Автор: ВалеRka (Kuro-rin)
Бета: Juli4
Направление: сёнэн-ай, слеш, ориджин
Рейтинг: R
Пейринг: М/М
Жанр: фэнтези, романтик, юмор
Размер: миди
Статус: в написании
Дисклаймер: Размещать на других сайтах можно только договорившись с автором!
Саммари: Вот что делать, если в наследство от излишне живучей прабабки тебе достался запущенный да заросший сорняками участок с полуразрушенным домом где-то у чёрта на куличках? Притом мебель к домику явно не прилагалась, хорошо, если вообще когда-либо здесь имелась. Зато у порога "наследничка" ждала лампа с давно стёршейся позолотой. Непростая такая лампа, скажу я вам…
Не знаете? Вот и я тоже понятия не имею, что делать с этим странным "пламенным" субъектом из лампы и как от него отвязаться!
От автора: Пишется по заявке
Глава 36
Глава 36 – Ифриты, мариды и прочие джинны
В мгновение ока оказавшись рядом Хранитель выхватил у меня из рук тетрадку и принялся лихорадочно её пролистывать да просматривать записи. Потом, даже не смахнув со стола толстенный слой пыли, уселся за него, и страницы стали переворачиваться гораздо медленней – волк решил тщательнее изучать наблюдения моей прабабки. Я присел рядом, тоже надеясь хоть что-то уловить.
– Шер, я бы хотел… – начал было, чтобы привлечь внимание волка.
Тот перевёл на меня задумчивый взгляд, присматривался довольно долго, а потом, будто очнувшись, тряхнул головой и отодвинул тетрадь в сторону:
– Да-да, извини. Читай.
Предлагать дважды не стоило – дневник Эдже, а это был именно он, казался тем ещё лакомым кусочком. Я буквально вцепился в него, открывая на самой первой странице и планируя изучить за эту ночь от и до. У Шера же будет на то весь свободный день, если не будет сейчас за мной поспевать. В реальности я не стану встречаться с волком и что-то обсуждать – раз решил последние дни провести с Маридом, то так и сделаю. Даже если поиск способа разорвать нашу связь из-за этого затянется. Особенно если так, как бы эгоистично это ни звучало.
Хм, а может, завтра вуз прогулять? Или нет, не только завтра! Сказать, например, что у нас в группе какая-нибудь эпидемия: простуда, краснуха, чесотка… да плевать что, главное, чтоб была какая-нибудь причина отвязаться от института на недельку, например.
Да, точно, придумаю что-нибудь! Хорошая идея. А теперь – дневник Эдже…
Читать его я принялся с самого начала, хотя там и не было ничего интересного: о личном прабабка писала редко, хорошо если были записи раз в несколько месяцев. Имелось несколько строчек о том, как познакомилась с Павлом, который после стал её мужем, а тогда был "удивительным иностранцем". Немного о родителях, о том, что постепенно влюбляется в русского, а они хотят выдать её замуж за нелюбимого, снова о Паше, ещё пара коротких почеркушек о свиданиях, о планах побега… Огромные промежутки между записями, будто она то и дело теряла эту тетрадку. Да и исписано было всего несколько листов.
Чуть чаще записи начали появляться, когда она "купила лампу". Где и как – неизвестно, но именно так джинн оказался в руках моей прабабки. Запись с восторгами и удивлениями по поводу джинна, множество планов побега с грядущей свадьбы, мечты о своём доме… Потом записей нет почти полтора года и наконец:
"У меня осталось последнее желание, надо использовать его с умом. И явно не сейчас. Я хочу, чтобы лампа осталась в семье, чтобы моя маленькая дочка и её дети могли бесконечно полагаться на магическую силу этого странного существа. Оно должно служить нам вечно".
Это "существо должно служить" неприятно царапнуло душу. Она ведь не знала, какой он, не понимала, что Марид – не какая-то зверушка, а… блин, он ведь тот же человек, просто имеющий иные силы! Но в чём-то я её понимал: Эдже хотела лучшего для семьи, и джинн казался ей просто "странным существом". Зачем было его жалеть?
"Но потому необходимо как можно чётче сформулировать желание. А для этого стоит лучше узнать джинна, изучить его…"
Ну, в этом она была права: формулировать нужно правильно. Джинны они такие – Марид, если захочет, может полностью извратить желание, переврав и исполнив его по-своему. Притом под формулировку исполнение будет идеально подходить. Пробовали, знаем.
Записи были короткими, но появлялись практически каждый день. Эдже начала наблюдать за джинном: узнала имя – а ранее обращалась к нему просто "джинн" или "эй, ты"? Что за глупости? – описала внешность, пообещав себе позже приложить "портрет", увидела его истинное обличье и даже попробовала это зарисовать. Выписки из заинтересовавших трудов, рисунки, странные письмена на полях, составляющие иногда целые слова или даже предложения, кое-где были выводы, выделенные цветом… Эдже действительно помешалась на джиннах, дотошно изучая любые труды, наблюдения или сказки, отмечая в них всё, что по её мнению могло пригодиться. Мариды, ифриты, гули и иные подобные джиннам существа – прабабка в своих выписках не пропустила никого.
В те дни она ещё хотела навсегда привязать ифрита к их семье. Сперва к дочери, а после смерти предыдущей владелицы он должен бы был переходить к самому молодому ребёнку в семье – к внуку или внучке, – и далее по аналогии. Но Марид сказал, что он привязан к первому родившемуся в семье мальчику. То есть Эдже поменяла смысл желания. Почему?
Я всё продолжал просматривать дневник, но никак не мог найти более ли менее полезные записи. О гордости, язвительности и самоуверенности Марида прекрасно осведомлён, даже на себе испробовал; о том, что он может переиначить любую твою фразу – тоже; и что джинну уже хренова туча лет… Следующую страницу я уже был готов перевернуть, даже не читая, мечтал поскорее найти что-либо интересное о загаданном желании, но был остановлен рукой Хранителя.
– Смотри, – Шерриан указал пальцем на одну из записей. Я заинтересованно проследил за длинным ногтём волка скользящим по строчкам.
"Интересная мысль, которую высказал мне муж. Он оценивал всё с точки зрения другого языка и культуры, но, думаю, это может пригодиться потом:
С арабского Марид – идущий/восставший против Бога, а последователями Иблиса считали именно ифритов, а мариды верили ещё в Аллаха, были "хорошими". Почему тогда их назвали маридами? Не может ли это означать, что люди со временем просто начали смешивать эти понятия, потому что и разделение частично пропадало?"
– Эмм, Шер, а почему дневник на русском? – вдруг сообразил я. Ведь если прабабка была турчанкой, то на русском точно не писала бы, что и подтверждали последние слова.
Хранитель пожал плечами:
– Память тоже в какой-то степени живая. Она осталась без хозяйки и теперь радуется нам, случайно сюда заглянувшим, максимально подстраиваясь. Логично?
Хмыкнув, принялся читать дальше, но ещё два листа занимали совершенно ненужные записи о повадках ифрита – спасибо, их и так прекрасно знаю, как-никак живу с этим субъектом, – а вот потом, почти через месяц, вновь нашлись любопытные строчки:
"Пролистывала вчера записи и наткнулась на слова Паши, которые я забыла тогда, но теперь они не давали покоя всю ночь. Получается, он имел в виду, что у этих двух видов джиннов могло быть общее потомство. Дети, совмещающие в себе две стихии. Но ведь это физически невозможно. Как?"
Следующая запись, дня через три:
"Он называет себя ифритом, созданным из огня джинном, сильным и могущественным. Но после всех изученных документов у меня есть сомнения о происхождении Марида. Кажется, ему не зря дали такое имя.
Ифриты – огненные духи, которых считают сильнейшими из сильнейших. Я видела стихийного монстра, в которого превращается джинн, но именно тут и кроется первое несоответствие. В разных трудах огненных духов представляли по-разному: сгустками стихии, существами из пепла и огня, большими, маленькими, похожими формами на людей или на животных – но всегда с крыльями. "Огонь близок к земле, воздух питает его, но не может удержать". Таким образом, и ифриты не могут подняться в воздух без дополнительной помощи, в отличие от маридов – воздушных джиннов.
Попавшийся же мне джинн в своём истинном огненном обличье не имеет крыльев, однако в воздухе чувствует себя легко и спокойно. Кажется, ему это приносит истинное удовольствие, даёт силы. Воздух одновременно подпитывает его и признаёт своим...
Второе несоответствие – лампа, к которой Марид привязан. Имеется множество разновидностей джиннов, но заключить в предмете, привязать к нему можно только воздушных.
Теперь мысль о джиннах двух стихий не кажется мне такой невозможной. Жаль, что Марид ни за что не ответит на вопросы о своей семье. Он слишком своенравен и свободолюбив".
Я оторвался от чтения и побарабанил пальцами по столу, Хранитель тоже задумчиво уставился в противоположную стену. Хм, надо будет задать Мариду парочку вопросов, думаю, мне он теперь ответит. Получается, у него в роду могли быть воздушные джинны? Именно потому ифрит и привязан к лампе. Я ведь не смог понять ту долгую и запутанную истории о том, как он попался. Ведь фактически джинна просто заключили в предмете.
Вздохнув, вновь перевёл взгляд на записи и получил очередное подтвержденье идеи о происхождении Марида от прабабки:
"Всё думаю над той мыслью о смесках. Вызывала Марида, попыталась с ним поговорить. Сбежал, но зато удалось увидеть, как он летает в человеческом обличье. И у него воздушные крылья. ВОЗДУШНЫЕ! Каким ещё может быть объяснение причины?
Я почти уверена в том, что этот джинн потомок ифрита и марида. Не знаю, конечно, каким образом это получилось, но думаю, что не ошибаюсь в выводах. Тогда есть ещё один аспект, который следует учитывать при составлении желания: особенности происхождения джинна".
И небольшая приписка на полях: "Помнить! Мариды могут быть привязаны – вещи, слова и др".
На следующей странице – та самая фотография, которую я нашёл в самом начале, и приписка про психологические характеристики. Вот вроде бы интересное она писала, но когда, наконец, будет хоть слово о будущей формулировке? Как, чёрт возьми, мы сможем разорвать связь, если эта помешанная в своём дневнике просто упорно изучает джинна и ничего не пишет про раздумья о желании? Вот опять несколько листов про повадки Марида, будто он дикое животное. Бесит!
На взводе я перевернул пару листов и замер, непонимающе глядя на какие-то подозрительные треугольные схемы с буквами, занимающие больше половины страницы. И приписка:
"Ранее я уже написала, что в человеческом обличье у ифрита так же, как и у любого другого, имеется кровь. Довольно натуральная на вид.
Вчера мне удалось достать немного для проверки. Что сказать? Простая человеческая кровь, разве что антител слишком много… Если не ошибаюсь – вторая положительная. Абсолютно нормальная!"
С неделю записей не было, а потом последовало короткое: "Можно привязать его к крови…"
У меня в голове будто что-то щёлкнуло, собирая все записи воедино. Получается, если Марид наполовину воздушный джинн, то его можно заключить в любом предмете – так он и попался ранее. Но если его удалось поселить в лампе и заставить исполнять по три желания каждого нового хозяина, то можно привязать и… к крови?
– Магия крови… – будто вторя моим мыслям, прошептал Наставник. – Чтоб её! Толик, она приковала его к твоей крови. Потому в желании и был "мальчик" – девочек ведь в семье и так было много, он мог спокойно вывернуться, а так…
Шер вырвал дневник из моих рук и начал быстро просматривать записи, пытаясь найти ещё что-либо, подтверждающее его догадки. Наши догадки.
– Вот, – выдохнул он, указывая на одну из пометок. – Формулировки нет, но хоть это.
"Я наконец-то сделала это! Если совместить вызов джинна с простеньким пентаклем и заклинанием на одном из умерших языков, а потом загадать желание, то оно будет связывать их кровью, почти магически. Это идеальный выход, джинн не сможет извернуться. Конечно, я привяжу его лишь к одному наследнику, но, надеюсь, мой потомок сможет придумать, как удержать волшебное существо и дальше…"
Я кивнул, соглашаясь с Хранителем. Да, кажется, мы были правы – магия крови. Но как отменить старую привязку? Именно это я и не преминул озвучить.
– Illeine bone – illeine di aonis edonten, – пробормотал в ответ Шерриан.
– Что? – не понял я.
– Пометка на полях, – пояснил волк. – Думаю, это то самое "заклинание". Формула на старомагическом, в переводе: "Кровь твоя – кровь моего потомка". Правда, понятии не имею, откуда Эдже знала такое.
– Да не то сейчас важно! Как его отменить? Получается, Марид привязан теперь и к лампе, и ко мне?
– Не знаю… Наверное, только к тебе, – Шер нервно перелистнул ещё пару страниц, открыв последнюю запись. – Хах, слушай: "Он ведь умный, этот джинн, нельзя, чтобы записи попали к нему! Завтра я загадаю желание и предам их огню. Горите ярко, освещайте путь моим внукам". Как тебе? Видать, она сожгла эту тетрадку в реальности, а потом, узнав, что здесь хранится копия, да такая, которая сможет адаптироваться под любой язык, решила спалить и библиотеку. Чтоб точно никто не получил их.
– Шер, давай не отвлекаться. Плевать, что там она хотела спалить, – я нахмурился.
– Я не отвлекаюсь, просто думаю, – фыркнул волк. – Честно, не знаю, как отменить старое заклятье, если не прописаны все детали. Стоп! Без паники – добавил он, заметив, наверное, моё резко изменившееся выражение лица. – Некогда был один ритуал, очень похожий, его использовали маги, создавшие тот самый "умерший язык". У них были братства по крови и когда кого-либо исключали, то разрывали кровные узы… Так, иди-ка спать, у вас уже шесть утра. А я за день постараюсь найти о нём что-либо, хорошо?
– Хорошо!
Хранитель понятливо фыркнул, сообразив, видать, чем вызвано моё быстрое согласие. Да-да, смейся. Конечно, прабабкин "научный дневник" – вещь интересная, но… чёрт, раз есть какой-то ритуал, раз уже известно, какова суть нашей с Маридом связи и, может, уже завтра ночью Шер придумает, как её разорвать, сейчас я просто хочу к своему джинну! От моих раздумий сейчас ничего не зависит, потому надо наслаждаться полученным временем. Хочу побыть с Маридом ещё немного, запомнить это лицо, руки, губы…
И задать парочку вопросов – вряд ли удастся так просто до следующего вечера позабыть о куче новой информации, особенно если она относится к моему джинну и его свободе.
Глава 37
Глава 37 – Чтобы быть ближе к тебе
– В вуз? Не, сегодня не тороплюсь, и завтра тоже… у нас на несколько дней карантин в группе объявили. Грипп сильный ходит, уже пятеро наших заразились, – бодренько соврал я поутру, помешивая чай в чашке. – А тебе нужно, чтобы я ушёл? – добавил с ехидцей, пристально следя за реакцией джинна.
Тот хмыкнул и улыбнулся как-то загадочно, будто знал, что вру на самом деле, но упорно храбрюсь да стараюсь скрыть волнение. Однако в ответе его упрёка даже не промелькнуло:
– Нет, конечно. Незапланированный отдых – это хорошо. Тогда чего встал так рано?
– Не спится, – покривил душой я.
Ну не говорить же, что на самом деле просто дико желаю весь день провести с ним – с раннего утра и до самой ночи. И ночь, если б была возможность, но, увы, это уже на грани фантастики. Ифрит всегда сбегает, если я пытаюсь затащить его в постель.
– Странно… ты же тот ещё соня.
– Выспался просто, вчера рано лёг.
Спокойно выдохнуть я смог, только когда Марид наконец-то отвернулся, переключая своё внимание на плиту с готовящимся завтраком. Джинн приглушённо выругался и быстренько снял со сковороды едва не подгоревший блинчик, перекидывая его на тарелку к другим. Еду можно было и наколдовать, но ифрит последнее время предпочитал создать ингредиенты, а само блюдо приготовить вручную, утверждая, что "так вкуснее". Хотя он, возможно, был прав, ибо готовил просто восхитительно.
К счастью, к теме вуза и моего странного поведения Марид больше не возвращался, успокоившись и позволив спокойно "отдыхать". Жаль, что джинн не знал главного – наслаждаться я сегодня буду именно им, а заодно и всем, что с ним связано. Например, вот этим прекрасным завтраком.
– Что делать собираешься? – спросил я, когда ифрит сгружал в раковину посуду, чтобы потом устроить ей магическую помывку.
– Ну, на самом деле планировал поиграть немного, должен же был один остаться, – он оглянулся через плечо. – Ты против?
Я едва сдержал тоскливый вздох. Опять эти он-лайн игрушки! Хочу, чтобы Марид был только моим!
При этих мыслях тело вдруг пронзило резкой болью, воздух выбило из лёгких. Я согнулся, хватая ртом воздух, закашливаясь. Когда же приступ так же резко прошёл. Увидел перед собой взволнованное лицо Марида и его яркие глаза, в которых таился испуг. Да, хочу, чтобы был моим, но ещё больше люблю и уважаю, а потому не стану хоть немного ограничивать.
– Ты в порядке? – словно сквозь вату услышал его голос.
– В порядке, – пробормотал непослушными губами – и нет, не против, конечно. Посижу рядом, почитаю.
Осторожно разжал пальцы ифрита, вцепившиеся в мои предплечья, и побрёл в комнату, стараясь лучше отдышаться. Почему вдруг боль? С чего вдруг она вернулась? Я вроде бы рядом с джинном, а не за тысячу километров отсюда. Пока бродили с Шером по библиотекам других стран, всё было прекрасно, а сидел вместе с Маридом на кухне – и скрутило. Что за чепуха?
Задумавшись, я стянул с полки первую попавшуюся книгу и побрёл обратно в зал, где джинн, чтобы разместить ноутбук, уже подтягивал столик поближе к дивану. Я пристроился на самом уголке и повертел в руках принесённый с собой томик, который оказался каким-то фэнтези-романчиком из Борькиной коллекции – Иринин всегда подсовывал любимые книги, а я читал довольно медленно. Открыл книгу на первой странице, делая вид, что читаю, сам же не выдержал и принялся тайком разглядывать Марида, запоминать его: прямой нос, чётко очерченные губы, смуглую кожу, которая ещё была и удивительно мягкой на ощупь, эти сильные руки и порхающие над клавиатурой пальцы, его прямую спину, его… да всего. Целиком. Навсегда.
А потом я не выдержал и развалился на диване, касаясь макушкой бедра джинна. Тот сперва удивлённо взглянул на меня, но сразу же весело фыркнул, потрепав по голове:
– Смотри не засни.
– Я же читаю, – притворно оскорбился в ответ, наслаждаясь прикосновением.
– Ещё девять часов утра, – Марид вновь перевёл на меня взгляд. – Книга сову не спасёт.
И ведь прав оказался! Едва ощущаемый запах его тела и тихое дыхание подействовали словно снотворное, утягивая меня в грёзы. Но это того стоило, хотя бы ради пробуждения.
– Вставай, соня, уже за полдень перевалило, – любимый голос и нежные пальцы, скользящие по плечу, вытянули меня обратно в реальность.
Подниматься не хотелось хотя бы ради того, чтобы продолжилась эта незатейливая ласка, потому, пойдя на поводу у собственного эгоизма, я протестующе замычал и крепче зажмурился. Смешно, но это возымело успех – пальцы ифрита вновь скользнули по предплечью, перебрались на ключицы, потом на шею. Неосознанно я аж заурчал, будто котёнок, чем всё и разрушил, вызвав смешок джинна, после которого тот мгновенно отдёрнул пальцы.
– Толька, вставай. Так и весь день проваляться можно.
– А нельзя?
– Можно, но… – он замолчал, не зная, вероятно, что возразить.
– Вот, – довольно протянул я, но всё же поднялся, сразу подаваясь вперёд и оставляя короткий поцелуй на губах джинна. И как ни в чём не бывало добавил: – А давай в твистер сыграем?
Дурацкая идея, не спорю, но мы её осуществили, пусть были без ведущего, но вышли из положения при помощи магии: стрелка сама крутилась, а после даже объявляла цвет. Зато смеялись как ненормальные, каждый раз, когда всё-таки грохались на пол, и ругались на нашего "волшебного ведущего". А тура после пятого, когда в первый раз не устоял Марид и упал на меня сверху, он замер, пристально вглядываясь в глаза. Секунды тянулись, будто часы, взгляд обжигал огнём… Казалось, ифрит сейчас перегорит и, поднявшись, просто предложит устроить ещё один тур, но он вдруг склонился к моим губам.
Мы лежали на полу, ничего не замечая, и с упоением целовались. И не нужно было ничего больше, только б он не выпускал меня из своих сильных объятий. Казалось, будто непроизнесённые желания исполняются сами по себе.
Конечно же, дальше не зашло – я сам отстранился в какой-то момент, касаясь пальцами зацелованных губ джинна, и шально улыбнулся, предлагая закончить с твистером и, например, прогуляться. И Марид согласился, практически копируя мою улыбку. Я даже подумал, что он тоже наслаждается происходящим, хотя… а вдруг так и было?
Чёрт! День был просто потрясающим! И когда под вечер мы сидели на диване, глядя какую-то комедийную киношку, выбранную джинном, я испытывал чувство глубокого удовлетворения. Наверное, именно так себя ощущает сытый сонный кот, лениво вылизывающий запачканные в сливках лапы. Правда, сливки я, конечно, не ел, зато попивал чайок из мифических листьев – встречу с Шером пропускать не хотелось.
Марид сидел прямо, следя за действием на экране, а я прилёг, положив голову ему на колени, и разглядывая, скорее, лицо ифрита, чем комедийные мучения актёров. В бледном свете телевизора черты его лица были аристократически красивы. А одного взгляда на губы хватало, чтобы мои собственные начинали гореть от недавних поцелуев. Так значит, это любимое обличье Марида? Помнится, джинн говорил, что, привязав ко мне, Эдже блокировала его способность меняться. Интересно, а хотел бы он? После разрыва связи вернётся к Мариду это умение?
– А тебе нравится быть человеком? – спросил я, отрывая джинна от фильма.
Тот сперва замотал головой, стараясь, вероятно, вникнуть в суть вопроса и вернуться в реальность. Потом же задумался, отведя взгляд в сторону, и протянул в ответ:
– По крайней мере, я с детства к этому привык. Мы жили среди людей.
– "Мы" – это ты с… – я очень осторожно попытался выведать важную информацию о происхождении своего джинна.
– С мамой и братом, – Марид вдруг улыбнулся. – Маме нравилось у вас.
– И вы все должны были исполнять желания?
– О нет, – ифрит поморщился и покачал головой, – Это только я так сглупил. Показался в городе в истинной сущности, вспылил из-за брата, который сбежал с человечишкой… тогда-то я и попался на глаза одному "ловцу".
Так вот как всё просто, оказывается, было. Зачем тогда он в самом начале сыпал множеством имён? Хотя знаю, запутать старался, гадёныш вредный. Но именно эта история подтверждает, что джинн может быть потомком ифрита и марида: раз – его смогли поймать, два – отца не было, они жили "с матерью и братом".
– А что ты вдруг спрашиваешь? – Марид подозрительно глянул на меня.
– О тебе хочу знать как можно больше…
И я не врал, просто сказал другую правду. Ведь действительно ужасно желал знать о Мариде всё.
Джинн тепло улыбнулся, запустив пальцы в волосы спящего на его коленях хозяина. Как Толька сказал? Руки не будет распускать? И не надо, Марид сам справится. Ифриту так и хотелось вновь коснуться этих мягких губ, почувствовать страсть и жар прижимающегося к нему тела. Ведь днём он, наконец, окончательно откинул свои принципы, наслаждаясь обществом хозяина. Утром Толик держался отстранённо и даже целомудренно, забившись с книгой на край дивана, всё время находился рядом, но не подходил близко.
И если раньше это радовало, то сейчас – раздражало. Да так, что, в конце концов, джинн сам полез к нему с поцелуями! И Марид жутко соврал бы, если б сказал, что не хотел продолжения – вместе с моральными барьерами рухнули и физические.
Но всё же поведение Толика ифрита волновало. Что случилось на кухне, когда хозяин вдруг начал задыхаться? С чего бы он расспрашивал о семье Марида? И главное, почему их поцелуи казались такими горько-сладкими, будто что-то должно произойти? Но что и почему было неизвестно – ведь хозяин никуда не сможет деться от своего джинна.
И это радовало, потому что теперь ифрит не хотел, чтоб Толька мог от него сбежать.
Сегодня Шер, изнывая от нетерпения, с кипой бумаг в руках ждал меня в лесу, что, кстати, для него было довольно необычно. Не любил Хранитель терять время зря и любоваться природой, а делами предпочитал заниматься в помещении библиотеки. Но сегодня, вероятно, был иной случай.
– Я уверен, я просто уверен, что всё дело в магии крови, – с ходу заявил он, хватая меня за руку и утягивая в сторону библиотеки. – Ещё раз перечитав дневник, много интересного нашёл. У тебя когда-нибудь ваша связь вызывала побочные эффекты?
– Какие именно? – подозрительно.
– Ну, отдачу, если ты не загадывал желание, хоть и безумно хотел, или когда Марид не соглашался что-либо выполнять?
Я остановился, как вкопанный, даже не обращая внимания на Хранителя, стремящегося поскорей покинуть лес. Отдача?
– Было… – пробормотал в ответ. – Боль была, дикая.
Так получается я едва не загибался только из-за того, что молчал и не загадывал истинные желания? А сегодня короткая боль… Точно! Я ведь в тот момент безумно захотел, чтобы Марид навсегда остался рядом, но передумал почти сразу. Вот вам и разгадка… наилегчайшая, но ни за что не пришедшая бы в голову просто так.
– Значит, не ошибся, это действительно магия крови, – волк самодовольно ухмыльнулся. – Ещё нашёл приписку на полях: чтобы создать новую кровную связь, нужно разорвать предыдущую. Получается, я был прав, к лампе Марид теперь не привязан, и если ты умрёшь, джинн будет свободен!
– Эмм… Шерриан, я об этом догадывался, но, вот беда, как-то не тороплюсь подыхать – кое-как отходя от шокирующей информации, предупредил Хранителя.
– Да никто не предлагает такой выход, – отмахнулся он. – Я просто констатировал факт: если ты вдруг умрёшь хотя бы на секунду, джинн освободится от связи.
– Всегда думал, что клиническая смерть, – начало новой жизни, – я невесело рассмеялся. – Предлагаешь устроить?
– Нет, – отрезал Шер, пинком распахивая дверь в библиотеку и вталкивая меня внутрь. – Дослушай сперва, а потом болтай! Так вот это, конечно, возможный вариант, но для исполнения довольно сложный, если под рукой нет хорошего целителя из какого-нибудь магического мира. Потому я предлагаю попробовать тот самый обряд братства, про который говорил вчера, – он водрузил кипу бумаг на стол и ткнул мне под нос одну из них. – Он, конечно, не для вашей ситуации, но как раз это и не проблема. За день я максимально подправил детали. Во-первых, взял вместо простого пентакля более сложный – он изображён на рисунке, повторить сможешь? – я осторожно кивнул, приглядываясь к странным художествам. – Прекрасно! Во-вторых, пришлось поменять формулировку заклинания и атрибуты ритуала… но ты справишься. Вопросы?
Тяжело вздохнув и постаравшись переварить информацию, я помассировал пальцами виски. Да уж, Шер может быть настойчивым. И активным.
– Читается всё, как я понял, на манер немецкой речи? – спросил, наконец, Хранителя, который согласно закивал в ответ. – Угу… А что с деталями ритуала?
– Шесть толстых свечей, по две чёрных, белых и красных, нож, чаша с горячим вином и пентакль… Всё легко и просто, только немного болезненно. Я вот здесь всё описал, – волк всучил мне ещё пару свитков. – Возьмёшь с собой и…
– Эмм, Шер, я, кажется, в зале заснул… – пробормотал, понимая сложность ситуации.
– И?
– А там Марид, который очень удивится, если я проснусь с кучей свитков.
Хранитель вздохнул, поднимая глаза к потолку, но всё же через некоторое время возвестил:
– Ты знаешь, что нагло используешь Хранителя памяти и Мифического Древа? Ладно-ладно, не смотри так жалобно. Я подкину бумаги в верхний ящик стола. А сейчас слушай внимательно – проведение ритуала объясняю один раз…
Главы 38-39 - new
Глава 38 – Любимый и желанный
Это так приятно – просыпаться рядом с любимым, ощущать на щеке его тёплое дыхание, касаться кончиками пальцев кожи, чувствовать тяжесть обнимающей тебя руки – будто во сне. Стоп! Какой, к чёрту, сон? По ночам мы с Шером обсуждаем…
Я резво подскочил, осматриваясь, но тут же был притянут обратно властной рукой Марида.
– Ммм… не дёргайся… – сонно протянул он. – Ещё рано.
От такого заявления я аж дар речи потерял. И не потому, что на самом деле уже было два часа дня, а от осознания ситуации. Итак, я просыпаюсь в объятиях Марида, облачённого в одни штаны – если не без них, ибо всё ниже талии скрывало одеяло, – сам джинн вполне доволен происходящим и прижимает меня к себе будто плюшевого медвежонка, а время уже давно перевалило за полдень. Чёрт, мы смотрели кино, болтали. Неужели потом я просто отрубился? Почему мы спим вместе?
Нахмурившись, попробовал скинуть руку ифрита, но действо не возымело успеха. Лишь расторможенный джинн, чьё лицо было в каких-то жалких сантиметрах от моего, лениво приоткрыл один глаз.
– Ну что? С чего такая спешка? – спросил Марид. – Что-то важное?
– Эмм, да, – я замялся. – У меня появилась хорошая идея для курсовой, надо записать.
Конечно же, об этой дурацкой курсовой я даже не думал, зато вспомнил, что Шерриан должен был подкинуть все записи о ритуале в ящик стола, а мне хотелось бы ещё раз вспомнить детали. К тому же, чтобы всё провести, нужно куда-либо выпроводить джинна – так будет удобней.
– Подождёт.
– А вдруг я забуду?
– Толь, когда вам нужно сдавать эту работу, которая так беспричинно портит моё утро? – джинн тяжело вздохнул.
– В апреле вроде бы, – автоматически ответил я, вспоминая, что препод позволила тянуть с курсовыми до самого диплома, и сразу же прикусил язык, ведь этой фразой подписал смертный приговор своей глупой причине сбежать.
– Вот и великолепно! Осталось на всё про всё пять месяцев – ты успеешь.
– Но уже время много, – попробовал придумать иную причину.
На самом деле я даже не понимал, зачем отчитываюсь перед Маридом. Это, скорее уж, ифрит должен объясняться, почему вдруг мы спим вместе, а поутру он не желает меня отпускать. Только вот никакого ответа требовать не хотелось – и без него безумно приятно наслаждаться объятиями джинна, которые сейчас были какие-то хозяйские: властные, но нежные. Они раскрывают истинную правду: не сила Марида исполнять желания принадлежит мне, а весь я – ему. И этого не изменить, даже разорвав нашу связь.
– Для тебя, может, и да, но фильм был интересный, так что я заснул очень поздно, – выдавил джинн, едва справляясь с сонливостью.
– Но…
На очередное возражение Марид отреагировал просто молниеносно – я даже не заметил, когда он успел проснуться, перекатиться и оказаться нависшим надо мной и прижимающим к кровати. Ифрит внимательно всматривался в моё лицо, так и чувствовалось, как обжигающий взгляд скользит по скуле, останавливается на губах… А потом Марид просто склонился и коснулся их легким и вполне невинным поцелуем, который, однако, вызвал волну жара, прокатившуюся по моему телу.
– Слушай, раз вы не учитесь несколько дней, так давай отдыхать полноценно. Что за глупости с какой-то работой, на которую есть ещё пять месяцев? Мы можем покататься на лыжах или устроить пикник на пляже… – прошептал он, скользя губами по щеке. – Или ты предпочитаешь уже испробованные горячие источники? – джинн вдруг чуть прикусил мочку уха, вновь заставляя меня задохнуться от ощущений. Рядом с ним вообще любые чувства становились ярче.
Но в то же время воспоминания заставили смутиться. Перед глазами вспыхнул образ совершенно обнажённого джинна с прилипшими ко лбу влажными волосами, и от возбуждения вновь закололо пальцы. Помнится тогда, когда мы праздновали окончание ремонта, впервые удалось осознать, что меня действительно тянет к Мариду.
– Я… не умею кататься… – выдохнул первое, что пришло в голову.
– А как вообще идея с отдыхом? Нравится? – проворковал ифрит на ушко.
– Мгум… – нечленораздельно выдавил я, запрокидывая голову.
– Тогда пошли, – довольно возвестил Марид, отстраняясь и протягивая мне руку, чтобы помочь подняться. – Завтракаем и отдыхать. А на выбор остались пляж и источники.
Я чуть было не застонал недовольно, когда этот наглец посмел разжать объятия, но вовремя спохватился, что вообще-то он и так ведёт себя сегодня более чем странно. Не позволяет уйти? Возбуждает? И чёрт, я буду полнейшим идиотом, если скажу, что делает это джинн неосознанно! Он прекрасно понимает и чувствует, какую реакцию оказывают на меня такие действия. Вопрос в другом: с какой стати?
О том я и думал, колупая вилкой простенькую яичницу. Даже торопясь, Марид решил не отступать от своего принципа и приготовить еду собственноручно. Да ещё, сказав это, он так внимательно и многозначительно взглянул на меня, будто только потому и "торопился". А я что, сбегу? Нет, честно, сперва появилась такая кощунственная мысль – джинн вёл себя излишне странно, словно в него бес вселился. Но потом она сменилась другой: а с чем чёрт не шутит? Я так мечтал, чтобы когда-нибудь инициативу проявил ифрит, чтобы он… разглядел меня, что ли? Неважно. Не парься, Толик, окунись в сказку с головой!
И расслабившись, я даже позволил себе подумать, будто Марид правда испытывает к своему хозяину какие-то чувства, не подкреплённые нашей связью. А иначе стал бы он предлагать вместе отдохнуть на его личных курортах? Ну, возможно, но надеюсь, что нет, потому что я, как дурак, от волнения даже нарядился в летние вещи – вдруг джинн всё же предложит пойти на пляж? Но я ж не думал, что придётся выбирать самому.
– И куда пойдём? Сюда или туда? – прошептал джинн мне на ухо, по очереди указывая на две двери.
Я замер, будто кролик перед удавом. Чёрт, ещё б я помнил, где пляж, а где горячие источники. А, была не была!
– Туда, – ткнул пальцем в одну из дверей. Итак, пляжа мне сегодня не видать.
– Кажется, ты решил меня раздеть, – усмехнулся ифрит.
Аж подавился от такого заявления, опуская голову, чтобы скрыть заалевшие щёки. Я прям красна девица, смущаюсь уже от фразочек с намёком. Что с вами сталось, господин Суворов? Где суровый потомок великого полководца? Эх, да что уж врать – не было никогда "сурового потомка"
– В душ? – продолжал смущать меня ифрит.
– Эмм… я… – перспектива оказаться там вместе с Маридом пугала: я же снова накинусь на него.
– Ты первый, – джинн пожал плечами, выталкивая меня из комнаты и закрывая дверь.
Но вместо того, чтобы сразу пойти мыться, я присел на землю, закрыв руками пылающее лицо. Теперь захотелось поскорее сбежать и исполнить-таки найденный ритуал, разорвав связь. Нет, не могу так больше. Какого чёрта не согласился покататься на лыжах? Там Марид был бы одетым и не искушал бы меня. Ну, вернее, искушал бы, но не до такой степени, как здесь. Какого чёрта, он ведёт себя так, будто хочет проверить меня на прочность?
Бесчувственный чурбан! Сейчас же иду обратно и ставлю ультиматум: или ты меня отпускаешь "делать курсовую" – вернее, конечно, избавляться от связи, чтоб ты, идиот, не мучился больше, – или я… нет, не буду я желание загадывать. Выдержу – как-нибудь уж скрою от его глаз своё возбуждение.
Под струями прохладного душа удалось даже успокоиться и практически перестать думать об охренительном теле джинна, на которое сейчас удастся вдоволь налюбоваться. Вернее, спокойным быть удавалось, пока в дверь почему-то не шагнул Марид.
– Уже полчаса прошло, я заволновался, вдруг что случилось, – примирительно протянул он в ответ на испепеляющий взгляд.
Прикрывшись полотенцем, я пулей вылетел из душа, закрыв там джинна. Нет, вроде бы всё было нормально, только вот на самом деле мне, будто озабоченному подростку, хватило одного взгляда на Марида, чтобы вновь возбудиться. Где выдержка и спокойствие, я спрашиваю? Он же в джинсах, что тут возбуждающего?
Безрезультатно! Пусть я и решил, что главное, просто побыть рядом с любимым последние дни, всё равно продолжаю безумно жаждать близости с Маридом. Особенно после его многообещающего утреннего поведения.
Как был, в полотенце, я и забрался в источник, блаженно жмурясь и нежась в горячей воде. По контрасту с ней воздух был довольно прохладным, а солнце закрывали тучи, отчего казалось, что уже вечер. А впрочем, сколько сейчас? Почти в три мы поднялись, потом час на еду, полчаса в душе… значит, сейчас около пяти – вполне уже вечер, однако ещё уйма времени, чтобы я успел сойти с ума от возбуждения. Вот, кстати, и его виновник!
Кое-как заставил себя отвести взгляд от Марида, тело которого прикрывало лишь малюсенькое полотенце на бёдрах. Тот же, будто издеваясь, нарочито медленно подошёл ко мне, скинул полотенце на камни и спустился в воду – я в это время едва держался, чтобы выглядеть хоть немного спокойным. Джинн лениво потянулся, провёл влажными ладонями по лицу и волосам, убирая пряди со лба.
Я сглотнул, следя за капельками, скользящими по телу, за изгибом шеи и мышцами, перекатывающимися под кожей… и вновь едва смог отвести взгляд. Чёрт, чёрт, чёрт! Ифрит что-то говорил, наколдовал даже поднос с винами и закусками, но я его не слышал, стараясь сообразить, как же спрятать возбуждение. Хотя куда такой стояк денешь-то?! Вроде бы в дикой жарище и думать о сексе нет причин, а вот же!
Стоя к Мариду спиной, даже не заметил, как тот подошёл ближе, кладя руку мне на талию и протягивая бокал вина. Когда же ощутил прикосновение, дёрнулся, будто на самом деле получил удар раскалённым кнутом. Тонконогий бокал был выбит из пальцев джинна, погружаясь в мутноватую воду.
– Эмм… и-извини, – пробормотал я, подхватывая потерю и вручая её обратно ифриту, однако так и продолжил стоять, повернувшись к нему спиной, разве что отступил на шаг.
К своему великому счастью приметил в воде у "берега" своеобразное подобие скамейки. Туда сразу же и направился: присел, закинув ногу на ногу – хотя это вряд ли помогало, стоило лишь присмотреться, – и деланно спокойно откинулся на камни, запрокидывая голову. Господи, я никогда тебя не доставал и ничего не просил, и в данной ситуации ты не должен мне помогать, но блин, пусть джинн хотя бы просто сделает вид, что ничего не видит!
– Держи, – ифрит присел рядом, практически касаясь своим бердом моего. – Только на этот раз не пролей.
Я тяжело вздохнул, но глаз не открыл. Отвяжись ты со своим вином – чего-чего, а спиртного сейчас ну совсем не хочется, и так едва трезвую голову сохраняю. Рядом что-то звякнуло, видать, Марид поставил нетронутый бокал, хотя, судя по громкости звона, это был весь поднос.
– Я не хочу, – выдохнул едва слышно.
– А если так? – произнёс он в ответ, и губ коснулось прохладное стекло.
Не в силах сопротивляться, послушно приоткрыл рот, делая небольшой глоток, смакуя напиток на вкус. Распробовав приятный букет изабеллы, хотел было глотнуть ещё каплю, несмотря на собственноручно установленные запреты, но бокал уже был убран. Зато, будто придя на замену спиртному, но опьяняя не меньше, мою открытую шею поцеловали тёплые губы. Уверенно и умело лаская, Марид прикусывал кожу и потом зализывал эти места или осторожно дул, вызывая пробегающие по коже мурашки. Его большая ладонь легла на моё колено, поглаживая и постепенно поднимаясь выше, задирая полотенце.
– А… можно ещё вина?
Кое-как собравшись с силами, я скинул ладонь ифрита и потянулся за бокалом, но руки дрожали, и тот вновь едва не упал, потеряв половину своего содержимого. По воде расползлось вишнёвое облако, почти мгновенно пропадая. С какого перепугу веду себя, будто целомудренная малолетка? Я же сам мечтал затащить джинна в постель, чего сейчас отпираюсь?
Ифрит же улыбался, всматриваясь в моё лицо, будто искренне забавлялся происходящим. Он осторожно забрал бокал из моих пальцев, поставил его обратно на поднос…
– Знаешь, по-моему, ты перегрелся, – в глазах Марида играли смешинки. – Весь покраснел, тяжело дышишь, глаза совсем затуманились, кажется, в обморок сейчас упадёшь. Можно уйти отсюда, посидеть и посмотреть кино, как вчера. Да ты ещё вон в полотенце укутался! – джинн многозначительно покосился вниз, и я едва не провалился под землю, понимая, что эрекция всё же не осталась незамеченной.
– Я не перегрелся… – поднялся, отходя от ифрита. Притом как-то автоматически вновь повернулся к нему спиной, до сих пор скрывая очевидное.
– Но мы тут только вдвоём, к чему полотенце-то? – голосом змея-искусителя протянул Марид.
Вот именно к тому и полотенце! Чтобы были хоть какие-то барьеры.
– Мне так удобней.
– А мне – нет, – на этот раз серьёзно заметил джинн, одним резким движением сорвал с бёдер полотенце и, развернув меня к себе, впился поцелуем в губы.
А я… да, просто с силой оттолкнул Марида от себя и, выхватив полотенце, позорно сбежал. Захлопнув дверь комнаты, прислонился к ней лбом, стараясь, как говорил Шер, "разложить на составляющие собственное поведение". Убегаю, потому что… Что?
Он тебя целует, обнимает, будто бы…
Да! Вот именно потому! Я не верю, что это Марид. Разве мог упрямый джинн, иногда не желающий меня даже поцеловать, вдруг так измениться? Не мог, я уверен! Только вот нельзя полагаться на необоснованную уверенность. А узнать ответ можно только… отпустив себя?
Я принялся нервно расхаживать по комнате. Да, возможно. Ведь в принципе с этой запретной любовью главным правилом было позволить себе отпустить желания, полностью открыться и…
Щёлкнула дверь за спиной, и уже облачённый в джинсы и майку Марид замер на пороге, вновь, как и в душе, подняв руки в жесте "сдаюсь". Ифрит виновато улыбнулся и напрягся, будто верил, что я сейчас накинусь на него с кулаками.
– Всё-всё, тихо. Ты перегрелся, вот и ведёшь себя совершенно неадекватно, – джинн пожал плечами. – Давай оденемся и поглядим какую-нибудь киношку. Места много, – он кивнул в сторону огромной кровати. – Обещаю руки не ра…
Чтобы не говорил больше глупостей, пришлось заткнуть ифриту рот поцелуем, обвивая шею руками и всем телом прижимаясь ближе. Нужно просто расслабиться, нужно получать удовольствие, если есть возможность. А потом, когда всё уже произойдёт, и удастся понять, правдой ли было случившееся или нет. Может, я зря бился столько времени и наша связь – не такая жуткая штука?
– Что ты…
– Отпускаю себя, – честно шепнул в ответ, утягивая Марида в сторону кровати.
И мы утонули в страсти. Его жаркие руки на моём теле, прикосновения чувственных губ, раскалённый воздух, будто бы сжигающий лёгкие. Два тела, сплетённые на контрастно прохладных простынях. Было больно, но приятно на душе – новое, неизвестное ранее ощущение. А вместе с тем удивительное чувство правильности происходящего, будто мы были созданы друг для друга.
Страстный и нежный, сильный, уверенный, но позволяющий перенимать инициативу, Марид просто потрясающий любовник. И он прекрасно понимал, что я не девушка, которой можно легко управлять. Он осознавал это, тоже полностью себя отпустив. Казалось, мы наконец-то открылись, передавая партнёру свои мысли.
Сейчас, когда обессиленный я лежал в объятиях джинна и ловил его нежные взгляды, то ощущал себя желанным, даже любимым. На губы непроизвольно наползала улыбка.
– Чёрт, как же я хочу, чтобы ты меня опять поцеловал, – пробормотал я, пряча счастливое лицо на груди ифрита.
Марид смешливо фыркнул, а когда я чуть повернул голову, перехватил за подбородок, заставляя полностью обернуться, и утянул в долгий сладкий поцелуй.
– Твоё желание для меня закон, господин, – улыбаясь, протянул он.
И, наверное, даже не заметил, как я вздрогнул при этих словах. Моё желание? Нет-нет-нет, хватит! Не говори так! Я зажмурился, отворачиваясь и делая вид, будто жутко хочу спать. Марид пробормотал что-то в ответ и притянул меня к себе, утыкаясь носом в макушку.
Я должен провести ритуал, просто обязан. Иначе после каждого упоминания о желаниях просто сойду с ума. Плевать, если все "чувства" Марида погаснут, когда он перестанет ловить отголоски моих. Это ведь возможно… если связь завязана на крови, то мы можем ощущать эмоции друг друга.
Когда дыхание джинна выровнялось, я осторожно выбрался из кольца его рук. Долго сидел, любуясь на спокойное и удивительно красивое лицо мужчины, а потом склонился, невинно поцеловав припухшие после бурной ночи губы, и прошептал, желая признаться хотя бы напоследок:
– Я люблю тебя.
Лампа спокойно выпустила меня в реальный мир, будто и не нужна ей была воля своего настоящего хозяина.
Часы в зале неспешно отмеряли свой счёт. Шесть утра… Ещё уйма времени, чтобы ознакомиться с деталями ритуала и придумать, как бы на некоторое время спровадить Марида из дома.
Глава 39 – Ритуал
Автор, наверное, полнейший извращенец, но ритуал *после части Марида* так и крутится под песню Насти Приходько - Любила х) Попробуйте, вдруг понравится?
_______________
Я стоял на крыльце, любуясь цветущей сакурой, слишком удивительной для этих мест и такой холодной погоды. В доставшемся мне в наследство домике было тихо и умиротворённо. Ну, почти…
– Утречка, Алис! Да не ори ты на меня. Знаю, что всего семь утра, а у тебя свободный день, – я поморщился, относя от уха трубку, из которой рекой лились не самые цензурные возмущения сестрицы, вновь осторожно приблизился к телефону, только когда Алиска замолчала: – Солнышко, ты можешь мне помочь?
– Если дашь поспать ещё часика два, то конечно, – устало донеслось с другого конца трубки. – А в чём дело?
– Надо… – я замолчал на мгновение. – Надо отвлечь Марида. Придумай что-нибудь: нужно приготовить праздничный обед, с уроками помочь…
– Сегодня папа приезжает из командировки, хотелось бы купить ему подарок и устроить ужин. Заодно привяжусь с химией, а в конце упрошу передвинуть шкаф. Идёт? – по голосу было слышно, что сестричка ухмыляется.
Думаю, химия джинна займёт особо надолго. Алиска рано пошла в школу: ей в ноябре только шестнадцать исполнится, а уже в одиннадцатом классе. Как вспомню программу по химии того времени, так вздрогну. Противная и самая ненавистная вещь!
– Алиска, ты гений! Кстати, на всякий случай я пошлю Борьку. Будет дежурить во дворе, на подхвате так сказать. Если Марид вдруг смоется раньше времени, сразу звони ему, хорошо?
– Иринина…
– Да, – я тяжело вздохнул, понимая, что друга упоминать не стоило.
– Ясно… – пробормотала Алиска как-то излишне тихо. – А зачем джинна-то твоего развлекать надо?
– Я нашёл, что искал, – сообщил довольно туманно, зная, что Алиса и так поймёт. – Чтоб всё провернуть, нужно время. Часа три, может, больше. Во всяком случае, позвоню, когда можно будет больше не отвлекать его внимание.
– Хорошо, буду ждать. Только помни – часа через два, минимум! – и Алиса отключилась.
Так, прекрасно, сестрица в деле – сейчас отправит куда-нибудь маман, наведёт марафет… хотя нет, сперва она всё же поспит. А то знаю я эту сову! Теперь нужно решить ещё одну проблему.
– Иринин, проснись и пой! – рявкнул в трубку, когда услышал вялый ответ.
– Тебе жить надоело? – простонал тот.
– Не, мне нужно, чтоб ты поиграл в шпиона.
– Ага, конечно… Сейчас пну из кровати красотку, с которой проводил время, и побегу играть!
Я фыркнул. Ну-ну, с красоткой он… Девушку-то выставить из квартиры с утра пораньше для Борьки как раз не проблема, а вот сон – другое дело. Что ж они с моей сестрицей такие сони? Хотя кто бы возмущался, сам ведь такой.
– Борь, это касается Марида. Я всё решил, – спокойно сообщил другу.
– Что?! А я только сейчас узнаю? – заорал он, явно готовясь при встрече свернуть мне шею, и более тихо: – Извини, у меня неотложные дела, тебе придётся уйти. Сорри, Толь, не тебе. Как ты раскопал?
– Шерриан всё-таки помог, – я хмыкнул, представляя, насколько ж зла сейчас дамочка, находящаяся у друга в квартире. – Там один ритуал провести надо, займёт часа три-четыре. Джинн сейчас проснётся, отправлю его к Алисе, а тебе нужно будет лишь проследить, чтоб он случайно не сбежал от неё раньше времени. Сможешь?
– Конечно, что за вопросы?
– Ну, ты же сам возмущался только что, будто не хочешь играть в шпионов.
– Это я сказал, когда деталей не знал. А за мерзким чуваком, который не даёт… сорри, не берёт моего друга, я с радостью послежу! – Борька заржал, явно довольный своей шуткой. По его откровенным замечанием было понятно, что дама уже сбежала. Быстрая ж она!
– Эмм… Вообще-то… – я замялся.
– Стоп! – Иринин с ходу сообразил, что сейчас будет сказано. – Ты имеешь в виду, что…
– Ага, сегодня, – выдохнул в ответ, глупо улыбаясь. – Блин, Борь, это было шикарно!
– А подробности? – с ехидцей.
– Натуралам не сообщаю, – я показал трубке язык, а потом тяжело вздохнул: – Было круто, наверное, потому что с любимым. Но я тут подумал, а вдруг из-за связи он перехватывает часть моих чувств, и…
– Суворов, хватит думать! Тебе это вредно, – отрезал Иринин. – Звякнешь, когда мне к дому мелкой подъезжать?
– Ага…
Марид был счастлив. Безумно. До умопомрачения. Ему едва удавалось скрывать довольную улыбку и удерживать себя от "распускания рук", ведь так и хотелось вновь повалить Толика на кровать и повторить всё то, что было ночью. Ну, или хотя бы просто зацеловать эти губы, и так хранящие на себе следы недавних поцелуев.
Правда, не обнаружив поутру парня рядом с собой, джинн было разозлился, мечтая придушить этого мелкого гадёныша собственными руками. Шайтанов сын, зачем так поступать?! Но злость моментально улеглась, стоило вернуться в квартиру, застав парня за чтением книги, и вспомнить те тихие, но ласковые слова, которые Толик посмел сказать, лишь убедившись, что Марид спит. Любит его, любит! Эта фраза, сорвавшаяся с губ самого дорогого для ифрита человека, удивительно согревала и позволяла глубоко в душе разрастаться собственническому чувству.
– Что будешь на завтрак? Пасту? – джинн приземлился на диван рядом с хозяином и, как бы невзначай, приобнял его за плечи.
Толька кивнул согласно, улыбаясь, а у Марида аж дыхание перехватило: хотелось любоваться счастливым лицом хозяина вечность. А впрочем, ифрит в силах это устроить! Но сперва лучше организовать завтрак… и заставить-таки себя не залипать при каждом взгляде на Толика. Ведь ещё пару дней назад такого не было!
"Правильно, пару дней назад я заставлял себя не думать, насколько же сильно его хочу, – выглядывая в зал, подумал ифрит. – Но если с этим что-нибудь не сделать, я буду напоминать озабоченного извращенца".
Было два варианта: во-первых, вновь накинуться на Толика, наплевав и на завтрак, и на мораль, а во-вторых, просто успокоиться. Второе решение казалось разумней… Наверное, потому Марид так охотно откликнулся на просьбу хозяина "помочь Алисе".
– Доброе утро, маленькая принцесса, Толик сказал, что ты решила сегодня припрячь меня к готовке, – джинн прямо на пороге поднял Алиску в воздух и расцеловал в обе щёки.
– И к небольшой перестановке в комнате, и к паре-тройке заданий по математике… – девушка рассмеялась. – А ещё мне нужен кто-либо спокойный, кто согласился бы сопроводить бедную малышку по магазинам.
– Ну, значит, я к вашим услугам. С чего начнём?
– С разговора, – Алиска внимательно присмотрелась к джинну. – Чего это ты такой довольный?
– Я? – несколько удивлённо переспросил Марид. Впрочем, даже это не смогло убрать с его лица шальную улыбку.
– Ты, ты!
– Ну… – смутившись, джинн отвёл взгляд. – Только не смейся. Кажется, я по уши влюбился в твоего брата.
Выставив-таки Марида за дверь, я кинулся в комнату, а там уже, подхватив со стола все бумаги, – в шкаф. Ритуал решил проводить в особняке, всё-таки там в комнате места побольше, шторы тяжёлые – легко можно организовать необходимую полутьму, – да и паркет… его жалко, конечно, но где-то ведь нужно нарисовать мелом пентакль.
Хм, мы с Маридом сейчас связаны кровью. Можно ли тогда считать, что мы родственники, а то, что было ночью – инцест? Наверное, можно, но не нужно! Потому что скоро всё закончится: кровные узы будут разорваны, а джинн… он будет свободен от моих желаний и сможет думать сам, чувствовать сам. И почему-то даже после этой ночи, я не уверен, что Марид решит остаться.
Узор пентакля ложился сложно, будто б нехотя. Мне снова и снова приходилось стирать линии влажной тряпкой и начинать сначала. Мелкие руны по краю уже рябили в глазах, а рука так и не желала вывести их правильно.
Но вот магический круг всё-таки был закончен. По его контуру, на равном расстоянии друг от друга, были расставлены свечи. Всего шесть штук: белые, чёрные и красные. Свет, тьма и кровь – три составляющих магии… Нужно будет воззвать к каждой, прежде чем произнести заклинание. Тьма у меня есть – шторы плотно задёрнуты, даже щёлку не найти. Для света Шер предложил использовать сухое горючее, для крови…
Я тяжело вздохнул, ступая в круг и опускаясь на колени. Рядом с бедром поставил глубокую чашку, в которой лежали благовония и кусочек сухого горючего. Здесь же, рядышком, бокал вина, зажигалка и клинок с волнистым лезвием – его мне Шер подсунул, сообщив, что карманным или кухонным ножом будет как-то негигиенично и для ритуалов даже некультурно. Последним штрихом стал листок с "заклинанием", которое сперва показалось смешным, каким-то слишком наигранно магическим, как в фильмах. При первом прочтении даже появилась кощунственная мысль, что Шерриан решил надо мной подшутить, но сейчас я понимаю – всё это действительно серьёзно.
Собравшись с силами, я поднял с пола зажигалку и по очереди зажёг все свечи, оставив красную напоследок. Потом потянулся к чашке, начиная зачитывать слова:
– Взываю к светлой стороне мира, прошу, защити душу на границе реального и нереального.
Щёлкнула зажигалка, в чаше вспыхнул огонь, с треском пожирающий кусочек сухого горючего и благовония.
– Взываю ко тьме, окружающей меня: не дай умереть телу, когда распадутся оковы, – я сглотнул и потянулся к клинку. – Прошу кровь, удерживающую цепь: откликнись на мой зов.
Сжав зубы, резко полоснул по ладони, едва не застонав от боли, и протянул руку к огню, позволяя алым каплям сгорать в разыгравшемся пламени. Задержал ладонь над бокалом, чтобы кровь попала в вино, а потом зажмурился и разрезанной рукой крепко сжал тонкую ножку бокала, поднося тот к губам.
– И пусть каждый сам будет судьёй. Illeine trepen di mones, illeine an reote.
Залпом выпил вино и разжал ладонь, отбрасывая бокал в сторону. "Кровь связала нас, кровь и разлучит", – эхом пронеслась в голове последняя фраза. Внутренности скрутило, воздух застрял в горле… Шер говорил, будет больно, однако я надеялся, что он всё же преувеличивает. Оказалось – нет. Было ощущение, будто из меня что-то вырывают, такое важное и нужное, родное… А там, где раньше был этот кусочек души, остаётся сосущая пустота. Больно, как же больно…
Я скорчился на полу, сжимая голову ладонями и стараясь ровно дышать. Глаза застилала пелена слёз, а в сознании вспыхивали давно ушедшие кадры. Будто все моменты, которые я провёл рядом с Маридом, вдруг решили напомнить о своём существовании. Хорошие, плохие… его нежные улыбки и суровые взгляды, ласковые поцелуи и злые усмешки. Глаза, волосы, запах, манера держать себя…
Кое-как добравшись до стола, я сжал в руке телефон и на память набрал номер сестры:
– Алис, всё кончено… Спасибо…
Только вот что "всё кончено"? Вообще всё? Ноги подкашивались, и я вновь грохнулся на пол, хватая ртом воздух. Сильнее всего ощущалась дыра в душе. Неужели это то, что называют свободой? А чем заполнять её теперь?..