидываю голову, чтобы посмотреть на подлеца, и вместо ожидаемого извинения… натыкаюсь на надменный, можно сказать, презрительный взгляд карих глаз. Будто я со всеми своими матами – дерьмо, которому не позволено даже в ногах у этого парня валяться.
Честно, даже мурашки ледяные по коже пробежали от такого. И так понимал, что новенький – кажется, его Витей зовут, если не ошибаюсь – явно привык к вниманию, а значит, отберёт оное у меня, нынешнего "умного и популярного мальчика группы", а тут ещё это.
Стоило автоматически выплюнуть ещё одно ругательство, как новенький сразу недовольно поджал губы и, осторожно перешагнув практически через меня, ушёл. Ничего не сказав, не извинившись. Хоть бы учебники собрать помог…
– Скажешь, нет? – вырвал меня из воспоминаний голос Самойлова.
Я резко вскинул голову, смотря на Вика, с трудом понимая, что сейчас не тот солнечный осенний денёк, и Самойлов – никакой не новичок, а "старый добрый враг". Только вот, кажется, причёска у него с того времени совершенно не изменилась и недовольная морщинка меж бровей…
С электронной книгой, кстати, тогда ничего не случилось, до сих пор её пользуюсь. Наверное, потому напрочь позабыл о том столкновении. Но почему Вик считает, что вражда тогда началась? Никакую травлю я ему не устраивал.
– На лестнице сталкивались – это помню, – ответил, наконец, на вопрос Самойлова. – Конечно, я матерился! Чуть книгу электронную новейшую и дорогущую не разбил, зато от тебя, героя, вместо извинений получил презрительный взгляд.
– Чего? Я извинялся, лошара, ты просто не слышал из-за собственного ора, – возмутился Вик. – А потом так зыркнул своими глазищами горящими, что даже Я – не из пугливых, кстати, сам знаешь уже – сбежать захотел. Ещё бы по роже за помощь получил. Оно мне надо было?
Недоверчиво взглянул на Вика. Он… извинялся? Не верю! Хотя… Самойлов сейчас стоит напротив: кулаки крепко сжаты, брови нахмурены, а во взгляде столько негодования, что… ну… Да, возможно, могло быть и так, как сказал Вик.
– Ладно, хорошо, может, и извинялся, – пробормотал тихо. – И да, у меня были вроде бы причины тебе мстить после того случая. Но, даже несмотря на это, ничего я не подстраивал.
– Нет? – Вик аж рассмеялся. – А почему тогда до меня все новости доходили, когда уже поздно было? Даже слухи ходили, что заводила всея группы меня игнорирует, значит, остальным так же нужно поступать. Я терпел, благо, Серёге плевать было на все заявления – с ним мы ещё в первый день общий язык нашли. Но с баром… это последняя капля была!
– Да о чём ты говоришь вообще? – растерянно.
– О твоей встрече "всей группой". Ты позвал всех, кроме меня, скотина! Зверя разбудить решил, нарвался… пришлось, правда, открыть свою принадлежность к мажорам, но зато через неделю уже Я был авторитетом. Не ты.
– А ещё через три дня мы с тобой первый раз подрались… – тоскливо пробормотал я.
– Вспомнил?!
Вспомнил… Как же не вспомнить? Хотя травли-то я действительно Вику не устраивал. Честно говоря, даже и не знал, что ему не передавали новости, всегда думал, что сарафанное радио у нас в институте работает лучше обычного.
– Я тебя не травил… – тихо произнёс, опуская взгляд в землю.
– Потом – да, потом ты меня лишь злил и вынуждал, просто заставлял пойти на смертный грех, – недовольно.
– Вообще я тебя не травил, – всё так же едва слышно.
Было немного стыдно. Я ведь, правда, Самойлова игнорировал. Вспоминал тот самоуверенный взгляд, видел вечно нахмуренные брови… и почему-то боялся подойти. Аура, витающая вокруг Вика, меня прямо-таки отталкивала, так и казалось: стоит подойти, и он опять одарит суровым взглядом. Да-да, тем, что, будто нашкодившему котёнку, говорит сурово: "Это ты насрал на ковёр!".
– А что тогда, Дениска? – ехидно.
Я нервно рассмеялся:
– Ссал подойти к "сурьёзному и суровому тебе", думал, что все новости и так долетят через наших болтушек. А потом видел, что ты никогда никуда не приходил и думал, что это Меня игнорят.
Постарался выдавить некое подобие улыбки и поднял голову, глядя на Вика. Тот в свою очередь взирал на меня с подозрением, недоверчиво так, проще говоря, будто в первый раз видит. Казалось, сказанному он не верит… И правда, разве может Самойлов принять такое откровение за чистую монету?
Вик всё молчал. Он достал из кармана сигарету, закурил. Тусклый огонёк осветил его лицо, особо сильно выделяя морщинки: глубокую и, похоже, извечную – меж бровей, тонкие, почти незаметные – у уголков глаз…
– Это правда? – подал голос парень, когда сигарета уже заканчивалась. Я кивнул. – Пиздец, – веско прокомментировал положение вещей тот. – Столько лет цапались из-за какой-то электронной книги. Она хоть сдохла тогда?
– Нет… – отозвался я.
– Жаль, лучше б сдохла.
Я чуть от возмущения не задохнулся:
– Эй, не вякай, идиот! Если она окочурится, новую покупать будешь!
– А нервы мне новые кто покупать будет? – зло рыкнул Самойлов, откидывая окурок в сторону.
Я автоматически подался назад, едва не падая с качелей. Правда, сразу же вернулся в исходное положение, резко и глубоко вздыхая. Это почти физическое ощущение силы и агрессии… Сейчас, после лет вражды, постоянно сопровождаемой словесными перепалками и драками, мне оно даже нравилось. Чем-то. Ощущать на языке металлический привкус злости Самойлова было… своеобразно. Раньше меня это пугало и отталкивало, сейчас же наоборот – притягивает.
– Тише, Витюш, не бесись, – улыбнулся своим мыслям, ощущая, как сводит скулы, вторя, наверное, желанию Вика меня прибить.
– Не называй меня так! – огрызнулся Самойлов. – И вообще, чтобы завтра был в вузе – раз, и чтоб никаких ссор больше – два. Ясно?
А потом он просто поднялся и ушёл. Я же ещё минут десять сидел на качелях, вспоминая наш разговор да "приказ" Вика, и просто упивался витающим в воздухе послевкусием ярости парня.
Глава 15 - Это холодная война какая-то!
А на следующий день мы не только перестали ссориться… но и общаться. Не то чтобы у нас не было тем, интересующих обоих, а просто не имелось причин для того. Просто поутру Вик был слишком занят и не заметил проходящего мимо меня, а я просто…
Да что там! Какое, к чёрту, "просто"? Самойлов базарил по телефону и не удосужился даже кивнуть, а я не смог решиться улыбнуться и коротко его поприветствовать. Возможно, это послужило бы толчком, началом… Но чего? Я сам не знал.
Только вот день на четвёртый начал понимать, что не могу совсем без Вика. Ну правда, мы общаемся уже столько лет! Конечно, ежедневные перепалки сложно назвать нормальным "общением", но всё же они были. То есть так или иначе мы обязательно пересекались с Самойловым почти постоянно, а что теперь? Вместо придумывания едких шуточек упорно стараюсь заставить себя вообще не думать о существовании такого яростного монстра, как Виктор Самойлов. Однако всё равно то и дело посматривал в его сторону, а порой… замечал и долгие ответные взгляды. Странные и задумчивые, будто изучающие да проедающие насквозь.
Ну не хватало этой тёмной и сильной ауры, раздражённо поджатых губ, рычащих ноток в голосе… Блядь, да, не думал, но за столько лет наших перепалок я, оказывается, начал "подпитываться" от Вика. Привык к его дикому поведению, принимая то если не как наркотик, то как очень сильный допинг.
Ломало… честно, ломало. Хотелось подойти и хотя бы просто поговорить. "Сука, ты же мужик! Возьми себя в руки и спроси, как дела!" – повторял каждое утро, словно мантру, но так и не мог. Вокруг Вика всегда была толпа, а рядом со мной – Ромыч.
Однако позже, как оказалось, мои запары стали заметны невооружённым глазом…
Преподавателя я не слушал – сидел и изучал взглядом спину Самойлова. Он, будто чувствуя слежку, был весь напряжён, то и дело раздражённо поводил плечом и удобней пересаживался на стуле. Порой Вик чуть поворачивал голову, будто пытался отыскать виновника неприятных ощущений, но я, уже выучив движения парня, вовремя успевал опустить голову. Забавная игра получалась.
– Дэн, можешь честно ответить на один вопрос? – прошипел Ромка, когда я в очередной раз резко отвёл взгляд от Самойлова.
– Да, конечно… – не задумываясь, ответил ему.
– Что такого случилось у вас с Виком? Сильно переругались?
Вопрос застал врасплох. Я в удивлении повернулся к другу, даже не зная, что сказать. В итоге лишь выдавил:
– С чего ты так решил? Ничего подобного.
– А в чём тогда дело? – тихо спросил Ромка, будто боялся спугнуть меня и не получить ответа.
– А в чём? – так же осторожно поинтересовался я.
Нет, правда, что такого? Мы вроде бы молчим, драк не устраиваем, остротами и едкими замечаниями не перекидываемся. Тишина и спокойствие! Радоваться стоит, а он вон вместо этого считает, что "переругались".
– Дэн, не прикидывайся, – уже свободней, с возмущением. – Больше недели нервные ходите да пламенными взглядами перекидываетесь. Это что такое-то?
Ох ты ж… Нервные? Правда, что ли? Разве это так заметно? Да и на деле-то это я всего лишь немного раздражённый, с непривычки. Пройдёт ещё время, мы позабудем, что когда-то вообще ругались – вот и всё.
– Ничего подобного! Мы… просто… пытаемся не ругаться, – очнувшись от мыслей, ответил-таки я.
Ромка сперва шокировано взирал на меня, хлопая широко открытыми глазами, потом перевёл взгляд на Вика, который бешено крутил в пальцах ручку, изредка долбя ей о страницу тетради. И снова на меня.
– Пытаетесь не ругаться?! – возмущённый крик, который, кажется, услышали все в аудитории, включая преподавателя. Попов замолчал на пару секунд, а потом недовольным шёпотом продолжил: – Да это холодная война, а не примирение! Уже даже Серёжа заметил, что вы как-то подозрительно притихли. Вдвое больше раздражительные и молчите, как партизаны, – Ромка презрительно фыркнул. – Мимо друг друга проходите, так аж искры сыплются. Это что такое?
– Да ничего, нормально всё, – пробурчал я.
Хотя прекрасно понимал, что друг говорит правду. Даже попытка перестать враждовать у нас с Виком какая-то неправильная вышла, скорее, раздражающая, чем убирающая вечное напряжение перепалок. Последние-то наоборот помогали выпустить пар! Вместо этого лично у меня он сейчас накапливается…
– Корнеев, – угрожающе.
– Что? – в ответ рыкнул на него я. – Ну, привык я цапаться с Самойловым постоянно, привык! Потому и раздражает пока вся эта ситуация. Ясно?
Ромка недовольно поджал губы, посидел так пару минут, отстукивая пальцами по столешнице рваный ритм, а потом тяжело вздохнул и возвестил:
– Да лучше б и дальше ругались.
Лучше б, Ромыч, я согласен! Лучше… особенно мне, потому что скоро сойду с ума, если не услышу рычание этого гадёныша. Ну, или хотя бы просто голос. Только вот как это устроить?
Идея, впрочем, пришла уже к ночи. А, собственно, я ведь не обещал Самойлову не ссориться больше, даже не соглашался на то. Чего стоит просто взять и… снова попробовать найти неприятности на собственную пятую точку, раз не могу придумать повод, чтоб просто поговорить?
Впрочем, что-либо искать или размышлять над возможными темами разговоров не пришлось. Оказалось, что даже неосознанно я умею довести Вика.
Глава 16 - И в чём причина?
Начну банально – ничто не предвещало беды… Ну, если правда так и было! Мы с Ромкой стояли в коридоре и болтали с однокурсницами, никого не трогали… как вдруг, чертыхаясь, налетает на меня какой-то смерч, больно хватает за руку и старается утащить из толпы. Ясное дело, автоматически попробовал сопротивляться – в итоге чуть не вывихнул запястье, так и не освободившись.
– Корнеев, ты что, издеваться надо мной вздумал? – на выдохе спросил Вик, заталкивая меня в ближайшую свободную аудиторию.
Замок противно щёлкнул, закрываясь и отрезая пути отступления выбранной парнем жертвы. Самойлов явно был чем-то раздражён, голос его был хриплый, можно сказать, яростный.
– В смысле? Почему? – отозвался я, отступая.
Ну что, доволен, Дениска? На днях только расстраивался, что тебя ломает без этого привычного ощущения агрессии, окутывающего с головой, теперь получил? Да уж, сполна. Вон вокруг Самойлова аж воздух сгущается, будто боится парня, холодеет. Непонятно одно – за что Вик на меня ополчился? Всё же нормально, молчу, не лезу на рожон…
– В самом что ни на есть прямом, – туманно отвечает Самойлов, подходя ближе.
Привычные рычащие нотки в его голосе вызывают мурашки, пробегающие по телу. Когда ловлю себя на этой мысли, невольно вздрагиваю и вновь отступаю. Блядь, Корнеев, ты чёртов извращенец, но… ты кайфуешь от этого тона. "Бесить Вика" было практически работой, призванием! А его злость – наградой.
– Не понимаю, о чём ты.
Прищуриваюсь, стараюсь смотреть дерзко, а сам так и не могу отойти от осознания. Правильно ведь думал пару дней назад – ломает почти как без наркоты, а теперь и кайф, наверное, такой же. От новой дозы. Надо кончать это дело!
– Ти-ише, Вик, успокойся… – осторожно добавил через несколько секунд. Ведь, когда мы пытались парней развести, получалось успокоить зверя, а вдруг и сейчас… удастся?
Самойлов пристально посмотрел на меня, будто раздумывая, стоит ли послушаться или лучше прибить жертву сразу, и, тяжело вздохнув, приземлился на один из стульев. Поведение его радовало и пугало одновременно: послушался, постарался успокоиться, с какой бы это стати?
– Не придуривайся, Корнеев, – через некоторое время устало проговорил парень, – всё ты понимаешь. Устроил… хрен разберёшь что! Клоунаду какую-то.
– Какую? – спросил я тихо.
А потом, пока Самойлов молчал, уставившись в одну точку, выдвинул один из стульев соседнего ряда и присел. Изображать из себя стойкого оловянного солдатика было, по меньшей мере, глупо – это во-первых. А во-вторых… сидя, я лучше видел лицо Вика и мог хоть как-то предугадать очередной "поворот сюжета".
– Ха-ха, не смешно, – недовольно. – Попросил тебя не ругаться, а что в итоге?
– Я и не ругался! – возмутился автоматически. – Я…
И замолчал, внезапно соображая, что могло вывести Самойлова. "Холодная война" – сказал Ромка пару дней назад. Я же тогда лишь посмеялся, думая совершенно о другом, желая найти очередную возможность довести Вика, заставить сорваться, и даже не подозревал, что и без того настолько близок к своей цели.
Не-ет, ну не может же Самойлов…
– Что ты? – фыркнул он.
Молчание. Вик раздражённо смотрит на меня и барабанит пальцами по парте, в свою очередь не свожу глаз с оппонента. В голове проносится множество слов, складывающихся в оправдания, извинения, вопросы… но это всё не то! Нужно что-то другое. Ты ведь не привык лебезить перед Самойловым, Дэн. И пусть он раздражён, осуждает тебя…
– Блядь, Вик, я просто старался, как ты сказал, не ругаться. Ты… ты… – и всё же слов не хватало, – неужто психанул, что я молчал?
И вновь тишина. Она уже начинает напрягать, честное слово!
– Молчал? – взвился Вик. – Это так называется?!
– А как ещё?
– "Издевался, игнорировал, в упор не видел" – так не лучше назвать? – Самойлов шибанул кулаком по столу.
Теперь была моя очередь тяжело вздыхать. Витенька, родненький, ну чего так тупить-то? Очевидно же!
– Самойлов, блядь, ты башкой подумай – так же как и Вик, на повышенных тонах отозвался я. – Мы враги? Враги, уже сколько лет как. Какие у нас общие темы для разговора могут быть? Сука, да я кучу дней голову ломал над этим вопросом, а ответ не нашёл. Ясно? – уже почти рычал, ну прямо-таки пародируя Витюшу, сидящего напротив.
– И потому ты полторы недели выносил мне мозг, гадёныш!
– А что, надо было подойти и поздороваться, да? – ехидно.
– Хотя бы и так!
– Сам-то тогда чего не попробовал?
– А ты?
– А нахрен? – задал я риторический вопрос.
– Аналогично!
Вскочили мы одновременно, будто два сторожевых пса, которые век просидели на цепях по разным сторонам дороги, а теперь эти цепи одновременно с них сняли. А что? Взаимное раздражение и злость были, для полного сходства не хватало только вцепиться друг другу в глотки, перекусить горло так же одновременно – ведь вроде бы ни в чём не уступаем. Но мы оказались чуточку цивилизованней собак, ибо даже за грудки друг друга не схватили, а лишь остановились в паре сантиметров, испепеляя взглядами.
– А о погоде нельзя было поговорить? – возмутился Вик. – Об уроках? Да спросить, как дела, в конце-то концов?
– Ты просил не ругаться, я так и делал. Если не нравилась ситуация, мог бы попробовать исправить её сам, Самойлов!
– И что бы сделал я?
– А что я?
– Блядь, – многозначительно заметил Вик, отводя взгляд.
– Вот-вот… – подтвердил я. – Пусть и темы общие могли бы найтись, а повод – нет.
– И зачем нам повод?
Фыркнул, поражаясь наивности его вопроса. А кому он не нужен, повод-то? Никто и никогда не начнёт разговор просто так, даже у самой глупой беседы имеется причина – скука, например. Но она не могла погнать меня к Вику, для того был Ромыч, девчонки… да любой другой человек, но не Самойлов! Да, всё это время поговорить с врагом я хотел, однако "желание" – это не причина для разговора с тем, кого ты столько времени практически ненавидел.
– Затем, Витюша, затем, – ответил, наконец, с удовольствием подмечая, как нахмурился парень после моего обращения. Чуть расслабившись, прошёлся по аудитории, увещевая: – Вот если бы мы до сих пор пытались растащить по углам друзей, тогда бы…
– Что тогда? – резко прервал меня собеседник.
Стоило бы прислушаться к угрожающим ноткам в голосе и понять, что Вику не нравится данная тема, но разве ж есть у меня чувство самосохранения? Не-ет, конечно, оного не оказалось в роддоме! Так что вместо того, чтобы заткнуться, я продолжил:
– …тогда бы причина и дальше общаться была. Планы строить, как их разлучить; возмущаться, что не хотим больше видеть этих педиков вместе; спорить, кто же из них кого соблазнил и…
Вик оказался рядом в мгновение ока. Вот, вроде бы пару секунд назад он стоял у меня за спиной, сверля её взглядом, а сейчас уже крепко, почти до боли сжимает пальцами плечо, не давая отстраниться. Смотрит прямо в глаза, будто пытается там что-то прочесть.
– Ты так и не можешь успокоиться? Бесит, что они вместе? – вкрадчиво.
Нет, совсем нет! Я же смирился, Ромка же – друг, потому мне нужно всячески его поддерживать и всё такое. Только если немножко…
– Не то чтобы… Но блядь, Самойлов, а тебя не бесит осознавать, что, оставаясь наедине, они сосутся? Два мужика! Нормальных. Полноценных.
– Не бесит! – рявкнул Вик.
– Да неужели? – я рассмеялся, не веря его страстному ответу.
– Они – наши друзья.
– И что? А не корёжит, когда понимаешь, что они ещё и трахаются? Их поддерживаю, ещё как…
– Заткнись, – тихо, едва слышно, но дико недовольно.
А я всё равно продолжаю:
– …но порой не понимаю. Какая может быть причина для того, чтобы осознанно взять и поцеловать мужика?
– Заткнись! – уже громче.
– Нет, ну ты понимаешь? Догадываешься? Какой смысл? Это хоть приятно? Да…
– Заткнись!!
Вик, обрывая меня, резко толкнул назад, практически усадив на ближайшую парту, а потом…
Он просто ухватил меня за подбородок, заставляя запрокинуть голову, и, не медля ни секунды, впился поцелуем в губы. Не невинно и по-детски, как в прошлый раз, а… по-настоящему?
И я пробовал сопротивляться, стискивая зубы, не позволяя углубить поцелуй, но его аура, эта сила, витающая вокруг… она действительно подобна наркотику. Ломает, сминает, подавляет, током проходя по телу и крупинками оседая в крови. Она сбивает дыхание, заставляет сердце биться быстрей.
Я открылся этому ощущению силы, не Вику. Нет, не ему, никак… Но только вот почему-то был сейчас в этой чёртовой пустой аудитории, хотя пара уже давно началась, и с упоением сосался с Самойловым, ловя чужое сбивчивое дыхание на своих губах.
– Смысла… нет… – отрывисто возвестил я, когда он отстранился.
– Что? – рассеянно спросил Вик, переводя дыхание.
Я лишь хмыкнул и покачал головой, не собираясь вновь повторять сказанное. С силой оттолкнул парня от себя, спрыгнул с парты и направился к двери. Действительно, смысла нет. Разве в том, что только что случилось, была какая-то определённая причина или цель?
В кромешной тишине щелчок открывающегося замка прозвучал удивительно громко, почти оглушающе. Уже собираясь уйти, я всё же оглянулся на Самойлова. Он всё так же стоял посреди аудитории, глядя куда-то в пустоту, и, кажется, сам не понимал, что и зачем сделал.
Возможно, мне стоило бы разбить Вику рожу, чтобы такого больше не повторилось, а может, нужно было размозжить череп себе… Как я спрашивал? "Какая может быть причина для того, чтобы осознанно взять и поцеловать мужика? Это хоть приятно?" Что ж, отвечу…
Чем-то это приятно, особенно такому психу, как я. А причина… порой её может просто не быть.
Глава 17 - Пара вопросов. Просто интересно.
Препод явно был удивлён, когда я с извинениями ввалился в аудиторию в начале второй половины пары. Но всё же впустил, позволив занять законное место рядом с Ромкой.
– Дэн, а чего Самойлов на тебя ополчился сегодня? – стоило мне только присесть, зашипел друг. – Серёга не знает. А вы вон…
– Да… ничего такого, просто обсудить надо было "холодную войну", – выдавил из себя практически правду.
– Вот оно как. А разве так и такое обсуждают? – с ехидцей.
– Угу, мы просто поговорили, – в это время достаю из сумки ручку и тетрадь, чтобы не смотреть на друга.
Тот многозначительно так хмыкает и возвращается к наблюдению за преподавателем, а я же перевожу невидящий взгляд на побеленную стену аудитории. Чистую, пустую… Вот бы такой же была сейчас голова! Но нет, в ней крутятся мысли о Самойлове, не позволяющие расслабиться.
Я старался в деталях восстановить в памяти последние события: каждое мгновение, движение, ощущение. Забавно, но ещё в начале сентября я бы свихнулся просто от такого, устроил бы форменную истерику с самоуничижением и убийством Вика, а сейчас… Что ж, переболел. Отмучился уже. И многое начал воспринимать по-другому.
Вместо этого пробую сообразить "почему". Сам факт поцелуя с Самойловым воспринимался спокойно, то, что оно "было неплохо", тоже. Но почему, чёрт возьми, меня настолько пробивает от ощущения силы Вика? И с какой стати вместо раздражения в душе поселилось глубокое удовлетворение? Ну, а хотя… кто останется недовольным после охрененного поцелуя, выжигающего дыхание и сбивающего с ног? Да-да, и в том случае совершенно плевать, с кем он был.
Поэтому расслабься, Корнеев, не забивай голову глупостями. Считай произошедшее наградой от Вика за трату твоих нервов. Своеобразной. Но наградой ведь!
Я глубоко вздохнул, прислушиваясь к тому, что говорит преподаватель, но речь его казалась совершенно непонятной кашей из терминов и жизненных ситуаций. Скосил взгляд на записывающего лекцию Ромку, который то и дело отвлекался, чтобы убрать падающую на глаза тёмную чёлку. Отстригать её другу жалко, а заколками пользоваться… он какое-то время ведь пробовал, пока Черкасов не поржал, окрестив бабой. А сейчас эти двое встречаются, хотя, помнится, знатно тогда подрались, почти как мы с Виком всегда.
Всё ещё находясь в задумчивости, окончательно уже повернулся к другу, тихонько спрашивая:
– Ромыч, а можно пару вопросов? Ну, мне просто интересно.
– Нет, тортилью делать не буду сегодня, с ней мороки куча. А вот пирог творожный могу испечь. Только ты тогда сидишь со мной на кухне! – не отрываясь от тетради, отозвался Попов.
Да уж, спросил, называется. Кто что, а Ромыч явно мечтает меня закормить!
– Это круто, конечно, что ты согласен покормить голодающего друга, – заржал я, не выдержав, благо, мы почти в конце аудитории сидели и препод не слышал, – но узнать хотел другое.
Попов резко повернулся ко мне, подозрительно приглядываясь. Ручка была отложена, тетрадка отодвинута, а друг кивнул, давая добро и приглашая продолжать.
Ну я и ляпнул, что хотел:
– Слушай, а ты с Серёгой из-за ругани сошёлся?
Ромыч громко закашлялся, привлекая к себе взгляды. Он такого вопросика с подвохом, конечно же, не ожидал.
– Эмм… да нет, – выдавил парень, когда любопытные однокурсники от нас отвернулись.
– А почему тебе с ним нравится? Из-за перепалок? – продолжил я, отводя взгляд.
– Нет, ты что?
– Тебе нравится его доводить?
– Нет! – громко, можно сказать, возмущённо.
– Когда бесится и орёт…
Закатив глаза, Ромка недовольно хлопнул ладонью по столу, призывая меня замолчать, что и пришлось сделать, ибо на нас вновь обернулась половина аудитории. Даже препод недобро так посмотрел, будто знал, что совсем не о теме занятия речь ведём. Впрочем, вскоре все вернулись к прерванным занятиям, а Попов зашипел на меня:
– Блин, Дэн, окстись, мы же с ним вместе – мы не ругаемся.
Но… как тогда они из врагов стали парой? Как? Казалось, я вроде бы понял этих двоих, сообразил, как так получилось, что Ромка вдруг сошёлся с Черкасовым. Просто агрессия перешла в нечто… другое. Это ведь мой друг, а значит – такой же псих. Правда ведь? Ну, не только ведь я совсем рехнулся?
– Тогда… тебя тоже выносит от ощущения его силы и рычащих ноток в голосе? – с надеждой.
– Нет же, – Попов едва не завыл от очередного вопроса, но теперь окончательно решил пояснить: – Блин, он просто милый, такой порой наивный, но по дому всё может. Выдумщик тот ещё. А вообще, я в тот день просто наготовил кучу пирожков – ну, тогда, с вишней, давно ещё, помнишь? – а Серёжа без Вика был, на лестнице сидел такой несчастный…
На губах Ромки заиграла мечтательная улыбка, он вздохнул, вспоминая, вероятно, тот случай… и резко замолчал, переводя на меня шокированный взгляд. Кажется, я что-то не так сказал, да?
– Стоп! Корнеев, что значит "тоже"?! – рявкнул друг.
К счастью, его громогласное восклицание было чуть перекрыто прозвучавшим звонком с пары. Зыркнув теперь уже подозрительно, Попов скоро скидал тетради в сумку – все, в том числе и мои, в свою – и потащил виновника торжества прочь из аудитории. Препод, кстати, что-то ещё говорил, но Ромычу явно было плевать.
– Та-ак, рассказывай, с какого перепугу задаёшь странные вопросы? – наехал на меня Попов, когда завёл-таки в "великое место переговоров", а если проще, в мужской туалет. – О чём вы там с Виком говорили? Опять из-за нас поцапались?
– Нет, ничего такого! – возмутился, оправдываясь.
– А что тогда?
– Мы просто чуть по… эмм… порассуждали о "холодной войне". Вот и всё – деликатно отозвался я.
– Ясно, опять били друг другу морды, найдя причину в молчании. Великолепно, – скептически.
А по выражению лица зато было заметно, что друг чувствует облегчение. Ясное дело, это не круто – думать, что лучшие друзья опять ругаются из-за вас. И их не кинешь, и друг друга! Видно же, что Ромыч действительно втюрился в этого своего Серёжу, стоит только приметить хотя бы этот мечтательный взгляд, когда речь заходит о Черкасове.
Но так просто от Ромки отвязаться не удалось:
– Ты так и не ответил, кстати, – вдруг снова подал голос он. – Что значит "тоже"? Что там с "рычащими нотками в голосе"?
– Ничего такого…
– Корнеев! – хмуро. Я аж отступил на шаг. Вот откуда в таком мелком Попове столько громкости?
– Ну, просто представил на твоём месте девушку…
– И почему я не верю? – Попов аж глаза закатил. – Что у вас сегодня с Виком за разговор был? – зло.
Тишина. Правда, не такая давящая, как с Самойловым, но неправильная.
– Просто я извращенец – тащусь, когда Вик злится, испытываю огромное чувство наслаждения от его ярости, – выдавил, наконец, я. – Боялся, что это может быть… началом чего-то.
Сперва ответом послужил удивлённый взгляд, потом в нём промелькнуло понимание, и Ромка заржал, словно сумасшедший. Задыхаясь и складываясь пополам, но будучи не в силах остановиться. Я терпеливо ждал, пока этот приступ закончится, и почему-то сам улыбался, как дурак.
– Дэн, не мечтай, любви у вас с Самойловым не выйдет, поверь, – выдавил друг, отдышавшись. – Держи лучше курс на главную цель – не ругаться!
И я безумно хотел в это верить.
Главы 18-19 - new
Глава 18 - Вроде бы разговор
Очередным ужасным утром плетусь по однообразно надоевшим коридорам института, мечтая только об одном - о ближайшем выходном, который наступит уже послезавтра. Краем глаза замечаю бодренького Самойлова – опять радует своим обществом наших дам. А я просто прохожу мимо, направляясь к стоящему в дверях аудитории Ромке.
Нет, наша с Виком "холодная война" вроде бы окончена, возобновлять её не стремлюсь, но не буду же я пробиваться через толпу девушек, чтобы с ним поздороваться. Это будет выглядеть, по меньшей мере, некультурно, а то и глупо. Незачем прерывать их болтовню, вдруг о важном говорят?
– Хэй, Дэн, привет! – оклик.
Я обернулся, удивлённо посмотрев на Вика. Тот довольно ухмылялся, не собираясь говорить что-либо ещё, и лишь сигарета нервно танцевала в его пальцах. Стайку девчонок, конечно, Самойлов не покинул, но поведение парня резко оборвало трескотню вокруг – дамы не могли понять, что же такое тут происходит. Перемирие, девочки! Перемирие.
– Привет, – тихо отозвался я.
Взгляд зацепился за кончик сигареты, рисующий в воздухе непонятные символы, медленно перебрался на пальцы Вика, тонкие, но сильные. "А ведь Самойлов явно волнуется", – вдруг промелькнуло в голове, и я не смог удержать улыбку. Хех, точно же! Ему тоже непривычно так начинать утро.
Но верный враг пробует, потому не стоит отставать. Пара секунд тишины и, пересилив себя, спрашиваю:
– Как дела?
– Потихоньку. Вот с девочками болтаем, присоединишься?
Сигарета перестаёт плясать в пальцах и перекочёвывает в самый кончик рта, касаясь губ. И я задерживаю на них взгляд, почему-то внезапно вспоминая, как вчера мы с Виком целовались в соседней аудитории, всего-то в паре десятков метров отсюда.
Улыбка стала ещё шире. Блять, узнали бы о том окружающие Самойлова гиены-девчонки, убили бы! Посчитали б ещё, что я им "конкурентка" и на Вика претендую. Не-ет, милые падальщицы, не надо объявлять сезон охоты, это у нас с Самойловым так… по-вражески!
Краем глаза замечаю прифигевшего Попова, который, словно рыба, открывает и закрывает рот, ничего не говоря. Потому приходится улыбнуться и ответить, кивая в сторону друга:
– Хотелось бы, но увы, не сейчас. Меня ждут.
И направляюсь в сторону Ромки. На душе так спокойно, прямо-таки удивительно, и хочется лыбиться, словно полнейшему идиоту, без причины, не над чем-то, а просто так. О Боже, Корнеев, успокойся, радоваться нечему!
– Это что было? – накинулся на меня Ромыч, стоило только подойти.
– Утреннее приветствие, – всё ещё улыбаясь, отозвался я.
– С чего бы вдруг? Помирились? – пытливо.
– Не, пытаемся не ругаться, – и ещё шире растянул губы.
– Ах, всё то же…
Ромка оглядел меня с ног до головы, потом кинул взгляд туда, где должен был до сих пор стоять Самойлов, щебеча с окружившими его гиенами. А они мило строят глазки и ждут, когда же случится чудо – их жертва сдохнет сама или будет поймана хищницей, после которой можно будет урвать кусочек от останков. Немного плоти и каплю денег. И фальсификацию любви.
Им большего не нужно!
– Твой монстр комнатный смотрит на нас, кстати, – продолжил ворчать Ромыч. – Ну что вы глупости устраиваете? Или помиритесь наконец, или ругайтесь дальше.
Я неопределённо пожал плечами. Почему-то дико хотелось обернуться и проверить слова Попова, но я держался, старательно переводя мысли в другое русло. Как так помириться? Мы не можем без ругани, это же неотъемлемая часть нашей с Виком рутины. Перемирие-то можно на время прекратить в любой момент, а вот настоящий мир придётся только отменять, вновь переходя в режим войны.
– Ну что ты не знаешь? – обречённо возвестил друг. – Болваны вы, Корнеев, болваны.
Да уж, Ромка как обычно ворчит – волнуется он за меня, уж это-то знаю. Только потому строит из себя эдакую заботливую мамочку. И, если честно, спасибо ему за это!
Но Попов продолжил:
– И знаешь, раз уж вы "стараетесь не ругаться", то послезавтра в пять ждём вас обоих у Серёжи. Ты обещал нас принять, Вик – тоже. Вот и попробуем хоть разок провести время все вместе.
Что-что? Ужин вместе с Самойловым? Почему мне кажется, что ничем хорошим это не закончится?
– Хэй, Дэн, – второй раз на дню.
Вновь оборачиваюсь, ловя взглядом Вика. Ведь практически дежавю, он даже сигарету крутит в пальцах всё так же нервно, словно на дворе всё ещё утро. Правда, толпы девчонок нет, лишь множество незнакомых людей, спешащих по своим делам, заполняющих узкие коридоры.
– Ты повторяешься, – фыркаю я, не зная, что ещё сказать.
– Ну, а что делать? – Вик пожимает плечами, похоже, он сегодня в хорошем настроении. Впрочем, это и утром было заметно.
– Придумывать что-либо новое? – предложил я в шутку.
Не думал ведь, что Самойлов воспримет всё в серьёз. Вернее, враг мой действительно вдруг задумался, отводя взгляд, а потом выдал "гениальную мысль":
– А может, прогуляемся?
– З-зачем? – аж заикаться начал от шока.
– Корнеев… – раздражённо протянул Вик. – Ну зачем вообще гулять ходят?
Фыркнув, он ухватил зубами сигаретку и полез в карман за зажигалкой, явно намереваясь нарушить к чёртовой матушке все правила и закурить в коридоре. Говорят, ощущение дыма на кончике языка успокаивает. Я не знаю, не пробовал, самого этот ужасный запах, скорее, бесит. Но Самойлову, видать, всё же помогает, раз тянется за сигареткой каждый раз, когда начинает злиться.
– Фу-фу-фу, убери эту дрянь, – едва успел выхватить у парня зажигалку. – Курить вредно.
– А пить – противно, – хмуро.
– Будешь ехидничать, вдарю.
Я же прекрасно понял, что он имел в виду ту дурную вечеринку, когда я напился и вёл себя, словно полнейший идиот. Но блин, это же единственный раз было! Вик что, мне всю жизнь это поминать будет? Вот что значит "враг".
– Кишка тонка, – хохотнул Самойлов, но сигарету убрал.
– Да не выпендривайся!
Мы замолчали, недовольно сверля друг друга взглядами. Вик отвернулся первым, постоял почти с минуту, изучая крашеную стену.
– Так, может, ну её, пару, и прогуляемся? – спросил он, наконец.
– Давай, – тихо отозвался я. А что? Надо же когда-то попробовать?
Глава 19 - Как завещал великий...
Пасмурно. Холодный ветер треплет голые ветки деревьев, играет редкими последними листочками, забирается под одежду. Через недельку октябрь уж закончится, а там и первый снег выпадет, морозы долбанут, можно даже сказать, зима начнётся. Впрочем, ибо месяц осенний, улегшийся было снежок будет частенько таять днём, превращаясь в непролазную кашу. Не самая приятная перспектива.
Впрочем, сейчас на улице тоже не идеально, а мы с Виком медленно бредём по парку, не зная даже о чём поговорить. Вокруг ни души, разве что где-то позади, на собачьей площадке, гуляют с питомцами освободившиеся уже от учёбы школьники. Да кому вообще нужно это Богом забытое место в такой день?
– Паршивая погодка, – очередная реплика Самойлова практически вторила моим мыслям.
– Ага, не лучшая, – кивнул, пряча руки в карманы. – Скоро, поди, ещё и дождь пойдёт.
– Очень скоро, – согласился Вик, запрокидывая голову.
С минуту он пристально вглядывался в серое небо, постепенно затягиваемое тяжёлыми тучами, будто там было нечто неимоверно интересное. Я, не решившись оторвать Вика от "увлекательного" занятия, тоже поднял глаза наверх, скользя взглядом по тёмно-синим прожилкам туч. Будет не просто дождь – ливень, но, надеюсь, ещё не скоро.
– Слушай, так же неправильно, – выдал наконец Вик.
Я непонятливо посмотрел на парня. С чего это он? Что неправильно?
– Вот что мы делаем сейчас, а? – продолжил Самойлов.
– Гуляем? – предположил я, хотя, если честно, совсем не был уверен в ответе. Чем-чем можно было назвать наши непонятные передвижения, но уж точно не прогулкой!
– Вот именно, должны бы, а мы… нужно же разговор поддерживать, не на кладбище! – недовольно, но очень эмоционально.
В ответ на последнее замечание я внимательней осмотрелся: ровные ряды лавочек, давно уже пожухлый и умерший газон, выцветшие за лето светлые бордюры, сейчас покрытые грязью. На голых ветках деревьев сидят вороны, уже собирающиеся стайками. Или это наоборот оставшиеся? Честно, не помню, когда они улетают и улетают ли вообще. Да и в целом, вороны ли… М-да, плевать!
– А что? Похоже, на кладбище, – хохотнул я.
– Типун тебе на язык.
Ещё с полминуты молчания. Сознание наполняет ощущение медленно натягивающихся струн нервов. Они дрожат в тишине, издавая тонкую ноту отчаяния и… рвутся.
– Блять, Корнеев, меня это бесит. Хватит молчать! Расскажи о себе, – взорвался Вик.
Витающая вокруг парня аура обволакивает, а привычный рык в голосе мурашками проносится по телу. Ох, чё-орт…
– Тебе всю подноготную? – усмехаюсь.
– Нет, – отрезал. – То есть да. То есть… – Самойлов запинается и всё же заканчивает: – Короче, Дэн, говори хоть что-то.
– А чего сразу я?
Получаю вместо ответа хмурый взгляд, уверяющий, что "это именно я насрал на ковёр". Да понял, понял!
И всё же задумался: а что я могу "рассказать" о себе? Ничем не примечательная жизнь, обычные друзья и враги, среди которых и сам Вик, среднестатистическая семья. Да и сложно это, внезапно составить монолог о себе. Помнится, когда то пришлось делать в последний раз, я просто стоял перед толпой народа и глупо хлопал глазами, не в силах произнести ни слова. Это ещё в школе было, в девятом классе. Родители решили после восьмого года обучения перевести меня из обычной школы в гимназию, спорить с ними было бесполезно, да и не хотелось особо. И всё было бы хорошо, если б первого сентября меня не представили как "новенького" и не попросили рассказать классу о себе. Теряюсь в такие моменты. А что стоит упомянуть? Лучше бы просто задавали наводящие вопросы.
– Эмм… Нуу… – и на этот раз замялся я. – Я… это… Дэн, да. Скоро исполнится двадцать один. В школу пошёл рано, с шести лет, потому и в группе всех младше. Семья полная, живу с родителями, родных братьев и сестёр не имею. Есть двоюродная – Алёнка, ты как раз видел нас с ней в парке, когда сорвал идеальный план по… – запнулся, соображая, что о том лучше не вспоминать. – Ну да не важно. В общем, вы встречались уже и с ней и с её подругой Дашей. Вот… Вредных привычек не имею: не курю, наркотиками не балуюсь и не пью, по идее. С алкоголем у нас взаимные проблемы: я не умею его пить, а он потом заставляет совершать совершенно идиотские поступки.
– Это точно, – вдруг отозвался Самойлов. – В пьяном виде ты просто ужасен.
– Ничего такого! – возмутился.
– Что-о? А кто спьяну своего друга лапать полез? – нагло ухмыляясь, вопросил Вик.
– Ой-ой-ой, кто бы говорил, – фыркнул я. – Сам-то вроде трезвый был, а лепету пьяного дурака верил.
– Это какому же?! – на повышенных тонах.
– Тому, что соблазнять буду.
– Не было такого! Наоборот, не поверил.
– Правда что ли, Витю-юша? – ехидно протянул я, улыбаясь.
И сразу же отскочил от парня на пару шагов, ретируясь поближе к деревьям, потому что издевательство над именем для Самойлова, словно красная тряпка для быка. А деревья… ну и пусть голые, зато от разъярённого Вика спасти смогут. Он, конечно, не таран, обойти сумеет, но ловить жертву между стволов – сложнее, чем на открытой местности.
Вот что опять делаю? Зачем злю Самойлова? В голове вертятся нелестные эпитеты в свою сторону, а на душе вдруг стало так хорошо… Вот теперь мы нормально разговариваем: язвим, даже шутим. Если бы в ответ на моё замечание Вик не разозлился, а просто усмехнулся бы, то, наверное, мы бы смогли наконец преодолеть эту "стену молчания". Но мы враги, а потому каждое слово оппонента напоминает поворот ключа в замке зажигания. Вжух – и мотор заведён.
– Корнеев! – рыкнул Вик, бросаясь следом.
А я ржал, как ненормальный, петляя от него между деревьями, пока всё-таки не был пойман. Самойлов ухватил меня за запястье, резко дёргая на себя, и, чтобы удержать, просто напросто прижал к дереву, сжимая пальцы на предплечьях. Он смотрел так сурово, прямо испепеляющее, а я…
Не знаю, первый раз за всё время наших руганей меня не напрягает "пламенный взгляд" Вика. Вот вроде бы кажется, что парень готов одним ударом прибить пойманную добычу, ну, или хотя бы врезать ей посильней, но ведь не страшно! Я продолжаю улыбаться, совершенно не беспокоясь о собственном лице, которое может в очередной раз оказаться разбитым.
От ощущения ярости Самойлова кровь стучит в ушах, пальцы его больно сдавливают предплечья, а я бормочу довольно:
– Спокойствие, Вик, то-олько спокойствие. Как завещал великий Карлсон, – смешок. – Ну, хватит, а?
Парень не меняется в лице, кажется даже, ещё сильнее злится, но это как-то... забавно. Весело… Смотрю Вику прямо в глаза, считая отзывающийся в висках пульс. Ну же, Самойлов, успокаивайся!
В голову вдруг забредает одна шальная мысль…
– Витюш, ну успокойся, – прошу оппонента, тот недовольно рычит, не собираясь следовать совету. – Всё, правда, хватит! Я знаю идеальное успокоительное.
– М-да? – в голосе сталь.
– Ага, – отвечаю еле слышно.
А потом резко подаюсь вперёд, касаясь лёгким поцелуем уголка губ Вика. Секунда, две… Отстраняюсь. В глазах Самойлова теперь нет ярости, скорее, удивление. Руки, до этого крепко удерживающие меня за плечи, больше не сжимаются мёртвой хваткой.
Самойлов молчит, ничего не говорю и я. Но эта тишина… спокойная.
– Корнеев, ты идиот, – очнувшись, сообщает Вик и отступает на пару шагов.
– Но ведь помогло? – спрашиваю с улыбкой.
Боже, что творится с этим миром? Успокоительное… Да это просто химия!
А я, кажется, действительно идиот.